- Хлопотно это, - проговорил Савелий.
XIII. Мужская работа
На следующий день, встав очень рано, Савелий попросил дочку хозяев извиниться от его имени перед родителями за то, что ушел, не попрощавшись. Бешеный отправился к Александре Семеновне Карамышевой, вдове приятеля Ставропольского: именно с оказания помощи этой бедной женщине он решил начать свой новый день.
Савелий ценил информацию из первоисточника. Несмотря на ранний час, Карамышева уже была на ногах и хлопотала по хозяйству. Открыла не сразу, встревоженно задав несколько вопросов.
- А вы кто?
- Знакомый Романа.
- Какого Романа?
- Может, вы откроете, чтобы не говорить через дверь?
- Какого Романа? - настойчиво переспросила женщина.
- Приятеля вашего покойного мужа.
- И что вы хотите?
- Мне нужно поговорить с вами.
- А почему Роман не предупредил о вашем приходе?
- Он еще спит, и я не стал его будить. Но если вы мне не верите, позвоните сами: наверняка Марианна уже проснулась и сможет вас успокоить. Поверьте, я не представляю никакой опасности, напротив, хочу вам помочь...
- Даже не знаю... - сомневаясь, проговорила Карамышева. - Ну почему я должна вам верить?
Савелий почувствовал, что нужен какой-нибудь малюсенький толчок, чтобы эта запуганная женщина доверилась незнакомому человеку, и он достал из кармана свое новенькое удостоверение.
- Александра Семеновна, взгляните в глазок, прочитайте, кто я, и тогда вы поймете, почему вы можете мне верить. - Он раскрыл удостоверение и поднес к дверному глазку.
- "Помощник представителя Президента..." - удивленно прочитала она и тут же защелкала многочисленными замками. - Что же вы мне сразу не показали свой документ? - укоризненно заметила хозяйка. - Вы уж извините меня: нас с дочками так запугали, что мы никому не верим.
Женщине было наверняка лет за сорок, но ее лицо, несмотря на многочисленные морщины, сохранило следы былой красоты. И если бы не затравленный взгляд и очевидная небрежность по отношению к своей внешности - как в одежде, так и в отсутствии косметики на лице, - ее вполне можно было бы отнести к той категории женщин, про которых говорят: "В сорок пять баба - ягодка опять!" Да и на ее фигуру наверняка до сих пор пялятся мужчины.
- Меня зовут Серафим Кузьмич, - представился Савелий.
- А меня, как вы уже знаете, Александра Семеновна. - Постепенно она оттаивала и становилась все более привлекательной.
- Вот и познакомились, - дружелюбно улыбнулся Савелий.
- Может, чайку или кофе? - предложила хозяйка. - У меня есть пирожки с капустой и с клубникой, вам понравятся - домашние, сама пекла.
- Не откажусь: я как проснулся, Рому с Марианной будить не стал, а потому выскользнул из дома, не позавтракав, - признался Савелий.
- Вот и чудненько! - довольно воскликнула Александра Семеновна.
Этим "чудненько" женщина напомнила Савелию его любимую Джулию: это слово она частенько употребляла. А когда Джулия обращалась к Бешеному: "Чуденько ты мое!" - у него всякий раз от счастья перехватывало дыхание.
- Боже, какие вкусные! - похвалил пирожки Савелий, - честно признаюсь, никогда не ел пирожков с клубникой.
- Вот и чудненько: кушайте на здоровье!
- Как бы ваших дочек не оставить без сладкого, - с полным ртом произнес он.
- Господи, да я их даже и по половинке пирожка не могу заставить скушать: фигуру берегут, е-мое, - едва не ругнулась хозяйка. - Извините... Похудели так, что скоро им и дверь не надо будет открывать...
- Почему? - не понял Савелий.
- Под дверью в щель, как лист фанеры, спокойно пролезут и не застрянут! - хмуро произнесла она и тут же, не удержавшись, расхохоталась.
И мгновенно стала другой, беззаботной, похорошевшей: ничего не делает женщину такой привлекательной, как покой и хорошее настроение.
Она хохотала так заразительно, что Савелий тоже не удержался и рассмеялся. За общим смехом не заметили, как к ним на кухню заглянули две стройные, очень похожие друг на друга, очаровательные блондинки. Наверняка они только что проснулись, услышав мужской голос, накинули на себя простенькие, но симпатичные короткие сарафанчики, никак не прикрывающие их длинные стройные ноги, прошлись пару раз гребенкой по роскошным - до плеч - волосам и поспешили взглянуть на гостя.
На вид им было вряд ли больше двадцати лет, и обе они обладали такими соблазнительными фигурками, что мама откровенно переборщила, сравнивая их с листом фанеры.
Увидев мать и незнакомого гостя захлебывающимися от смеха, они застыли на пороге, удивленно переглядываясь между собой.
Первым девушек заметил Савелий. Мгновенно оборвав смех, он смущенно поднялся со стула. Его собеседница обернулась, критически осмотрела дочерей и с усмешкой сказала:
- Надо же: спали как убитые, добудиться никак не могла, а стоило в доме раздаться мужскому голосу, как они мигом появились, даже успели причесаться...
