ливаться немало.
Еще дважды он заезжал сюда, заправляя машину и делая пустяковые покупки. Он уже знал в лицо охранников и продавцов, знал, как зовут директора, и даже однажды видел его, правда мельком. Знал расписание работы, где находится главная касса, когда завозят бензин и во сколько сворачиваются со своим скарбом украинцы. И еще он узнал самое главное. Несмотря на то что комплекс располагался за пределами Московской области, держали его люди из Москвы. То есть чужие. И местные бандиты, как он случайно услышал, не получали с этого ни копейки, что не могло их не раздражать. То есть они, скорее всего, будут только рады, если кто-то пощиплет зарвавшихся москвичей.
Ему нужен был помощник, а лучше два, которые бы прикрыли его, когда он будет потрошить комплекс. Если бы это было на родине, дома, то он без труда нашел бы хоть десять. Но здесь он был чужой и рассчитывать мог только на родственников, которых он как раз и не хотел вмешивать. Сам, только сам. Именно так он может показать им, кто он есть на самом деле.
Он уже склонялся к тому, что все сделает один. Это будет красиво. В одиночку сделать такое дело — значит получить в итоге заслуженное уважение. Не каждому это под силу. Только настоящему герою. Целый день он упивался этой мыслью. А вечером вынужден был прийти к выводу, что одному такое сделать невозможно. То есть, если все хорошо продумать и не бояться, можно. Но шансов уйти почти нет. Или охрана подстрелит, или случится еще что-нибудь. Например, машина не заведется — ведь брать нужно чужую, чтобы по ней не нашли, а как поведет себя чужая машина, неизвестно.
Поздно вечером, когда он сидел в пустом зале кафе и без аппетита ел, уставший от мыслей, которыми не с кем было поделиться, он тупо, без интереса смотрел на буфетчицу Зою. С ней дядя Беслан иногда уединялся на маленьком складе среди ящиков со спиртным и сигаретами. Смазливая девка с ленивым взглядом жующей коровы Атби не нравилась. Чувствовался в ней какой-то подвох, ненадежность. Он помнил, как месяца три назад, когда он только осваивался в кафе, в зал вошли двое, сели за дальний столик, взяли пиво и принялись его цедить, воровато посматривая по сторонам. Он сразу почуял неладное и сказал дяде, который не стал отмахиваться от подозрений, а позвонил кому-то, и через десять минут к кафе подъехал черный джип, из него выскочили четверо в кожаных куртках, прошли в зал и сели за столик к тем двоим. О чем они говорили, слышно не было, но разговор был серьезный. Те двое допили свое пиво и тихо убрались, с тем чтобы больше тут не показываться. Дядя похвалил племянника за бдительность и сказал, что это залетные и хотели на дурачка взять кассу. А некоторое время спустя Атби случайно увидел на улице одного из тех двоих. Он шел под ручку с Зоей, и они о чем-то говорили. Значит, они были знакомы, и буфетчица, скорее всего, была наводчицей. Хотел рассказать о своих наблюдениях дяде, но потом этот эпизод забылся, исчезнув из памяти. Зато вспомнился тогда, когда надо.
Он дождался, пока она выйдет на улицу, догнал и сказал, что у него к ней дело.
— Какое дело, Атаб? — игриво спросила она, привычно коверкая его имя. Вела она себя как дешевая подстилка. Наверняка подумала, что он хочет затащить ее в койку.
— Познакомь меня с твоими друзьями.
— С какими друзьями? — удивилась она.
— С твоими. С теми, которые хотели кафе ограбить.
— Ты что?! — возмущенно воскликнула она. — Я ничего такого не знаю.
— Знаешь. Я тебя с ними видел.
Он заметил, что ее возмущение наигранно и на самом деле она испытывает страх. И этот страх, отраженный в ее мечущихся глазах, а не ее слова убедили его в том, что он прав. Он схватил ее за руку повыше локтя и крепко сжал.
— Ой! Отпусти. Больно.
— Познакомишь? — настойчиво спросил он, глядя прямо в ее коровьи глаза.
— Я не знаю, о ком ты… Да больно же!
— Будет еще больнее. А потом я скажу Беслану, что это ты навела на него тех двоих. Как ты думаешь, что он с тобой сделает?
На этот счет у нее, похоже, было свое, и очень определенное мнение. Ее лицо застыло, как при виде змеи. Теперь она испугалась по-настоящему.
— Ладно, — прошептала она, забыв на мгновение гримасничать от боли. — Познакомлю. Только ты не говори Бесу, ладно?
— Не скажу. Если познакомишь. Завтра.
— Познакомлю.
Все оказалось проще, чем он предполагал. Так всегда кажется, когда завершено непростое дело или хотя бы один этап, до этого представлявшиеся почти невыполнимыми.
На следующий день он встретился с двумя парнями за овощными рядами на городском рынке. Тут дурно пахло из переполненных мусорных баков, роились мухи и то и дело шныряли какие-то типы с опухшими лицами и в нечистой одежде — не то здешние грузчики, не то попрошайки, не то просто алкаши, рыскающие в поисках мелкой добычи и услуг, которые от них могут потребоваться при условиях немедленного расчета деньгами или натурой. Шваль, одним словом.
— Ну, чего хотел? — спросил его парень повыше и покрепче, не вынимая рук из карманов, как будто он держал там оружие. Второй, с веснушками на широком плоском лице, держался не так уверенно и как бы в стороне, хотя стояли они плечом к плечу.
— Разговор есть.
— Говори.
— А ты тут не командуй! — резко возразил Атби, стараясь взять диалог в свои руки. Он хотел быть старшим и не собирался просто так отдавать эту роль. — Скажу, когда надо будет. Сначала скажите, кто вы.
— Мы-то? Мы люди известные и занятые. Говори, чего надо. У нас нет времени с тобой лясы за просто так точить.
Атби усмехнулся. Занятые они! Штаны они просиживают. Одежда сильно поношенная — это сразу видно. Так что на богачей они не похожи. Так, мелочь, которая хочет казаться больше и сильнее, чем она есть на самом деле.
— Как хочешь, — сказал он. — Только я вам хотел предложить серьезное дело. Но если вы заняты — идите. Я вас не могу держать силой.
— Кончай базар! — не слишком уверенно сказал тот, грубым и резким окриком пытаясь добавить себе солидности и значительности, которых у него не было. — Что за дело?
— Дело серьезное. На хорошие деньги.
При упоминании о деньгах в глазах конопатого впервые появился интерес. Его узкие зрачки забегали по лицу Атби, как бы стараясь угадать по нему то, что еще не было произнесено.
— Какое еще дело?
— Большое. Но пока я вам сказать не могу.
— Ну и чего мы тут тогда вола тянем?
— Знакомимся с вами. Тебя как звать?
— Семен, — ответил после некоторого колебания. — Пацаны меня Волком кличут. Он — Котя.
— Ну, меня вы знаете. Где бы нам посидеть? — оглянулся он, будто выискивая на задворках рынка место поприличнее. — А?
— В кафе можно, — с ноткой отчаянности в голосе предложил Котя, впервые за всю их встречу открывший рот. Судя по этой нотке, в свое предложение он не очень верил. Атби решил, что у предложившего на такие посиделки просто нет денег. У него самого деньги были. Немного, но на посидеть втроем хватит. Только идти в рыночное кафе он не мог — оно принадлежало его родственникам, и он не хотел, чтобы кто-то из них увидел его с этими двумя. По крайней мере до поры.
— Нет. Пойдем куда-нибудь подальше.
Семен с готовностью кивнул. Видно, он был посообразительнее своего дружка и знал, кто хозяин заведения.
— Тут недалеко пельменная есть. Нормально готовят. Я знаю, — авторитетно заявил он.
Пельменная оказалась дешевой забегаловкой, где в качестве закуски можно было заказать пельмени. А можно было и не заказывать, а просто пить купленные здесь водку или пиво. Судя по всему, его новые знакомые здесь бывали, и это лишний раз говорило о том, что вся их крутизна такая же фальшивая, как толстая цепь под золото на шее Волка. Так что можно было с ними особенно не церемониться.
Атби достал из кармана сторублевку и протянул ее Семену.
— Возьми там что-нибудь. И выпить немного. Будем о деле говорить.
Семен принес три порции пельменей, бутылку водки местного завода и три стакана. Налили, чокнулись, выпили. После водки разговор пошел живее, и уже через десять минут Атби убедился, что эти двое действительно мелочь. Они с пафосом и псевдозначительными недомолвками рассказывали о том, как ездили в Москву "бомбить", как кому-то били морды, туманно намекали на каких-то авторитетов, с которыми они "по корешам", явно врали про какие-то "тачки", стоявшие "на приколе до поры", намекали на какие-то крутые дела, о каких нельзя говорить вслух. В общем, врали и выдавали желаемое за действительное.
— Стволы у вас есть? — в лоб спросил Атби.
— Есть! — к его удивлению, сразу ответил Семен. И, распахнув полы куртки, продемонстрировал торчавшую из рукава потертую рукоятку нагана.
Этот жест решил судьбу переговоров. Они еще с полчаса ходили вокруг да около, отскакивая от главной темы, как мячики от стены. Оказалось, что Котя неплохо водит машину и при необходимости может угнать, если только на ней не будет серьезной сигнализации. У них есть самодельные шапки-маски, оба хорошо знают район и все дороги, где нет стационарных милицейских постов. У Коти из оружия оказалась только дубинка с металлическими шариками внутри и нож-выкидуха, но Атби рассудил, что и этого пока достаточно. В конце концов он решился и сказал:
— Короче. Я возьму вас на дело. Но сначала уговор: слушаться меня!
Сперва Котя, а после паузы и Семен согласно кивнули. Видно, им сильно надоело мотаться самим по себе. Самостоятельность, конечно, штука хорошая, но только когда она приносит исключительно аппетит, но никак не насыщение. Хочется уже попасть под чье-нибудь крыло, где будет тепло, сытно и спокойно.
— Тогда так. Завтра присмотрите машину поприличнее.
— А что за дело-то? — спросил нетерпеливый Котя, у которого после водки и многообещающих посулов заметно прибавилось энтузиазма.
— Потом скажу, — отрезал Атби. — Сделайте мне маску как у вас. Проверьте оружие. Встретимся здесь завтра, в семь вечера.
Он не слишком доверял своим новым подельникам. Во всяком случае, не был уверен, что они не проболтаются. Уж больно несолидными, ненадежными они казались. Да и нужны они ему были всего на один раз. Зарекаться, конечно, нельзя, но больше он не собирался иметь с ними дел. В крайнем случае их нужно будет просто убрать или хорошенько припугнуть, чтобы держали свой рот на замке.