чтобы никто не заметил!.. Нет, не получилось!!!.. У-у-й-й-й!!!.. Что-то жестокое и беспощадное подхватывает меня и бросает в бесконечную темноту…
Все-таки китайцы правы, Инь и Янь существуют и неразрывно связаны между собой. Тело, только что побывавшее в экскурсии по преддвериям Ада, теперь каждой клеточкой ощущает райское блаженство и покой… Голова почти в порядке, осталось только ноюще-саднящее послеболие в затылке и почти физическое ощущение, как в мозгу шевелятся мысли. В онемевшей правой руке чувствуется слабая, как комариный укус, боль, потом помимо воли какая-то сила сгибает ее в локте, по телу разливается живительный поток бодрости, внезапно становятся слышны чьи-то голоса, какой-то стеклянный звон. Открываю глаза, пытаюсь проморгаться, вижу очертания знакомого кабинета и прямо перед собой две размытые фигуры, которые через пару секунд превращаются в Воронцова и Павлова. Лицо у ротмистра очень встревоженное, а Иван Петрович… Академик представляет собой незабываемое зрелище! Наверное, никто еще не видел великого ученого, лауреата Нобелевской премии и т. д. и т. п. белого, как мел, и в состоянии тихой паники…
– Денис, ты меня слышишь?..
С трудом ворочая языком, выдавливаю невнятное «Да». Павлов подносит к моим губам стакан, пару раз глотаю холодную, вкусную воду. Постепенно прихожу в себя, только во всем теле ощущается непонятная вибрирующая слабость… Ничего, посижу еще несколько минут, а потом, блин, устрою вам эксперименты! А пока побеседуем…
– Шчф… Тьфу-ф-ф… Что это было?
– Это моя… в смысле, наша последняя разработка. Инфразвуковой излучатель… Денис, ну прости старого идиота!.. Я и предположить не мог!.. Вон, Петр Всеславович тоже прошел через это, но у него была не такая бурная реакция… Наверное, последствия контузии… – Академик пытается виновато оправдываться.
– Сф… Спасибо за развлечение… И за сюрприз… Будете у нас в батальоне, я тоже пару нежданчиков приготовлю, готовьтесь, товарищ майор!
– Ну, все, старлей… ну, извини!..
– Я давно подозревал, что «гений» и «маньяк» – суть синонимы, Вы, господин академик, только что это доказали!.. Ладно, проехали. И сколько Вы там подопытных обезьянок извели?.. Или на людях тренировались? И где потом закопали?
– Да иди ты!.. На себе испытывал! И частотные режимы тоже на себе обкатывал!.. Потом только Петру Всеславовичу предложил. Так что, включая тебя, испытателей всего трое… Коньяку хочешь?
– Водки! Штоф!.. Нет, половину. Под хорошую закусь… Немедленно!.. А пока буду получать удовольствие, Вы мне будете рассказывать что это за хрень, и с чем ее едят, в смысле, как используют.
Павлов нажимает кнопку звонка на столе и дает указания мгновенно появившемуся секретарю, который также мгновенно исчезает и тут же появляется с сервировочным столиком на колесиках. Блин, прям, Шумахер какой-то! Или все было приготовлено заранее… Академик тем временем достает из «гостевого» буфетика бутылку водки и из собственных ручек изволит налить рюмку.
– Петр Всеславович, милости прошу к нашему шалашу. Присоединяйтесь! – Жестом радушного хозяина обвожу рукой накрытую «поляну». – А пока мы будем радоваться жизни, Иван Петрович прочтет тупому окопнику лекцию. Только, пожалуйста, без всяких научных непоняток типа писиолух… как там его… а, «физиологические особенности высшей нервной деятельности, происходящей в коре головного мозга».
– Ну, понеслось… Раз начинается треп, значит, оклемался. – Облегченно вздыхает Павлов. – Хорошо, слушай…те, господин штабс-капитан. С волновой теорией Вы уже знакомы, Петру Всеславовичу я уже все это объяснял, так что буду краток. Впервые на человеке действие инфразвука опробовал американец Роберт Вуд. Когда знакомый режиссер попросил его усилить какое-то там действо в театре, он использовал трубу наподобие органной, но работающей в инфразвуковом диапазоне. Эффект превзошел все ожидания, актеры в панике разбежались из театра, прохожие на улице последовали их примеру, несколько стекол вылетели из рам… Я повторил эксперимент в специально отстроенной для этого лаборатории. Вы же сами видели ломаный коридор-лабиринт. Он призван гасить паразитные колебания, да и все, что можно там покрыто звукоизоляцией.
Потом стал менять частоты, и нашел интересный эффект. Например, при 7 Герцах у человека способность умственно работать пропадает напрочь. На себе проверил, не мог вспомнить таблицу умножения и решить простейшие арифметические примеры. А при усилении появляется жуткая головная боль. В общем, опытным путем найдены частоты, влияющие на каждый орган, плюс к тому же в полосе от 7 до 13 Герц находится так называемая «волна страха», когда человек впадает в панический ужас безо всяких к тому явных причин. Когда-то читал в «Технике молодежи» о так называемом «голосе моря», – вот примерно это он и есть.
– Так Вы, господин академик, изобрели, получается, новое оружие? Типа, нелетального действия? – Изображаю бурные и продолжительные аплодисменты. – Я восхищен! Когда можно будет попользоваться?.. Извините, Иван Петрович, видно, остаточные явления. Защитная реакция.
