Лада дегустировала шампанское, восхищалась подаваемыми блюдами. Ей было хорошо, весело. Но в один прекрасный момент она вдруг загрустила, в глазах появилась тоска.
– Я хочу домой, – сказала она.
Родион кивнул. Поднялся из-за стола, подал ей руку. Угодливый официант, он же швейцар, распахнул перед ними дверь. Они сели в машину, поехали обратно в город. На переднем сиденье рядом с водителем верный Леньчик.
Лада отвернулась от Родиона и всю дорогу молча смотрела в окно. И он молчал. Но смотрел на нее. Любовался ею, наслаждался тем, что она рядом.
Они уже подъезжали к ее дому, когда она тихо спросила:
– Ты когда уезжаешь в Москву?
– Думаю, послезавтра. Дела здесь почти все улажены. Зато в Москве море проблем.
– У тебя много грандиозных планов. Ты человек большого размаха. Ты большой человек… А я… Желаю тебе удачи!
– Лада, я тебя не понимаю, – недоуменно посмотрел на нее Родион. – Ты что-то не то говоришь.
– Нет, я говорю как раз то. А вот ты… Я знала, что ты оставишь меня в Заволжске. Что ж, я буду только рада…
– Лада, я не понимаю, что случилось?
– Ты все понимаешь.
Она повернулась к нему, попыталась улыбнуться. Но улыбка эта была слишком вымученной. И на глазах ее блестели слезы.
– Лада, что случилось?
В порыве нежных чувств Родион попытался обнять ее за плечи. Но она встрепенулась, отстранилась от него.
– Не надо… Не надо делать вид, что тебе приятно со мной. Я понимаю, что ты хочешь мне добра. Спасибо тебе за твою заботу. Но я понимаю, что ты воспринимаешь меня как жену своего друга. Не более того.
– Лада, ты не права.
– Да, я думала, что это не так. Одно время мне казалось, что нас связывает нечто большее. Я и сейчас знаю, что нравлюсь тебе как женщина. Но… Но есть одно большое «но». Я тебе неприятна. Ты пренебрегаешь мною. Даже брезгуешь. Потому что… Потому что… Ты сам знаешь почему…
Родион велел остановить машину. Леньчик все понял. Забрал с собой водителя и оставил их наедине.
– Лада, я еще раз говорю тебе, что ты не права. Пренебрегаю, брезгую – что за чушь? Ты попала в передрягу, над тобой надругались подонки. Но что ж теперь поделаешь? Что было, то было. И надо постараться забыть. Я, например, забыл. Во всяком случае, у меня и в мыслях нет тебя в чем-то осуждать. Ты мне очень дорога, Лада. Я боялся тебе это сказать. Боялся открыться. Но сейчас скажу. Ты мне очень дорога. Очень… Я даже не знаю, как выразить это словами…
Лада смотрела на него глазами, полными слез, и молчала.
– Мне кажется… Мне кажется, что я… Да не кажется мне. Я тебя в самом деле люблю. Я тебя очень люблю. Лада, я хочу тебе сказать…
– Не надо ничего говорить, – прошептала она.
Потянулась к нему, обвила руками его шею. Только от одного ее прикосновения тело вдруг стало невесомым.
– Ничего не говори… Просто поцелуй меня, – попросила Лада.
И сама первая поцеловала его в губы. Это был короткий поцелуй. Но Родион не дал ей уйти. Впился в нее, как вампир в свою жертву. Ему не нужна ее кровь. Его пьянил аромат ее губ, кожи, волос. Это было самое настоящее сумасшествие. Лада не пыталась вырваться. Только еще крепче прижималась к нему. Голова откинута назад, глаза закрыты от удовольствия, губы и язык тянутся навстречу поцелую. Она тоже упивалась Родионом…
Целовались они долго, до изнеможения. Всего лишь целовались. Но это была лавина таких чувств и ощущений, которую не в силах была обрушить на него та же Маша со всем набором своих профессиональных штучек. Родион был на самой вершине блаженства.
– В Москву поедем вместе? – счастливо улыбаясь, спросила она.
– А разве я не собирался тебя брать?
– Не собирался… Или собирался, но чего-то боялся.
Родион собрался духом. И честно признался:
– Боялся… Я и сейчас боюсь… Мы не должны были быть вместе.
– Почему?
– Потому что жить со мной очень опасно. Мою жену убили. Из-за меня убили. Из-за меня…
– Ты думаешь, и меня могут убить?
– Врать не буду, все может быть.
– Ну и пусть… Меня уже убили. Эти подонки. Да, они убили меня. А ты меня воскресил. Теперь я твоя. И мне все равно, что со мной будет дальше. Лишь бы только ты не бросил меня.
Он хотел что-то сказать. Но Лада закрыла ему рот ладонью, жарко улыбнулась и снова прильнула к нему. И снова пьяная истома затяжного поцелуя. Родион был бы не прочь, если бы он тянулся вечность.
Глава 29
Курортный сезон закончился. Во всяком случае, для них с Машей. Хотя кто его знает – может, в самом скором времени они снова будут оттягиваться на берегу моря? И это будет не Черное, а, например, Мраморное море. А может, отправятся в кругосветное путешествием на океанском лайнере. Но сначала надо сделать дело.
В Ростов их отвезли чуть ли не под конвоем. О них позаботились – сняли однокомнатную квартиру. Мрачноватая хатенка – затертые обои, старая мебель. Третий день они здесь. Впечатление, говоря откровенно, не очень.
– Могли бы что-нибудь и поприличней придумать, – сказал Алик.
– Это все из-за меня, – вздохнула Маша. – Надо было мне с Гариком быть подобрей. Тогда бы нам квартирку получше нашли.
– Быть подобрей, это как?
– И каком, и боком, чмоком… Алик, не провоцируй меня на пошлости!
– Ты правда с ним не трахалась?
– И даже минет не делала… Алик, прекрати!
– Я еще не начинал, а ты прекрати.
Он подошел к ней, обнял ее за талию, притянул к себе.
– А ты со мной подобрей быть не хочешь?
– Алик, ты же знаешь, я хочу тебя всегда!
Взгляд ее затуманился, грудь заколыхалась в такт участившемуся дыханию.
– Так в чем же дело?
Он быстро избавил ее от одежды, разделся сам. Маша облокотилась о стол, выпрямила ноги, развела их в сторону. Поза в высшей степени соблазнительная… Она всегда придумывает что-нибудь новенькое. Из кожи вон лезет, чтобы ему было чертовски хорошо. Похоже, она влюбилась в него. И он всегда хочет ее. Нет ничего лучше на этом свете, чем заниматься с ней сексом. Да, и он тоже любит ее…
Маша стояла к нему задом, без устали насаживалась на него. Ее стоны как песня любви. Алик уже не мог больше терпеть. Взрыв сотряс его тело. И Маша разрядилась. Наверняка их стоны были слышны даже на улице.
– Кончили? – спросил чей-то голос.
Это было так неожиданно, что Алика аж подбросило. Он развернулся на сто восемьдесят градусов и лицом к лицу столкнулся с Гариком. Крутой мэн скалил зубы, но смотрел мимо него. Любовался обнаженной Машей.
– Глаза не сломай! – хмыкнула она, без всякого смущения прошла мимо него и скрылась в ванной.
– Как ты сюда попал? – спросил Алик.
– Странный вопрос. Ты замок на двери сменил? Нет? То-то же…
– Стучаться надо, когда входишь.
– Стучат стукачи, а я вхожу без стука. Понял? Короче, ты на меня не дави. И я на тебя давить не буду. И оденься. Не люблю, когда со мной без штанов разговаривают.
Алик зло скривился и потянулся за брюками. Гарик сел в кресло, достал сигарету, щелкнул зажигалкой.
– У вас курят? – выпуская струю дыма, спросил он.
– И не только, – криво усмехнулся Алик.
– Это я уже понял… Хорошая у тебя девочка.
– А тебе что, завидно?
– Было бы завидно, увел бы у тебя.
– Не получится.
– Как сказать, как сказать. Маша – девочка дорогая. Я ей это сразу сказал. Она согласилась. А почему согласилась? Да потому что ей рай в шалаше на фиг не сдался. А у тебя что есть? Эта облезлая хата? И то не твоя…
– А у тебя? Трехэтажный особняк за городом, вилла в Греции, яхта у берегов Кипра?
– Откуда ты знаешь? – как будто удивился Гарик.
– А ты откуда знаешь, что у меня ничего нет?
– Догадываюсь.
– Хреново у тебя с гадалкой… Короче, ты зачем пришел? За жизнь говорить? Или за делом?
– За делом… Давно уже пора тебе делом заняться.
– Какие проблемы? Давай конкретную тему, буду работать.
Алик нисколько не сомневался, что справится с заказом. Во всяком случае, рука его не дрогнет.
– Вот, смотри.
Гарик протянул ему фотографию. Мужчина средних лет. Суровое лицо, волевой взгляд, большие залысины на голове. За его спиной маячит крепкий парень в кожаной куртке.
– Кто это? – спросил Алик.
– Бизнесмен, – как о чем-то само собой разумеющемся сказал Гарик.
– Сейчас куда пальцем ни ткни, везде одни бизнесмены, – задумчиво проговорил Алик.
– И куда ни ткни, все не хотят отстегивать. Приходится воспитывать.
– Чем он занимается?
– Оптовые поставки.
– Куда, чего?
– Да какая разница?
– Большая разница. Это не просто бизнесмен. Это очень авторитетный человек. Я его знаю, – соврал Алик.
Взгляд Гарика дернулся. Значит, в самом деле этот тип не простой смертный.
– И кто же это? – спросил он.
– Вор в законе, – продолжал врать Алик.
– Да? И на кого он отзывается?
Неужели в самом деле вор в законе? Алику стало немного не по себе.
– На мою пулю он отзовется. Если, конечно, я соглашусь его исполнить…
Гарик откровенно нервничал. Пытался скрыть смятение чувств, но это у него плохо получалось.
– Ты можешь не согласиться?
– Могу… Это же вор в законе.
– Ну и что? Если ты думаешь, что его охраняют, это ерунда. У него всего один телохранитель. И то не всегда. Мы знаем, когда он бывает один. И подходы прощупали. В принципе все уже готово. Тебе остается только одно – подойти и выстрелить…
– Не надо делать из меня идиота, – усмехнулся Алик. – Думаешь, я не знаю, что бывает за смерть вора?
– А что бывает?
– Блатная санкция.
– Да ну?
– Только давай без «ну». Говорю же, не надо делать из меня идиота…
– Короче, что ты хочешь?
– Я отказываюсь.
– Да? И что дальше?
– Собираю вещи и сматываюсь вместе с Машей.
– А кто тебя отпустит?
– А кто меня удержит?
– Я тебя удержу. Схлопочешь пулю в лоб и самотеком пойдешь по тихому Дону. Такой вариант тебя устраивает?