– Видать-то видал, Емельян. Да не в первый раз. В госпитале когда лежал, санитарный обоз привезли побитый. Мужики баяли, на германцев нарвались. Те санитаров постреляли, а сестричку решили всем скопом огулять. Дык пока решали, прапорщик с четырьмя казаками как из-под земли выскочил, положил супостатов, а когда узнал, что хотели девку снасильничать, говорили, рычал, как медведь бешеный, свои же еле оттащили от офицерика, что германами командовал, всё хотел хвост его паскудный отрезать. Того прапорщика тож Денисом величали. А вдругорядь обоз пришел, тама солдата привезли с брательником, которого… «гансы» поизломали всего, поизмывались над человеком. Так той прапорщик опять появился. С ним ишо сестричка была такая рыженькая. Красивая цаца, да вся такая ладная… Ну да не о том… Прапорщик, как увидал, что с солдатом сотворили, побелел весь, кулаки свои сжал, да и говорит, будто зверь рычит, мол, мстить он будет…
– И как? Отомстил?
– Нам Петрович, санитар главный, потом говорил, что отомстил. Он от дохтура узнал. Мстивец тот своих взял, ночью пришел да блиндажи тех германов, что такое сотворили, гранатами закидал. А потом ножами всех добили. Никого не оставили…
– Да иди ты!..
– Вот те крест! Я тогда лицо запомнил, теперь гляжу – он енто.
– А утром-то не признал?.. Как думаешь, Прокопич, правду он про землицу говорил, аль сказки все это?
– Не знаю, Емеля. Думаю только, ежели он чего захочет, на пути не становись. Порешит и не заметит. Одно слово – Бешеный…
Глава 12
Вернулись благополучно, Митяя отправили в госпиталь с контузией и осколочными ранениями. Ему здорово повезло, между ним и гранатой кочка располагалась. Она-то и приняла почти все осколки. Сам казак поймал только четыре. В ребра (все-таки перелом), в руку и один – в голову по касательной. Теперь старается всеми правдами и неправдами сбежать обратно в роту.
Наши студенты вместе с Савелием уже освоили подрыв с помощью электрической машинки, которую Бойко неизвестно какими методами выбил из тыловиков, и теперь постоянно спорят о том, в каком месте лучше всего подрывать пушки. Я, честно говоря, не вижу разницы между тем, куда присобачить заряд: к накатнику, шестерням вертикальной наводки или замку, но пообещал дать им через несколько дней потренироваться на германских орудиях. Но при условии, что все свое хозяйство они потащат сами. Потом ко мне пришел будущий «Менделеев» Максим Горовский и, посетовав на трудности в добыче химикатов, позвал на испытания запала нажимного действия. Для эксперимента выбрали место за казармой, будущий нобелевский лауреат от химии притащил откуда-то плоскую железяку, разлохматил кончик огнепроводного шнура, предварительно разрезав его под острым углом, насыпал какого-то черного порошка и положил сверху небольшую стеклянную ампулу. Потом попросил тишины, сказал, что при нажатии на ампулу, она разбивается, содержимое выливается на перманганат калия, происходит реакция с выделением тепла и шнур загорается. После чего несильно тюкнул по стекляшке лезвием ножа. Как ни странно, все произошло так, как он и наколдовал. Через пару секунд появился дымок, потом – огонек, от которого сработал шнур имени мистера Бикфорда. Замечательно! Осталось теперь придумать, где это использовать…
Когда Валерий Антонович вызвал к себе, я уже знал, что есть новое задание. Оно заключалось в том, что почти вся рота должна была уйти в тыл к гансам – поработать «камушком в сапоге» рейхсхеера. Осталось только уточнить детали…
– Положение армии тяжелое. Мы отступаем, и никто пока не знает, где и когда остановимся. Вам, Денис Анатольевич, надлежит сформировать из самых опытных солдат роты три отряда, которые будут совершать диверсии в тылу германских войск. Главная задача – максимально затруднить переброску вражеских подкреплений к линии фронта. Начнем с левого фланга. Там нет железной дороги, поэтому основной целью будет разрушение моста и переправ через реку Равка. Туда уходит первый отряд. Южнее реки Пилица забираться не надо, там зона ответственности четвертой армии. Второй отряд должен нарушить железнодорожное сообщение на узловых станциях Скерневицы, Лович и Сохачев. Через них проходят все пути на Варшаву. Особое внимание Скерневицам, там колея двупутная. В Ловиче отдельной целью является мост через реку Бзура. Саму реку необходимо контролировать до Сохачева на предмет строящихся переправ. Третий отряд будет действовать от вышеупомянутого Сохачева включительно к северу до крепости Ново-Георгиевск. Задача та же – нарушение коммуникаций противника, всяческая задержка его продвижения. Уничтожение мостов и переправ через Вислу. Порча железнодорожной колеи. Отдельной задачей ставится уничтожение артиллерии противника, особенно крупнокалиберных орудий. Германцы иной раз даже не утруждают себя атаками. Ведут разведку и закидывают наши позиции «чемоданами». А нам, к сожалению, даже ответить нечем… Вопросы есть?
– Вопросов нет, Валерий Антонович. Задача ясна. Первый отряд будет включать в себя четыре боевые группы по пять человек. Один из студентов идет инструктором-подрывником. Отряду придается снайпер. Командиром – прапорщик Оладьин. Второй отряд: шесть «пятерок», два снайпера. Поведу сам, подрывниками беру химика и бомбардира. Необходимо взять по максимуму взрывчатки – узловые станции все-таки. Третий отряд – такой же. Шесть групп, пара снайперов, подрывник. Командиром – вахмистр Митяев. У всех отрядов вооружение штатное, каждая «пятерка» берет пулемет, гранаты, патронов – как можно больше, сухпай.
