Про ту историю Туманов мне рассказал первым делом, это, значит, не забылось: – Всеволод Богданов [секретарь Союза журналистов России], мы с ним с Колымы еще знакомы, меня спросил: «А мог бы ты простить К. и Ц. (не хочу их добивать, так что вместо фамилий ставлю инициалы. – И.С.)?» Я набрал Римму (это жена), она была в Ялте, и переадресовал ей этот вопрос. Она подумала и ответила: «Я вчера мыла ванну и увидела там таракана. Я их боюсь и ненавижу, но убивать все равно не стала. Минут двадцать мучилась, пока не вытащила таракана веником и совком, вынесла на улицу и выбросила. А тех негодяев, мне кажется, я сейчас могла бы расстрелять». Римма тогда слегла в больницу (нервное потрясение и два инфаркта).
Это был убойный черный с красным (ЦК ведь) пиар, который позже из экзотики стал рутинным рабочим инструментом политики и экономики. Главное обвинение было такое: Туманов при советской власти получал зарплату 6 тысяч рублей. Вот, типа, позор и рвачество. Коммунистическая газета, которой вроде положено тянуться к социальному равенству, однако же забыла написать, что каждый бульдозерист в артели получал 3 тысячи рублей – половину жалованья руководителя! Какой «Газпром» может сегодня таким похвастать? Таким скромным перепадом? Как же далеко мы ушли от той детской разницы в доходах…
Но это он так, к слову. Его другое волнует больше: – Да что мы про здоровье, про журналистов! Давай лучше говорить о том, что с Россией. Если бы в перестройку был принят метод, по которому мы работали! На старательский сектор приходилось 60 процентов всего добытого в стране металла! Мы начали на 29 лет раньше, чем Дэн Сяопин. Если бы Россия встала на тот путь, по которому впоследствии пошла Китайская республика, то сегодня от Питера до Владивостока простиралась бы новая цветущая страна! С прекрасными дорогами, городами, аэропортами! Она была бы уже построена! При Горбачеве мы были без нескольких минут на правильном пути. Но Горбачев не знал, как это сделать. А пришедший за ним и не знал, и не хотел – я о Ельцине. После Бодайбо я работал в Свердловске, в «Уралзолото», и мы с ним встречались. Большего несчастья, чем приход Ельцина к власти, я не мог вообразить. Я знал многих секретарей обкомов, встречался по работе, среди них были разные – но руководителя смешнее, чем Ельцин, я не встречал.
Это все больная для Туманова тема. Он и в книжке про это много написал. А еще ж разговоров сколько было. Он про это может бесконечно.
Я пытаюсь его утешить:
– Ну, Россией всегда почти командуют очень странные люди. Сталин тот же ниоткуда взялся, семинарист; Ленин; потом разные обкомовцы провинциальные. Чего уж тут…
Он переходит к другой своей больной теме, от политики – к событиям в экономике, к приватизации:
– Россия бокситы завозила из Африки, своих не хватало. А у нас – Тиманское месторождение, это в 160 километрах от Ухты. Там запасов на 200 миллиардов долларов! Я готов был его взять! У меня наготове стояли 60 бульдозеров и команда лучших специалистов! Когда все документы были готовы, Скоков – он знал про все, что мы делали, – говорит: пришли мне бумаги быстро. Я отправил. И счастливый пошел домой, думаю – завтра мы начнем работу. Прошло несколько дней, и мы узнали, что это месторождение выиграл Каха Бендукидзе. А нас даже не пригласили на тендер. После этого там стал работать Вексельберг. Сейчас там работают другие люди. Дерипаска… И теперь у меня спрашивают, какое у меня отношение к этим людям…
– Поздно, поезд уже ушел, все, – говорю я, и мы молча пьем. Мне кажется, хоть темы для него и больные, он на них не зациклен и просто думает про это с печалью. – Вы, Вадим Иваныч, уцелели чудом. А сколько людей пропало. Лучшие отсеяны, а командуют и владеют те, кто выжил, – и это, конечно, не лучшие. Чего ждать-то от них?
Потом он с такой же болью рассказывает, что не выигрывает в тендерах. Всегда побеждают конкуренты, а его предприятию достается разве что субподряд.
– Вы, наверно, откатов не давали?
– Им неудобно было бы у меня брать.
– Удобно, неудобно… Но вы хоть предлагали?
– Мы скидывали 15 процентов! Сколько ж еще?
– Так это официально. А кэшем бы 5 процентов на откат!
– Мне это противно.
– Ну, Вадим Иваныч, чему ж вы тогда удивляетесь…
После паузы спрашиваю его о жилищном строительстве в Москве, по 5 тысяч долларов (на тот момент) за метр. Он в ответ только смеется:
– Зачем я тебе буду про это все рассказывать? Это будет крик в пустоту. Давай лучше выпьем и поговорим просто так.
Ну куда ж такого человека пускать в Москву строить?
– Вы не зря пишете в книге: «Наше поколение бывало смешным – до ужаса».
– Ну а что, разве не так? Не так? Я спрашиваю Туманова про понятия. У меня заготовлен вопрос про то, согласен ли он с версией, что это концентрированное выражение русского менталитета, что воровской закон берет начало в «Русской правде» Ярослава Мудрого. Или, может, наоборот, князь со слов своей братвы записал правила поведения…
– Давай уйдем от криминала! Не хочу я про понятия. По Конституции надо жить.