- Ну что ты говоришь, мама! - едва ли не дуэтом смущенно воскликнули они.
- Ладно, шучу... Познакомьтесь: та, что постарше и повыше, - кивнула мать на девушку в очках, - Людмила, а вторую зовут Наташей...
- Ага, постарше... И всего-то на какие-то паршивые пятнадцать минут, - надула губки Людмила, кокетливо протягивая Савелию изящную ручку с ярко наманикюренными ноготками.
- Серафим... - произнес Савелий и тут же добавил: - Кузьмич.
Он несколько смутился от такой детской непосредственности и не сразу решился поцеловать протянутую руку.
Из-за возникшей паузы девушка зарделась, но руку не отдернула, пока ее не оттеснила сестра, которая тоже протянула руку, присев в книксене:
- А я - Наташа, - представилась она, с вызовом посмотрев на гостя.
Легко было догадаться, что между сестрами, любящими друг друга, идет постоянная борьба за лидерство. Ко второй руке Савелий приложился незамедлительно, и Наташа победоносно взглянула на сестру.
"Что, получила?" - кричал ее взгляд.
- Какие у вас милые доченьки! - с восхищением воскликнул Савелий.
- Из-за них, дурочек, и все мои переживания, - печально произнесла женщина.
- Поэтому я и пришел, - заявил он.
Хозяйка внимательно посмотрела на гостя, потом повернулась к дочерям.
- Девочки, вы, наверное, еще не были в ванной? - нашлась она.
- Сказала бы прямо: нам нужно поговорить, - Людмила подхватила сестренку под руку, - пошли, Наташ, не будем мешать важным переговорам...
- Вы действительно хотите помочь нам? - спросила женщина, когда девушки вышли.
- Действительно.
- Но это же полные отморозки! Не страшно?
- Знаете, Александра Семеновна, я давно отбоялся свое: пусть теперь другие боятся, - твердо ответил Савелий.
- Думаете, получится?
- Мне кажется, что на "думать" у нас времени нет, или я не прав?
- Правы, к сожалению, - горько вздохнула женщина.
- Тогда сообщите все, что вы знаете о тех, кто вам, Александра Семеновна, угрожает...
- Что конкретно?
- Имена, клички, адреса, то есть всю необходимую информацию, чтобы поскорее найти их...
- А их и искать незачем: сегодня вечером сами явятся за документами, которые сделают их владельцами нашей мастерской. Грозились даже своего нотариуса привести.
- И что взамен?
- Обещают оставить меня и моих девочек в покое.
- Не густо, - покачал головой Савелий и шепотом произнес: - Подонки!
- Может, мне согласиться, как вы считаете? Устала я, сил больше нет жить в постоянном страхе... - Она обреченно вздохнула и добавила: - Проживем как-нибудь... Представляете, девчонок заметили в одном столичном модельном агентстве, пригласили на учебу в Москву, там, глядишь, и за границу уедут...
- Насколько я знаю, эту фирму создавал ваш покойный муж, не так ли?
- Всю душу вложил, а сколько сил... - Она с досадой махнула рукой.
- Уверен, вы очень любили друг друга...
- Это вам Роман сказал?
- Не надо ничего говорить, достаточно взглянуть на ваших девочек: такие красивые дети родятся только от большой любви...
- Вы правы, мы очень любили друг друга. - Ее глаза повлажнели от нахлынувших воспоминаний.
- За свое дело он с жизнью расстался, а вы готовы так просто отступить и отдать этим свиньям ЕГО дело...
- Просто?! - с горечью воскликнула женщина. - Да вы не знаете, что мне пришлось вынести. - Она, ни-сколько не стесняясь Савелия, распахнула халат: весь живот и бедра ее были покрыты шрамами от ножевых порезов.
- Господи! - не выдержал Савелий. - Роману-то вы рассказали об этом?
- Как я могла ему рассказать, он ведь в то время был еще в колонии? Потом тоже не смогла, понимая, что он бросится убивать тех, а у него тоже семья, дети... - Хозяйка дома всхлипнула и торопливо заговорила, заливаясь слезами: - Они же мне все порвали внутри: и бутылки совали, и пульты от телевизоров, и ногами в живот пинали... Слава богу, что у меня девочки есть: рожать-то больше я не могу. Не знаю, как я только выжила...
Слушая откровения потерявшей от горя чувство стеснительности женщины, Савелий вспомнил, с какими зверствами ему приходилось сталкиваться в Чечне, и понял, что ни при каких обстоятельствах не сможет остаться в стороне от этой трагедии. Зло обязательно должно быть наказано.
- Я понимаю, вам, Александра Семеновна, отвратительно вновь окунаться в эту грязь, но прошу, опишите по отдельности всех, кто издевался над вами...
Немного помолчав, она взяла себя в руки, чуть прикрыла глаза и начала рассказывать о каждом из шести своих мучителей. По-видимому, издевательства над несчастной женщиной длились долгие часы, и потому она описала этих мужчин настолько подробно, что Савелий словно увидел их воочию, будто был свидетелем всех издевательств.
- Во сколько они придут?
- В десять часов вечера...
- Вы убеждены, что во главе банды стоит Мелидзе, капитан внутренних войск?