"Еще раз я сообщаю вам, что у вас есть семьдесят два часа, чтобы организовать эвакуацию вашей орбитальной инфраструктуры. Очевидно, я также должен настаивать на сдаче вооруженных кораблей вашего Системного патруля. Вице-адмирал Анжелика Хелланд, мой начальник штаба, свяжется с командиром Системного патруля, чтобы организовать эту сдачу как можно более мирно и организованно. Я уверен, что представил вам множество неприятных решений и действий. Опять же, я сожалею о необходимости сделать это, но я оставляю вас разбираться с ними. Я свяжусь с вами снова, когда мой флагман выйдет на орбиту Орки. Каприотти, конец связи".
Он нажал клавишу, чтобы выключить свой комм, и повернул свое кресло, чтобы посмотреть на коммодора Энтони, офицера связи его штаба.
"Пока я не свяжусь с ней снова, я недоступен, Роджер", - сказал он. Брови Энтони слегка приподнялись, и по выражению его лица было видно, что он не надеется отразить неизбежные настойчивые требования Янке поговорить с Каприотти. Но коммодор только кивнул.
Каприотти кивнул в ответ, затем повернулся к основному дисплею, в то время, как Квебек и остальная часть оперативной группы замедлялись, двигаясь к Орке. Он наблюдал за движущимися иконками и думал, какая часть его недоступности проистекает из требований пиара и психологических военных аспектов Флибустьера… и какая вытекает из стыда. Он вспомнил свои слова капитану Тимберлейк в их первом обсуждении оперативных приказов, и они отдались горечью на его языке. Не для этого он пошел во Флот, но если он должен сделать это, то он, черт возьми, сделает это.
"Мы готовы, сэр," - тихо сказал Лян-тау Рутгерс.
Каприотти молча кивнул. Он стоял, сложив руки за спиной, глядя на дисплей флагманского мостика. Он был настроен на визуальное отображение, показывая ему четкую перспективу планеты Орка и массивной орбитальной инфраструктуры вокруг нее.
Кашалот заселялся в течение длительного времени, но это была не лучшая недвижимость в известной галактике. Несмотря на относительную тусклость системной звезды, чья яркость была меньше четырнадцати процентов солнечной, близкая орбита Орки - планетарный год длился менее трех Т-месяцев - давала среднюю температуру, значительно превышающую температуру Старой Земли. Его тропическая зона была практически необитаемой, а ее осевой наклон составлял всего девять градусов, что означало минимальные сезонные колебания даже за пределами практически невыносимых тропиков. Однако в его умеренных зонах жило почти пять миллиардов человек... и еще три миллиарда в орбитальных жилищах.
Так много людей превратятся в непримиримых ненавистников, подумал он.
По крайней мере, в Кашалоте выбрали более четкое разделение между промышленными платформами и поселениями, чем в большинстве звездных систем. Вероятно, это произошло потому, что многие с самого начала предпочитали контролируемый климат орбитальных поселений, а не планету. Это означало, что жилые районы выросли еще до того, как развилась промышленная база, и их разделение защитило орбитальное население от промышленных аварий, которые могли иметь неблагоприятные последствия. Это должно было создать проблемы передвижения для большей части их рабочей силы, но они явно считали, что это того стоило, и их строительные нормы и правила официально закрепляли разделение уже несколько веков.
Конечно, они никогда не ожидали такой "промышленной аварии", как появившийся Флибустьер.
Они все-таки потеряют одно орбитальное поселение - и дома более пяти миллионов их жителей - в любом случае. Просто не было никакого способа разрушить промышленный потенциал платформы Сиеста Три, не уничтожив все поселение. Еще три главных орбитальных поселения должны были получить значительный ущерб, но команды уничтожения Рутгерса были уверены, что жилые участки останутся невредимыми.
Не настолько уверены, чтобы Янке - или я - собирались оставить этих людей на месте, когда начнутся взрывы. Каприотти мысленно фыркнул. Намного легче быть "уверенным" в чужих домах, подумал он жестоко.
Даже без таких мелких соображений разрушение платформ на орбите Орки без создания катастрофических ударов обломков как по планете, так и по оставшимся местам обитания само по себе было нетривиальной задачей. Платформы пояса Снэппера, расположенные более, чем в пятидесяти световых минутах от звезды, были гораздо более простым предприятием. 644 000 жителей Снэппера просто массово переместят на поверхность Орки, и дюжина эсминцев Каприотти уничтожит всю инфраструктуру пояса с помощью целенаправленных пусков ракет. Однако, ближе к планете, это было невозможно, и он рассматривал линейные крейсеры, расположенные вокруг первой из целей Рутгерса.
"Очень хорошо, Лян-тау,” - наконец вздохнул он. - “Выполняйте."
"Да, сэр".
Каприотти остался на месте, визуально наблюдая, как линейные крейсеры подняли клинья своих импеллеров. Три основные платформы - два производственных центра и одна из шести основных грузовых платформ Орки - оставались четко видны с более отдаленной орбиты Квебека. Однако активированные клинья полностью закрыли их с трех сторон, отсекая непосредственное визуальное наблюдение с поверхности планеты или любых других близких к планете мест обитания или космических станций Орки.
"Детонация через пятнадцать секунд… начали,“ - сказал Рутгерс позади него. - “Пятнадцать... десять... пять... четыре... три... два... один..."
Ядерные заряды взорвались одновременно, яркими вспышками, от которых заболели глаза. Это должно быть чисто психосоматическим, подумал Каприотти, даже моргнув от яркости. В конце концов, дисплей автоматически регулировал их интенсивность быстрее, чем на это могли бы реагировать простые органические нервы. Может быть, он просто знал, как они должны были выглядеть для незащищенного глаза.
Даже ядерный взрыв не мог полностью испарить несколько миллиардов тонн космической станции. Вот почему он поместил клинья импеллеров своих линейных крейсеров, чтобы перехватить любые обломки. Они будут стоять там, пока он не будет уверен, что ничто не сможет добраться до Орки или любой другой платформы. Затем они перейдут к следующим целям в своем списке.
Он постоял еще пятнадцать секунд, глядя в то место, где из космоса только что были стерты результаты двух тысяч лет инвестиций - и средств к существованию 1,7 миллиона человек. Затем он глубоко вздохнул и посмотрел через плечо на свой штаб.
"Держите меня в курсе, особенно о любых полях осколков,” - сказал он. - “Я буду в своей каюте."
"Конечно, сэр", - ответила вице-адмирал Хелланд за весь штаб.
Он кивнул им и молча вышел с флагманского мостика.
Башня Хиллари Индракаши Енкатешвара
Город Старый Чикаго
Солнечная система
Солнечная Лига
"Это причина, по которой Ирен и мне нужен был кто-то вроде вас, Нацуко,” - сказал Дауд аль-Фанудахи с глубоким удовлетворением. - “Мы не знали бы, как найти что-то подобное!"
"Ну, не думайте, что мы действительно нашли то, что, как мы все думаем, нашли,” - ответила лейтенант-полковник Окику. Аль-Фанудахи стоял, заглядывая через ее плечо, когда она сидела за одним из столов в офисе, который стал их частной штаб-квартирой. Она показалала рукой на дисплей перед ней. - "У нас есть много доказательств коррупции всех этих людей, но Бог знает, что всегда есть коррупция - ее тонны - здесь, в Солнечной системе. Так что все еще возможно, что мы видим связи, которых не существует. Или связи, которые существуют, но не те, о которых мы думаем, во всяком случае".
"Понятно". - Аль-Фанудахи кивнул. - "То же самое случается и у нас. Одна из вещей, которую труднее всего избежать - и которая кусает сейчас флот прямо за задницу, если на то пошло - это зеркальное изображение. Интерпретация того, что делает другой, через призму того, как вы это делаете. Если их операционные предположения различны, их решения и действия тоже будут разными, и сложно оставить свои фундаментальные концепции за дверью".
"С этим есть некоторое сходство,” - призналась Окику. - “Хотя есть и некоторая разница с точки зрения полицейского. Это не столько наши "фундаментальные концепции", сколько наши усилия оценить чужие мотивы, когда мы не можем просто открыть окно и заглянуть в их головы. Мы много знаем о том, что делают эти люди сейчас; но мы должны быть осторожны, предполагая, что знаем, почему они это делают".
"И для кого они это делают", - кисло вставил Брайс Тарковский. Аль-Фанудахи посмотрел на него, и высокий морской пехотинец, один из основателей группы Окику, которую окрестили Охотниками за Призраками, пожал плечами. - "Как говорит Нацуко, существует так много обычной коррупции, что разбираться, кто именно кому платит и за что, это такой вызов, который заставит Сизифа плакать".
Аль-Фанудахи улыбнулся и покачал головой. Тарковский увлекался выкапыванием неясных ссылок на древние легенды Старой Земли. Отчасти это было потому, что он искренне любил их и провел годы, изучая их. Но аль-Фанудахи подозревал, что его интерес начался, как преднамеренный ответ на стереотипное представление о морпехах.
Лично аль-Фанудахи никогда не верил стереотипам. Он знал по крайней мере дюжину морских пехотинцев, которые могли читать. Впрочем, некоторые из них могли даже писать!
"Брайс прав,” - сказала Окику. - “Вот почему это похоже на погоню за призраками. И не забывайте, что мы должны быть в состоянии продемонстрировать, что мы нашли достаточно, чтобы убедить кого-то другого, а не только для собственного удовлетворения. Кого-то, кто не хочет быть убежденным, как мы".
"И того, у кого вполне возможно есть свои причины не хотеть переворачивать камни, даже если он думает, что мы можем что-то найти. Или особенно потому, что он думает, что мы можем что-то найти", - согласился аль-Фанудахи. Он откинулся на спинку своего кресла и надул щеки, менее веселый, чем был мгновение назад, но это не означало, что они не достигли большого прогресса.