А далее события понеслись подобно скакуну на Эпсомском Дерби. За запертой изнутри дверью раздались негромкий шорох и поскрипывание – кто-то явно пытался открыть замок. Вначале в просвет под дверью был просунут тонкий коврик, затем ключ выпихнули из скважины, и он практически беззвучно упал на коврик, который пополз наружу. Бейли молниеносным движением достал из-под подушки револьвер, и, позабыв про ушибы, бесшумно встал с кровати и занял позицию за массивным шкафом. Подушки, накрытые одеялом, создавали иллюзию спящего человека. Смена позиции была проведена весьма своевременно, ибо замок уже был отперт снаружи, дверь приоткрылась, и в комнату кошачьим движением проскользнул мужчина среднего роста в одежде слуги и направился к кровати.
Бейли резким движение руки навел дуло на едва заметный силуэт, тем самым включая лампу осветив, а заодно и ослепив незваного гостя, и негромко по-русски скомандовал:
– Стоять, руки вверх!
Незнакомец покорно застыл с поднятыми руками, а затем ответил на вполне понятном, но далеко не безупречном английском языке:
– Good evening Mr. Captain Frederick Marshman Bailey (Добрый вечер, господин капитан Фредерик Маршман Бейли). Если не возражаете, то дальнейшие переговоры мы проведем на русском языке? Откровенно говоря, я владею языком своего главного врага несколько лучше, чем английским. И предлагаю присесть и спокойно поговорить… Даже не буду возражать если вы будете меня держать под прицелом до того момента, пока не убедитесь в отсутствии угрозы с моей стороны. Мне известно, что вы представляете здесь МИ-6. А теперь позвольте представиться – бинбаши Мехмет Али-бей. И здесь я выполняю ту же задачу, что и вы, господин капитан – вырвать Бухару из лап русского медведя. А памятуя, что мудрость Востока говорит: "Враг моего врага – мой враг", то может быть мы заключим временный союз? И, кстати и в этом доме, и в самой Бухаре я не один, кто отстаивает интересы Турецкой Империи, а поэтому…
– А что мне, собственно, мешает пристрелить вас прямо здесь и сейчас? Я буду полностью в своем праве, хозяин дома выступит свидетелем, еще несколько моих британских друзей подтвердят это же словом джентльмена. – Бейли решил, что пора показать, кто хозяин положения и поставить не в меру ретивого османа на место. Продолжая держать ночного гостя под прицелом, он опустился в кресло, зажег электрический фонарь и также перешел на русский язык. – Верховный кушбеги будет вне себя от гнева, ибо осведомлен о моем появлении, да и если дело дойдет до русских военных властей, то ликвидация турецкого агента, полностью компенсирует возможные претензии ко мне за не совсем официальное пересечение границы… А посему, вот мой ответ… Да, у нас есть некоторое совпадение интересов по поводу обуздания русской экспансии, но право принятия окончательного решения я оставляю за собой.
– Ну что же, как говорят у нас – кысмет. – Негромко ответил Мехмет Али. – Я думаю, что интересы моей страны важнее моих амбиций.
Эти слова он сопроводил легким покачиванием головой из стороны в сторону, что означало – почему бы и нет. При этом не единой интонацией или жестом не позволив проявиться той буре эмоций, которая бушевала в глубине души. Единственное, что его сдерживало – мысль о том, что "Месть, это блюдо, которое нужно есть холодным".
– Сейчас, с Вашего разрешения, я удалюсь, а во время следующей встречи, которая, как я надеюсь, пройдет в не столь напряженной обстановке, буду готов обсудить план наших совместных действий…
Получив в ответ разрешающий кивок Бейли, подтвержденный движением дула револьвера, бинбаши приложил руку к груди, чуть поклонился и неспешно, желая подчеркнуть независимость своих действий, вышел прочь. На полу, в качестве доказательств всех этих событий остался лежать ключ и обычный кухонный нож, с помощью которых осман проникнул в комнату.
Бейли запер дверь, подпер ее для верности стулом, зажег лампу, ибо батарею фонаря следовало поберечь, достал из ящика комода серебряную фляжку с коньяком и со вздохом облегчения вновь опустился в кресло. Как ни странно, нервная встряска, полученная в результате ночного вторжения, притупила боль в ноге, но терапевтический эффект следовало закрепить с помощью анестезии, в качестве которой выступили несколько глотков Хеннесси, сделанные прямо из горлышка. В Британии издавна врачи почитали коньяк, как универсальное лекарство от всевозможных болезней, включая даже чуму, а искренняя привязанность к этому напитку короля Георга IV сделало его употребление популярным и даже модным, и в аристократических кругах, и, в особенности, в офицерской среде. Затянуться сеансу терапии не позволил репетир, настойчиво напомнивший о времени, и о необходимости поспать хотя бы несколько часов до завтрашнего дня, тем более, что план действий, согласованный еще в Лондоне, нуждался в коррекции с учетом возникшего турецкого фактора. Полученные инструкции давали ему достаточно широкую свободу действий, но прямые контакты и совместную работу с агентом разведки враждебного государства следовало согласовать с руководством, хотя бы из чувства самосохранения…
Утро следующего дня началось несколько затянулось. Гостеприимный хозяин предусмотрительно гостям отдохнуть до полудня. Тем более, что Файзулла Ходжаев дожидался весточки из дворца. И она не заставила себя ждать, Верховный кушбеги Бухары дал знать, что через два дня эмир Бухары, да хранит его Аллах, милостиво приглашает почтенного купца, дабы обсудить дела по торговле каракулем и не будет возражать, если он возьмет с собой двух или трех своих людей, сведущих в этом вопросе. Сие значило, что аудиенция капитану Бейли назначена именно на этот день.