– Денис Анатольевич, я лично ничего не имею против Митяева, но отрядом командовать должен офицер… Анатоль, не радуйся, ты забираешь оставшихся и передислоцируешься на новое место, где к вам присоединятся обещанные драгуны.
– Господин капитан, я – не тыловая крыса!..
– Поручик Дольский, прекратите!.. Анатоль, ты же прекрасно понимаешь, что там специфическая работа. У тебя должные навыки есть?.. И, потом, отрядам надо куда-то вернуться. Вот подготовкой нового места ты и займешься. И не спорь!..
Дольский закурил и, подойдя к окну, стал выпускать дым в открытую форточку, всей спиной изображая оскорбленное самолюбие. Капитан устало махнул рукой в его сторону и продолжил:
– Денис Анатольевич, я взял на себя смелость назначить командиром третьего отряда штабс-капитана Волгина.
– Ивана Георгиевича?.. Откуда он взялся?..
– Он неделю назад вернулся со своим отрядом. Казаков отправил в сотню, а сам он остался не у дел. Я предложил ему поработать с вами, но сразу предупредил, что в этом рейде командиром отряда он будет номинально. Руководить будет Митяев, а он пусть набирается опыта и присматривается к людям.
– Хорошо, Валерий Антонович, я согласен. Но хочу сам переговорить с ним.
– Штабс-капитан будет у вас в роте сегодня вечером. Надеюсь, ему найдется местечко?… На подготовку к рейду двух дней вам хватит? Вот и хорошо…
Вечером собираю роту и объявляю всем о ближайших планах. Подразделение с образцово-показательной дисциплиной в мгновение ока превращается, судя по громкости воплей и накалу страстей, в филиал привокзального базарчика, когда стало известно, что идут не все. Приходится как следует рявкнуть, да еще с применением специфических выражений, характеризующих всех галдящих в весьма неприглядном свете с точки зрения мыслительной деятельности. Народ, услышав новые неизвестные выражения, заинтересованно примолкает и начинает внимать отцу-командиру, который, борясь с першением в горле, объясняет принципы «естественного» отбора…
– Если вы, бракованные человеческие индивидуумы, разучившиеся думать верхней головой, будете и дальше так орать… К-хм… к-хе-хх… Х-ргм… То я сам назначу тех, кто пойдет в рейд!.. Х-гр-рм… Остальные могут обижаться, рвать себе волосы во всех интимных местах и плакать горькими слезами об упущенной возможности… Унтер-офицеры, перестаньте орать друг на друга, как два озабоченных мартовских кота, и наведите порядок среди подчиненных! Только без рукоприкладства… К-хе-рм…
Стоящий рядом Волгин усмехается и негромко произносит:
– Да, Денис Анатольевич, вам бы эпистолярным жанром на досуге заняться… Очень яркие и выразительные эпитеты умеете подобрать… Ваши предки, случайно боцманами на флоте не служили?..
Нет, флотских в роду не было, а вот как только свободное время появится, сяду книжки писать. И первой напишу «Парень из преисподней» братьев Стругацких. Надеюсь, они не обидятся на плагиат… Но это – в далеком будущем. А сейчас есть более важные и неотложные дела…
– Если бы вы, стадо баранов, по ошибке одетое в военную форму…
– Это почемуй-та мы – бараны? – недовольно бурчит кто-то в задних рядах.
– Потому, что когда говорит командир, все остальные должны молчать так, чтобы было слышно, как мухи на лету детей делают! Понятно?.. Так вот, продолжу с вашего разрешения… Кха-гхм… Если бы вы дослушали меня до конца, не перебивая, то сразу поняли бы, что все – в ваших руках. Завтра с утра сдаем нормативы: марш-бросок, полоса препятствий, стрельба. По рукопашке бои устраивать не будем, еще покалечите друг друга до дела. В рейд уходят шестнадцать «пятерок», показавших лучшие результаты. Снайперы и подрывники – не в счет, идут все. Я думаю, так будет справедливо…
До самого отбоя казарма бурлила, кипела, шипела и пузырилась. Бойцы, собравшись в боевые группы, увлеченно обсуждали свои шансы попасть на предстоящий «праздник жизни». Мы же со штабс-капитаном Волгиным уединились на свежем воздухе для разговора…
– Иван Георгиевич, насколько я знаю, капитан Бойко уже имел с вами беседу по этому вопросу, но я хочу объяснить со своей колокольни…
– Простите, Денис Анатольевич, что перебиваю, но сам все прекрасно вижу. Я – человек чужой в вашем подразделении и взят только для того, чтобы один из отрядов мог самостоятельно поработать. На что отнюдь не обижаюсь.
– Нет, вы меня не так поняли. Не знаю, что вам говорил Валерий Антонович, но у Митяева будут его казаки, с которыми он еще до войны жил, буквально, плетень в плетень у себя в станице. У них – особые отношения, что совсем не влияет на выполнение боевой задачи, – наоборот. Вахмистр всегда найдет способ и германцам накостылять, и всех своих при этом сохранить. Вы же, впрочем, как и я, – человек со стороны. И все ваши приказы казаками будут подвергаться сомнению. А в бою иногда дело решают доли секунды. Еще, кажется, Суворов говорил, что промедление смерти подобно.