Возвращаемся в казарму, по пути в канцелярию на глаза попадаются Михалыч с Митяем, усиленно делающие вид, что ничего особенного не происходит. А так как они здесь, то и еще кое-кто тоже присутствует. Только слегка инкогнито. Сопровождаемая персона ни количественных, ни цветовых изменений не заметила, нас хоть и причислили к гренадерскому корпусу, всем разрешено повседневно носить свою родную форму, поэтому увеличение количества казачьих лампасов остается незамеченным.
Берусь за ручку двери, открываю и пропускаю вперед Потапова, затем захожу сам и, выручая застывшего, как столб генерала, выдаю в эфир:
– Ваше Императорское Высочество, разрешите присутствовать!..
Великий князь Михаил прекращает разглядывать что-то из окна и оборачивается к нам:
– Здравствуйте, господа…
– Здравия желаю Ваше Императорское Высочество! – Исполняем дуэтом с генералом и застываем в ожидании дальнейших указаний.
– Садитесь, Ваше превосходительство. – Регент уже занял "командирское" место во главе стола. – Господин капитан, распорядитесь, чтобы нам не мешали и останьтесь.
Выхожу в коридор, сигналю Михалычу "Контроль" и возвращаюсь обратно.
– Удивлены столь нетривиальным приглашением к беседе, Николай Михайлович? – Великий князь, вежливо улыбаясь, ждет, когда гость успокоится и окончательно придет в себя. – Дело в том, что по ряду причин не счел возможным официально афишировать рандеву… Вы, наверное, не хуже меня знаете положение дел в армии и Империи. Положение тяжелое, но я бы не сказал, что критическое, как об этом кричат… разные ораторы из лже-патриотов, якобы страдающих о судьбе России. И для исправления ситуации мне нужны люди, всей душой болеющие за Державу. К каковым отношу и Вас и большинство Ваших коллег по Генеральному штабу. Даже несмотря на то, что в моем распоряжении имеются сведения о дружеских отношениях некоторых с нелояльными Власти людьми…
Великий князь делает паузу, глядя на молчащего генерала, затем озвучивает воспоминания "энциклопедиста" Келлера:
– Я имею в виду некоего врача-эпидемиолога Михаила Сергеевича Кедрова, в данный момент находящегося на Кавказском фронте и занимающегося революционной пропагандой вместо исполнения своих прямых обязанностей. И его родственника Николая Ильича Подвойского…
– Ваше Императорское Высочество! – Потапов уже оправился от неожиданности. – С вышеназванными персонами меня связывают лишь дружеские отношения, никоим образом не влияющие на исполнение мною служебных обязанностей!
– Николай Михайлович, я Вам верю. Иначе сегодняшнего разговора просто бы не было… Вы, как и многие офицеры, искренне, замечу, болеющие за судьбу страны, готовы пойти на сотрудничество даже с самыми отъявленными революционерами ради спасения России?..
Знакомы с "Размышлениями о Франции" графа де Местра? Полагаю, что – да. У него есть один тезис, как нельзя лучше подходящий к нашей беседе. Не буду цитировать дословно… Идея в том, что когда страна находится на пути к полному развалу, замечу, искусственно создаваемому предателями с помощью извне… Так вот, когда страна находится на этом гибельном пути, никакой консерватизм по мнению графа уже не может спасти положение. И только революционное движение, причем, крайне радикальное, может создать новый, скажем так, центр силы, навести железный порядок вместо анархии и бесконечной болтовни и скрывающихся за ней ничегониделания и саботажа… Не эта ли решимость пойти до конца так привлекает трезво мыслящих людей, осознавших реальное положение дел?.. Только не рано ли списывать со счетов ныне существующую Власть? Хоть те же Думские болтуны и говорят об этом уже никого не стесняясь. Но Вы же – не эксцентричный фигляр, постоянно эпатирующий своих коллег по трибуне, а блестящий офицер, делом доказавший преданность Престолу и Отечеству. Поэтому я и обращаюсь к Вам с вопросом – готовы ли Вы в трудную минуту помочь Фамилии, которой присягали?..
– Готов, Ваше Императорское Высочество!.. Но… – Потапов встает и вытягивается, отвечая на вопрос Регента, затем на мгновение осекается и непроизвольно бросает на меня взгляд.
Великий князь Михаил понимающе чуть кивает головой и обращается уже ко мне:
– Господин капитан, оставьте нас. Я вызову Вас позже.
Выхожу, плотно закрыв за собой дверь. Разговор у них там сейчас будет серьезный, так что пара минут на перекур у меня есть…
Обратно меня зовут только через четверть часа. Обстановка в кабинете вполне спокойная и благожелательная. Значит, господин генерал согласился…
– Николай Михайлович, капитан Гуров состоит при мне офицером по особым поручениям и является моим доверенным лицом. Он более детально ознакомит Вас с теми вопросами, которые нужно решить… Господа, благодарю вас и более не задерживаю…
В целях конспирации мы идем осматривать имеющуюся технику и тяжелое вооружение батальона, дабы дать возможность Его Высочеству исчезнуть также незаметно, как он и появился.
