Банкира пришлось подождать. Тот опаздывал к началу своего рабочего дня. Может, специально, пытаясь унизить клиента, а может, в силу привычки. Тот еще работничек! Тархан подозревал, что их зависший кредит и проценты по нему являются основным источником дохода этого крохотного банка. На самом деле это, конечно же, не так, но столпотворения клиентов в их офисе не наблюдалось. Аналогичные ему банки в большинстве своем уже обанкротились и закрылись. Так что банкир мог быть и полюбезнее, во всяком случае, не заставлять себя так долго ждать. Забавно было бы посмотреть на него, если бы он узнал истинное финансовое положение своих клиентов.
Разговор с банкиром был долгим и тягучим. Тархан многословно жаловался на жизнь, извинялся и обещал, что очередной платеж будет сделан уже послезавтра. Банкир старался быть строгим, туманно говорил о возможности перевода взыскания на имущество, хмурился, соглашался с тем, что жизнь трудна, и было заметно, что бизнес вести сейчас трудно, но было ясно, что это не более чем ритуал и все останется так, как оно было до этого. Прощались они вполне любезно, довольные собой и друг другом. Уходя же, Тархан подумал, что осуществляемые им с братом способы маскировки от окружающих иногда бывают чересчур утомительными и унизительными.
С территории завода он выехал через другие ворота, с тем чтобы через полчаса въехать на территорию другого бывшего госпредприятия — хладокомбината, куда, по его расчетам, в самое ближайшее время должна будет прийти фура, груженная морожеными тушами. Неподалеку от второго корпуса, где была арендована холодильная камера, стоял темный джип с охраной, выехавший в Москву двумя часами раньше Тархана. Они с братом считали, что до момента контакта с грузом нет необходимости ее демонстрировать.
Олег Самсонов
Как оказалось, Шур обосновался в Москве в небольшой однокомнатной квартирке, расположенной на третьем этаже двенадцатиэтажной башни в районе Нахимовского проспекта. Если тут и бывали женщины, то только для использования на разложенном диване с не слишком чистым бельем. В квартире царил беспорядок, свидетельствовавший о том, что Шур не отличался любовью к чистоте. Треть площади открытого, без остекления, балкона занимали пустые бутылки, часть которых успела обрасти налетом жирной темной пыли. Пепельницы на кухне и в комнате полны окурков, в углу ванной валялась куча грязного белья, источавшего характерный запах, на стульях развешена одежда, на полу пыль и следы сигаретного пепла, в тарелке на кухонном столе следы утренней яичницы, хотелось верить, что сегодняшней. В общем, это была классическая берлога мужчины-одиночки, не привыкшего заботиться о чистоте и не обращавшего внимания на бардак вокруг себя. Может, это было привычкой, а может, неким атрибутом свободного стиля жизни. По отношению к Кольке Шуру применять понятие «богемный» было как-то невпопад, неуместно — настолько он не соответствовал этому, но чем черт не шутит. Может, в душе он был поэтом. Олег встречал таких парней, которые с виду круче американских горок, а потихоньку, для себя, сочиняют стишки или акварельки рисуют, втайне мечтая посвятить свою жизнь подобной ерунде. Может, и этот тоже — подпольный романтик.
Для ночевки они устроились порознь. Своим диваном Колька делиться не стал, а для Олега притащил из кладовки свернутый в рулон матрас с одеялом и подушкой и комплект постельного белья, как ни странно свежего, в пакете из прачечной. Похоже, матрасом этим пользовались многократно. Наверное, к Шуру частенько наезжали гости, и он, решив не тратиться на мебель, обзавелся вот таким удобством, которое вряд ли располагало к долгому гостеванию.
Шур дважды по телефону разговаривал с Пирогом, и тот дважды велел ждать.
Поужинали жареной картошкой и вареными сосисками, посмотрели по телевизору футбол и легли спать рано, часов в девять. Шур предлагал перекинуться в картишки, но Олег рассудил, что нужно воспользоваться моментом и отдохнуть. Он просто кожей чувствовал, что дело движется к развязке. Не исключено, конечно, что это был просто эффект расшатанных нервов, но он предпочел довериться собственным ощущениям. Тем более что по его нынешним меркам ужин Шура был более чем скромен, и, чтобы заглушить неудовлетворенное чувство голода, он решил обмануть организм сном.
И, как вскоре выяснилось, оказался прав.
Раздавшийся среди ночи звонок разбудил обоих. Шур, сев по-турецки на своем видавшем виде диване, отвечал коротко: «Ага… Понял… Усек… Все сделаю… Прямо сейчас… Лады…» Потом посмотрел на лежавшего, опершись на локоть, Самсона и возбужденно сказал:
— Ну, братишка, дело пошло.
— Что случилось?
— Один из лаврушников выехал в Москву. За ним наши парни присматривают.
— Что делаем?
— А что? Ты отдыхай, а я поеду его встречать.
— По-моему, Пирог сказал нам дейстовать вместе. — Олег лег на спину и посмотрел в потолок, освещенный близко стоявшим уличным фонарем. — Или ты теперь за него решаешь, а?
— А тебе-то что? Или сильно хочется поучаствовать? На премию рассчитываешь?
— Бабки мне, само собой, не помешают, — рассудительно ответил Олег. — Только еще больше мне не хочется от Мишки пулю по старой дружбе получить.
— Ты давно его знаешь? — живо спросил Шур.
— С детства. Так что решай прямо сейчас и, если не берешь меня, звони Пирогу. Мне потом разборы ни к чему. И так проблем хватает.
— Ну а если пострелять придется? Ты как?
— Радости, конечно, мало. Что тут говорить. Но не впервой. Только с моей пукалкой… — не договорив, Олег пожал плечами. Дураку должно быть понятно, что с той самоделкой, что есть у него, в серьезное дело соваться не стоит.
— Ну если ты такой герой… Лады. А ствол я тебе найду. Погнали.
Колька, как подпружиненный, соскочил с кровати и, судя по его дальнейшим действиям, они были отработаны до автоматизма. Быстро оделся, рванувшись в кухню, включил электрический чайник. Следующий рывок — в ванную, где он побрился и почистил зубы. К этому времени чайник уже вскипел, и Шур, вернувшийся на кухню, заварил растворимого кофе, щедро сыпля его в разномастные чашки прямо из банки. Олег, несколько отвыкший от тревожной спешки, успевал за ним с трудом да еще и затеял собирать предоставленное хозяином ложе.
— Брось! — крикнул Шур из ванной. — Потом уберешь. Время!
Олег послушался. Все — как в армии. Если подъем по тревоге, то тут уже не до постели. Но если Шур так спешит, то тогда получается, что Ибрагимов уже в Москве либо на подходе. Или они решили перехватить его по дороге? Нужно было еще улучить момент, чтобы известить Виктора. Как — этого он пока не знал.
Из дому они вышли бодрым шагом спешивших на работу людей. На платной стоянке, расположенной в полукилометре от дома, у Шура оказалась машина — не очень новый БМВ черного цвета.
— Ну как? — с заметным бахвальством спросил Шур, когда они подошли к автомобилю.
— Ничего машинка. Только уж очень приметная.
— Что ты мне предлагаешь? На «запорожце» ездить?
Олег решил не продолжать этот бессмысленный разговор, который ни к чему, кроме взаимного раздражения, привести не может. Все равно другой машины у Шура нет. Ну не такси же теперь брать, в самом деле.
— А что со стволом? — напомнил он.
— Сейчас. Нужно заскочить в одно местечко.
Местечком оказалась стройка неподалеку, куда они проехали дворами. Только позже Олег сообразил, что от дома, где снимал квартиру Шур, до нее было даже ближе, чем до стоянки, так что в случае необходимости тот мог быстро добежать до тайника и взять оружие. Оставив Олега сидеть в машине, Колька нырнул под опущенный шлагбаум и, свернув за забор, исчез из виду. Вернулся минут через пять с заметно отягощенными карманами.
— Держи, — положил он на колени Олега тяжелый сверток, уложенный в полиэтиленовый пакет. Дождался, пока он его распакует и спросил: — Знакома такая штучка?
Олег с удивлением смотрел на пистолет в своих руках. Он ему казался знакомым с детства, с фильмов про войну и фашистов. Рукоятка слегка выгнута вперед, почти круглая, предохранительная скоба вокруг спускового крючка. Только ствол казался толще и тяжелее, чем у тех, из кино, и мушка не круглая, а какая-то угловатая.
— «Парабеллум».
— «Маузер-парабеллум», — поправил Шур. — Классная штука. У одного черта за долги отобрали. Девять миллиметров, магазин на восемь патронов.
— А запасного нет? — поинтересовался Олег, знакомясь с оружием.
— Зачем тебе? Если этих не хватит, то пиши пропало. Это только в кино успевают перезарядить. А тут — чпок-чпок, и уноси ноги.
— Проверить бы, — с сомнением проговорил Олег. Пользоваться непристреленным оружием было опасно.
— Ага! Сейчас в тир поедем, с тренером посоветуемся. Да?
— Ладно, не кипятись. Это я так сказал. А у тебя что?
— У меня попроще.
Шур развернул тряпицу и достал до боли знакомый ПМ. Олег поменялся бы с радостью, но даже заикаться об этом не стал — бесполезно.
Трогая холодный металл пистолета, он понял, что тот хранился не в помещении, во всяком случае, не в отапливаемом помещении. Это была не слишком сильная зацепка для поиска тайника, который к тому же мог быть уже пустым. Да и нужды в том большой не было — искать его. Отметил этот факт — скорее по привычке, автоматически.
— Ну, куда теперь?
— Сейчас узнаем, — ответил Колька, доставая из кармана телефон. — А пушку сунь пока под сиденье. Не ровен час, менты тормознут и обшаривать начнут.
— Если обыщут, то и там найдут.
— Там хоть отбрехаться можно. Да и не полезут без причины. На, оботри и сложи в один пакет. И пугач свой не забудь. Не хватало нам из-за него вляпаться.
Потом он позвонил какому-то Борису, узнал, где он и когда ждать в гости, после чего сразу же перезвонил Пирогу.
— Шмаль на подходе к Москве. Выезжаем навстречу. Постараемся перехватить его около кольцевой.
Что ответил Пирог, Олегу слышно не было, но говорил тот с полминуты, и Шур в ответ только сосредоточенно кивал. Наверное, это были инструкции.