Несмотря на неофициальный статус встречи, следовало серьёзно подготовится и еще раз окинуть придирчивым взглядом приготовленные дары для Его Высочества, тем более что эмир неоднократно получал весьма изысканные и драгоценные подарки лично от Императора Всероссийского, а также от знатнейших и богатейших поданных Империи.
На протяжении тысячелетий правители больших империй и небольших княжеств больше всего любили и ценили как оружие, так и благородное искусство охоты. Оружейники Британии славились своим мастерством, и не один монарх Европы был не прочь приобрести ружья фирмы "Холланд & Холланд". Виктор Эммануил III, кронпринц Австро-Венгрии, принц Уэльский, президент Североамериканских Соединённых Штатов – все эти люди владели и гордились этим "королевским оружием".
Поэтому среди груза, доставленного Бейли в Бухару, самым ценным по праву считались два ружья и штуцер ручной работы, украшенных клеймом "Холланд & Холланд" и орнаментальной инкрустацией золотом, а также миниатюрным изображением флага Бухары. К ним прилагались приборы для набивки гильз, запас патронов из расчета по триста штук на ствол, чехлы, футляры и прочие необходимые и не очень аксессуары. В качестве дополнения присутствовали золотые часы швейцарского производства, подзорная труба и бинокль, усыпанные драгоценными камнями. Отдельное место занимала изготовленная по специальному заказу Британская генеральская сабля, над которой так же немало потрудились руки умелого ювелира. Как известно, Эмир имел чин генерал-лейтенанта Русской Императорской Армии и этот подарок был своеобразным намеком на возможность получения аналогичного звания, но уже от короля Георга 5.
Естественно, что Бейли не мог открыто явиться ко двору эмира не только в офицерском мундире, но и в гражданском костюме. Следовало изменить свою внешность и, первым делом, как не жалко было это делать, пришлось подбрить усы. Опыт разведывательной деятельности приучил капитана с ловкостью, достойной профессионального актера, используя любые подручные средства, за четверть часа становится совершенно другим человеком. И к моменту, когда в ворота дома Ходжаева постучал присланный кушбеги командир десятка джигитов, которые должны были сопроводить почтенного купца и при необходимости расчистить путь от слоняющихся зевак, туалет капитана был завершен. Бейли был в костюме с бабочкой, на голове – черный каляпуш с золотым орнаментом, очки. В общем, он ничем не отличался от молодых татарских купцов из Казани, которые на протяжении десятков лет вели свои дела в Бухаре, в том числе и с торговым домом Ходжаевых. (Каляпуш – традиционный татарский мужской головной убор, конусообразной формы для повседневной носки, это одна из разновидностей тюбетейки: каля – голова, пуш – покрыть).
Ходжаев, Бейли и один из доверенных мирзо (бухарский вариант клерка) разместились в закрытой повозке, в которую же сложили несколько достаточно больших свертков. Так как слухи о приглашении почтенного купца к эмиру могли достичь чужих ушей, подобный груз не мог никого удивить, ибо как сказал поэт:
"Чтоб успешным купцом в Бухаре тебе стать,
Ты обычай простой соизволь выполнять:
Свой товар ты продашь и богатым вернёшься,
Коль бакшиш Кушбеги поспешишь передать".
Безусловно, его Высочество Сеид-Абдул-Ахад-хан, еще вступая на престол, торжественно отказался от приема каких-либо подарков или подношений и запретил это своим чиновникам. Но разве не является прямым долгом Главного Кушбеги лично проверить, что собирается тот или иной купец привести повелителю и достойно ли это Высочайшего внимания?
Несмотря на все усилия сопровождающих купца джигитов, дорога до дворца Ситораи Мохи-Хоса заняла не меньше часа.
Не составляло особого труда, с помощью плети отогнать зазевавшегося водоноса, или торговца, но когда дорогу преградила группа дервишей, то пришлось ждать пока эти святые люди соизволят освободить им путь, тем более, если они занимались богоугодным делом обращения неверных в истинную веру. Взяв в тесный круг юношу с еврейскими чертами лица они хором кричали: "Кофир, аз куджо гашти? (Неверный откуда ты вернулся?). Всё дело было в том, что глагол "гаштай" означал одновременно несколько понятий: "вернуться" и "отречься". И услышав ответ, от перепуганного юнца, что "он вернулся из Хивы", торжественно завопили: "Вы слышали, правоверные, как этот иудей отказался от своей лживой веры" и потянули несчастного к казию, дабы закрепить сей переход т.с. официально.