И то правда, тюремная жизнь ему успела надоесть. Криминал романтизируют обыкновенно посторонние, благополучные… Но все-таки Туманов смягчился и рассказал красивую историю в тему:
– Это при Ельцине было… Вдруг нашелся Вася Корж, мой старый товарищ – мы с ним в лагере были несколько лет. А всего он отсидел 54 года. Встретились, обнялись, и первое, что он мне сказал: «Ну и как тебе нынешний беспредел? Вот страну сотворили! Все какие-то заблатненно-верующие…»
Ельцин вечно пьяный, ничего не понимал. Если Бог есть, если от него зависит приход президента – то за что ж он так Россию наказал? За что ж он такой злой на Россию?
– Ну, написано же в Книге, что за грехи отцов будут отвечать три поколения.
– Невинные дети? Как же так?
– Ну может, тут расчет на то, что люди увидят, как работает это правило, и хоть своих детей с внуками пожалеют. Или – другие родственники остановят беспредельщиков. Царя, ладно, расстреляли, он все-таки офицер. Но и детей ведь его убили, и страна это приняла как должное: «Убили – и убили, подумаешь!» И убийц водили после перед пионерами выступать.
– Я познакомился в лагере с политическим, его фамилия Пичугин, был ответработником ЦК и сел в 1937-м. Ему Белобородов, уральский казак – он участвовал в расстреле царской семьи, – рассказывал, как дочери хватали расстрельщиков за ноги и просили не убивать. Белобородов Пичугину рассказал, а Пичугин мне.
– Ну вот видите. Что, оставлять такое без наказания? Пауза.
– Когда я был мальчишкой, мне так хотелось на фронт. («Сейчас даже не могу объяснить, почему было это желание» – так он про это в своей честной книжке. – И.С.) А потом, когда меня посадили, у меня было столько ненависти ко всему, что, если б мне сказали – влазь в атомную бомбу и лети куда-нибудь, – я б, может, согласился и…
– На Кремль?
– Я спорил с одним верующим и сказал ему в сердцах: «Если Бог есть, почему тогда Кремль не провалится?»
Я смотрю на его руки. Между костяшками пальцев нет провалов, никаких предгорий, это сплошной хребет: старый боец, серьезный боксер.
– Я две миски ставил, одна в одну, приставлял к стене и ударял – так обе в стенку входили.
– Тренируетесь сейчас хоть потихоньку?
– Нет, я же ленивый. Да и работы столько. Когда мне для отдыха предлагают походить по лесу, я удивляюсь. Мало я ходил по лесам, что ли! Другое дело – полежать на диване, почитать… И потом, жене этот спорт не нравится. Она сказала: «Если б я знала, что ты занимался боксом, я б задумалась – стоит ли за тебя выходить. Как человек может бить другого человека и получать от этого удовольствие? Да еще и самого при этом бьют?»
Ей и книга не понравилась потому, что «там одни драки». При том что большинство драк он выкинул. И только рассказывает о них. Самая массовая и показательная была еще на флоте.
– Два парохода стоят корма к корме. И произошла драка между двумя экипажами. Капитан, штурмана стоят. А я на вахте. И я говорю старпому: «Разрешите, я тоже пойду?» Он на меня посмотрел пренебрежительно – мальчишка, 17 лет – и говорит: «Ну иди». Я повязку сорвал и по леерам вниз соскользнул. Подлетел к дерущимся со стороны, одного ударил – тот упал, другого ударил – упал, третьего – упал… Короче, отличился в этой драке. Команда меня зауважала. Даже капитан со мной захотел поговорить, а в беседе сказал неожиданную вещь: «Если б у меня были дети, я б не хотел, чтоб они были на море…»
– В 1970-м министр Ломако подписал бумагу, чтоб мне продали «Волгу». Начальник ОРСа ему говорит: «Вы даете Туманову вторую машину! Он только что, в 1961-м, уже купил одну „Волгу“!» Ломако заорал: «А ты, в бога мать, знаешь, что ему уже два ордена Соцтруда давно надо дать? Чего ты меня учишь?» Так человек два дня дома лежал, приходил в себя.
– Вы куда в отпуск ездите?
– В Ялту. В 70-е годы я там купил домик, на участке в 12 соток. За 77 тысяч (рублей).
– Какие-то фантастические деньги. На тот момент.
– Я меньше 4 тысяч в месяц не получал тогда. Домик тот хотел купить Таривердиев, но почему-то передумал.
После Туманов долго рассказывает мне, как долго и нудно добивался разрешения на покупку этого дома, который на него отказывались оформлять без прописки, а прописывать отказывались, раз нет жилплощади. Как устраивался там в Ялте на работу геологом, им как раз нужен был, чтоб бороться с оползнями, и это решение проводилось на бюро горкома партии. (Похожее разрешение – на домик в Крыму – в те же годы пробили Юлиану Семенову.) Дальше он перестроил этот дом в старом периметре, иначе б заставили снести – личная ж нескромность. Потом было 18 проверок по этому дому – а не краденые ли материалы использовались при ремонте? Туманов предъявил чеки, которые, само собой, заботливо хранил. Стройматериалы везли из Свердловска, тремя грузовиками, с прицепами, и встало это в 14 тысяч 750 рублей. Бред какой-то. Это все ведь забыло