– Ничего, я к Вашим выходкам уже привык. – Академик машет рукой на мои оправдания и продолжает. – Насчет попользоваться – не все так просто. Из-за длины волны инфразвук трудно гасить, поэтому с диаграммой направленности придется еще долго работать, убирать паразитическое излучение. А насчет нелетального – это Вы, Денис Анатольевич поторопились. Стоит увеличить амплитуду, и можно, например, остановить сердце, вызвать инсульт, не говоря уже о разрывах внутренних органов. Экспериментально не проверял, предупреждаю сразу!.. Кстати, как говорится, «из достоверных источников», не подтвержденных, правда, даже косвенными доказательствами, германцы тоже работают в этом направлении. Но, учитывая, что интерференция, дифракция и разложение по гармоникам для них еще темный лес, результатом они похвастаются не скоро. А мы параллельно разрабатываем стационарный и мобильный излучатель. Первый Вы на себе уже опробовали, а второй, скорее всего появится… ну, где-то через полгода…
Великий князь Романов – младший брат Императора Всероссийского, оставшись один, невидящим взглядом смотрел в полумрак, который воцарился в купе, и привычно ждал, когда стихнет очередной приступ боли. Мягкий диван был менее привычен, чем жесткая койка в Гатчинском дворце или в домишках прифронтовой зоны, но зато позволял смягчить толчки, которые неизбежны при путешествиях по железным дорогам. Только узкий круг близких людей знал, что он – здоровяк и весельчак, великолепный гимнаст и человек обладающей недюжинной физической силой, страдает от язвы желудка. Коварная болезнь, незаметно подкравшаяся в далеком 1906 году, вот уже 10 лет не оставляла его в покое. Медицинские светила из Вены, лучшие курорты Италии, казалось, смогли победить недуг, но вот совсем недавно приступы боли снова стали накатываться волна за волной. Перед сдачей командования Дикой Дивизии и назначения на корпус, Михаилу Александровичу пришлось подвергнуться консилиуму трёх врачей, которые единодушно рекомендовали своему высокопоставленному пациенту длительное лечение на черноморском побережье. Крым или Кавказ – выбор оставался за ним. И в качестве резюме прозвучало: «И, самое главное, Ваше Императорское Высочество, постарайтесь не переживать, ибо в расстроенной нервной системе, кроется причины Вашего недуга»
«Легко им советовать, – думал Михаил Александрович, – для них, как – будто не существует войны. А нервы – как их беречь, если родной брат, поддавшись на оговоры супруги и фрейлины Вырубовой – видит в нем угрозу если не своему царствованию, то цесаревича Алексея – точно. И этот «святой старец» – будь он не ладен. Не забыл Распутин, как великокняжеский кулак прошелся по его физиономии, затаил злобу и готовит месть. Как ядовитая змея, каплю за каплей источает отраву, пытаясь очернить любые его поступки в глазах Николая. Даже отчаянность в бою и храбрость, за которую джигиты Дикой дивизии прозвали его «Наш Михайло» подавалось «старцем Григорием», как стремление обрести своих личных нукеров или янычар, дабы в нужный момент вступить в борьбу за престол. И следят, следят за ним непрестанно. На фронте было легче: враг – впереди, рядом настоящие воины, ищейки бояться показаться на передовой – не ровен час, под шрапнель или под фугас попасть можно, а в тылу – все сложнее.
Вот и сейчас, сообщили верные люди, что лично сам товарищ Министра Внутренних Дел Белецкий, установил за Великим Князем и его женой негласное наблюдение и корреспонденцию, скорее всего, просматривают. И то, что нынче Степан Петрович в отставке, ничего не меняет – на его место пришли другие. Да и адъютант, полковник Врангель, Николай Александрович, слышал от офицеров, едущих в этом же вагоне, что «для каких – то штафирок зарезервировано отдельное купе, когда боевым офицерам места не хватает». Да что греха таить, даже любимая Натали несколько потеряла голову, пардон за каламбур, погрузившись с головой в светские интриги столицы. Более того, в ее салоне частенько бывают не только фрондирующие аристократы, но и думцы, открыто проповедующие левые взгляды. В придворных кругах ее уже обвиняют в измене самодержавию, а она радуется этой скандальной репутации и продолжает играть с огнем.
Как мало тех, кому можно полностью и безоговорочно верить. Многие пытаются использовать свое положение и близость к Великому Князю для карьеры или для корысти. Казалось бы, верный ординарец барон Лев Львович Жирар-де-Сукантон и тот не удержался. За моей спиной, чуть ли именные рескрипты строчит военному министру, начальнику Главного военно-технического управления и прочим чинам: «На основании данных мне гос. императором полномочий повелеваю Вам» или «предоставления инженеру Братолюбову в личное пользование такого-то автомобиля с шофером Никифоровым». И под всеми этими бумагами, шельма, ставит свою подпись: «ординарец ЕИВВК МА лейт. бар. Л. Л. Жирар де Суконтон». Сегодня вечером, Николай Александрович продемонстрировал целую кипу подобных бумаг. И можно не сомневаться, что их копии уже легли на стол его венценосного тезки, как доказательство «наполеоновских планов непредсказуемого Мишкина, признанного любимца покойного Александра Александровича». А лейтенанта де Суконтона пора поставить на место. Этот прохиндей даже поездку своего командира на лечение пытается использовать в своих целях. Прознал, что глава института академик Палов новинками военными интересуется, с принцем Ольдебургским дружен, наследника престола лечит и пытался уговорить Великого Князя выбить дополнительные средства на постройку бронеавтомобилей «для истребления вражеских бронемашин». «Замолвите при случае, Ваше Императорское Высочество слово за великого изобретателя Александра Александровича Братолюбова, которого ретрограды из Комиссии по броневым автомобилям пытаются втоптать в грязь. А еще он обещает летающую лодку построить, и новый греческий огонь против тевтонов изготовить». Обещаний много, а дела мало. Вот и граф Келлер при последней встрече предупреждал о таких прожектерах. – Тут мысли Михаила Александровича получили иное, более приятное направление и на лице появилась улыбка.