– Ну, Денис Анатольевич, признаться, такого поворота событий я не мог предугадать при всем желании. – Потапов доброжелательно улыбается, но глаза остаются настороженными. – Лихо Вы меня обошли…
– Прошу простить, Выше превос…
– Денис Анатольевич, мы же еще в прошлую встречу договорились не злоупотреблять казенщиной!
– Простите, Николай Михайлович, Вы же сами, как опытный разведчик, знаете что такое конспирация. В ту нашу встречу я не имел права ничего говорить. И решения принимаю не я…
– Да, конечно же понимаю… И понимаю также то, что Ваш батальон, стоит только Великому князю Михаилу Александровичу отдать приказ…
– Так точно. И не только мой батальон. Отдельный корпус генерала Келлера, расквартированный здесь же, сделает то же самое. И обучаются там так же, как и здесь. Это то, что я знаю точно. – Вопрос предвиделся, и ответ на него обсуждался заранее на заседании "триумвирата". – Помимо этого есть еще надежные части и на фронте, и в тылу.
– Хорошо… Что именно могу сделать я? Его Императорское Высочество поручил Вам передать определенные задания для… моих подчиненных.
– Всё зависит от того, обладают ли Ваши подчиненные такими возможностями. Если в двух словах, – во-первых, необходим выход на лаборатории господина Круппа, а именно на тех, кто занимается ракетами. Во-вторых, опять-таки, если это возможно, нужны все связи господина Рафаловича с французскими финансовыми кругами и не только. Очень скоро он будет дезавуирован, как официальный финансовый агент Российской империи. Есть большие подозрения, что работает он не для страны, а на неких баронов с красными щитами. И, в-третьих, нужна помощь в распутывании клубка связей думцев, промышленников, банкиров и прочей нечисти. Типа, кто, кому, куда, зачем и сколько…
– М-да, интересные вопросики Вы мне подкидываете… Я так понимаю, немедленный ответ не требуется, но и промедление опасно… Вы когда в Петроград?
– Через несколько дней. Экзамены ведь на носу.
– Сразу по приезду свяжитесь со мной. И, кстати, Вы сами того не подозревая, помогли мне решить один вопрос. При эвакуационном управлении, коим я заведую, будет создан отдел… Как его назвать официально, – я придумаю. А на деле он будет заниматься проведением разведывательных мероприятий в близком тылу германцев. И, сами понимаете, лучшей кандидатуры, чем капитан Гуров, я не вижу.
– Простите, Николай Михайлович, но предпочитаю остаться при батальоне. Но выполнять отдельные поручения, – пожалуйста…
Следующий день и следующая встреча. На этот раз – с двумя ратниками 2-го разряда и особого назначения. Недавно привезенными оттуда, где туруханские волки себе хвосты морозят. Великий князь Михаил собрался побеседовать со Сталиным и Свердловым на предмет их всех дальнейшей совместной деятельности, буде таковая случится. Вот потому мы и едем в Петровский парк подышать свежим воздухом и полюбоваться декабрьскими пейзажами. Институтское авто высаживает нас на повороте ко второй бывшей Кугушевской даче и уезжает за Регентом. А мы дружной компанией шествуем по недавно расчищенной дороге к дому. У нас в запасе целый час времени, поэтому идем не торопясь, представляясь стороннему наблюдателю прогуливающимися приятелями. Хотя посторонних тут как раз и нет, все свои, правда, чужому глазу совсем незаметные…
– А ви нэ боитэсь, Дэнис Анатольэвыч, что ми сейчас сбэжым? – Сталин, судя по добродушной улыбке, решает пошутить, пользуясь моим обманчиво-расслабленным видом. – Кынэмса в разные стороны и будэт как в пословицэ про двух зайцев.
Свердлов, еще до конца не пришедший в себя от сотрясения и полиграфа, лишь недоуменно смотрит на Иосифа Виссарионовича. Ага, попробовал на себе товарищ Андрей детектор лжи. Как и товарищ Коба. Оба – совершенно добровольно, из интереса, заинтригованные технической новинкой. Вопросы задавались несложные. Конечно, можно было вытрясти всё, вплоть до партийных явок и адресов товарищей по борьбе с кровавым режимом, находящихся на нелегальном положении, но большая часть сведений, известных туруханским сидельцам, давно устарела, и уж точно не стоило ради нее выламывать руки потенциальным союзникам. Пока не стоило.
А вот с гипнозом вышел облом. Свердлов отказался категорически. Сталин заинтересовался, но то ли он устойчив к внушению, то ли, по предположению Мартьяныча, сам им немного владеет…
Но вопросик подбросил почти вовремя…
– Нет, Иосиф Виссарионович, не боюсь. Потому что больше сотни шагов не пробежали бы.
– Пачэму жэ?
– Подождите, через полминуты отвечу.
Еще десятка два шагов и я прошу их остановиться, а сам подхожу к засыпанной снегом куче опавших листьев у обочины и останавливаюсь. Ковер из листвы приподнимается и оттуда выглядывает один из моих "призраков".
– Всё в порядке, Командир.
– Добро, бди дальше.
Оборачиваюсь и жалею, что нет в руках фотоаппарата. Такие кругло-изумленные глаза нечасто встречаются в нашей жизни. Машу рукой, чтобы продолжали движение и, когда эта парочка подходит совсем близко, невинным тоном задаю вопрос: