Возможно это к счастью, что так мало соларианцев были достаточно осведомлены о своей собственной истории, чтобы спросить, почему потомки этого человека решили уничтожить все, что он построил.
"Хорошо,” - наконец сказала Водославски. - “В любом случае, моим аналитикам и бухгалтерам нужно больше места, чем мы получили в башне Де Сото. Мы действительно искали возможные решения за последние пару лет, но бессистемно. В связи с этим мы уже рассматривали возможность переезда в Джордж Бентон, и, похоже, я могу высвободить все, что им нужно в Де Сото, перебросив сюда свой административный персонал. Это должно, по крайней мере, не дать смотреть на это, как на какую-то... паническую реакцию".
"А сколько времени потребуется, чтобы установить эти ваши "выделенные линии связи"?" - требовательно спросил МакАртни. Для того, чья болтовня так сильно повлияла на потребность в этих самых линиях, он звучал удивительно воинственно, подумал Колокольцов.
"Они проведут первые линии во все офисы здесь, в башне, за два или три часа,” - ответил он. - “Было бы быстрее просто перепрограммировать моллицирконы в стенах, но гораздо менее безопасно, поэтому они прокладывают настоящий кабель через воздуховоды и служебные шахты. По словам моего начальника службы безопасности и начальника здания, они должны завершить установку в течение примерно восьми дней. После этого мы, вероятно, сможем вернуться к электронным конференциям для всего, кроме самых конфиденциальных данных".
"Возможно,” - кисло повторил Абруцци, затем пожал плечами. - “Отлично. Я думаю, что вы прыгаете на тень - или, по крайней мере, закрываете дверь сарая после того, как корова ушла - но я также не думал, что чертова шутка с Натаном превратит Ипатию в чертову катастрофу! Поэтому я не скажу вам, что вы не правы, Иннокентий!"
Колокольцов кивнул и перевел взгляд на МакАртни.
"Хорошо. Хорошо!" - Постоянный старший заместитель министра внутренних дел поднял обе руки. - "Если все остальные согласны с этим, кто я такой, чтобы спорить? И, - неохотно добавил он, - Малахай прав. Если что-то, что он и я сболтнули в непринужденной беседе, может иметь эффект, описываемый вашим аналитиком, возможно, пришло время нам всем стать чертовыми параноиками!"
Не самое грациозное согласие в истории, но он примет и это, подумал Колокольцов. Если бы только он мог придумать, как выбросить МакАртни из тройки, прежде чем он сделает что-то еще более прискорбное. К сожалению, каждый из них знал, где захоронено слишком много трупов, чтобы другие могли безопасно скормить его - или ее - волкам.
"Тем временем, пока мы здесь, - продолжал МакАртни, - что, черт возьми, мы будем делать с Ипатией?" Он осмотрел стол с мрачным выражением лица. - "Достаточно плохо, что мы скоро потеряем Беовульф, но, по крайней мере, в том, что касается Беовульфа, мы выстроили позицию, что они уже несколько лет назад решили поддержать империалистические амбиции Манти. В случае с Ипатией мы не сделали этого".
Лично у Колокольцова были определенные оговорки относительно того, насколько хорошо они "выстроили позицию" по "давно спланированному предательству" Беовульфа против Лиги. Бог знает, что они сделали все возможное, и новостные агентства истэблишмента приняли эту историю. Но в то время как измерения общественного мнения (по крайней мере, здесь, в Солнечной системе, пытаться уследить за текущим общественным мнением в звездных системах на расстоянии сотен световых лет было почти невозможно) были до сих пор благоприятны для действий правительства, не было никакой гарантии, что они останутся такими. Даже в Солнечной системе, во многом это "благоприятное" отношение, вероятно, было просто отсутствием интереса, что могло бы привести к оппозиции, а это означало, что оно может измениться без особого уведомления. А Беовульф имел огромный, заслуженный престиж в Лиге. Со временем этот престиж, вероятно, мог вновь заявить о себе в сознании общественности, и это могло быть… прискорбно. Несмотря на это, МакАртни был прав насчет Ипатии.
Они не обращали внимания на Ипатию, когда они впервые начали наблюдать за другими звездными системами, которые могли последовать примеру Беовульфа. Они должны были сделать это, но ипатийцы заняли спокойную выжидательную позицию, которую - он признавал это - он и его коллеги неправильно истолковали как фундаментальное признание неделимой природы Лиги. К сожалению, ситуация изменилась, когда Манти распостранили информацию об операции Яростное Правосудие задолго до того, как Массимо Филарета достиг Мантикоры. Отношения Ипатии с Беовульфом были более тесными, чем с Мантикорой, но ипатийцы на протяжении веков роднились с жителями Беовульфа и Мантикоры.
Во многих отношениях, с техническим статусом центрального мира или нет, мышление их населения было более тесно настроено на Окраину за Мантикорским тоннелем, чем на Солнце и Старую Землю, и они плохо отреагировали на отправку сотен супердредноутов для нападения на Мантикору - и несколько миллионов их родственников - без официального объявления войны. И как только была упомянута возможность отделения, они продвинулись вперед гораздо быстрее, чем кто-либо мог себе представить, с помощью системной конституции, которая позволяла легко созывать срочные референдумы для одобрения - или не одобрения - предлагаемой правительством политики. Колокольцев сомневался, что составители Конституции Ипатии когда-либо предполагали, что это положение будет использоваться для чего-то подобного, но их произведение позволило президенту системы Адаму Вангелису и его генеральному прокурору Таносу Боягису запустить механизм с поразительной скоростью.
Ипатия фактически будет голосовать за месяц до Беовульфа, и не было никаких сомнений в том, что результат референдума повлияет на голосование Беовульфа.
Но ничего не изменится, подумал он. Во всей вселенной нет сомнений в том, каким образом Беовульф будет голосовать, и не было с самого начала. Что Ипатия сделает, к сожалению, это увеличит результат в пользу отделения, и, вероятно, намного. И это также будет означать, что Ипатия будет тем примером, который все горячие головы в системах Окраины приведут, когда начнут призывать свои звездные системы к отделению. Если только мы не сможем найти способ... обезвредить эту конкретную угрозу.
Он снова оглядел стол, размышляя о вариантах политики, которые Стефанос Найе изложил в заключительном разделе своего доклада. Он представил полдюжины возможных сценариев, но было ясно, какой из них он предпочитал, и Колокольцов подумал, ужаснутся ли другие им так же, как и он?
И одобрят ли они его, в любом случае.
КЕВ Клас Флеминг
Терминал Прайм
Гипертоннель Прайм-Аджай
"Поистине удивительна разница в том, насколько менее… назовем это "космополитичными", я полагаю, чем мантикорцы, они обычно являются,” - сказала Сара Кейт Лессем с дисплея. - “Я должна сказать, что не ожидала этого, и мне потребовалось некоторое время, чтобы понять это. Но наконец-то до меня дошло". - Она покачала головой. "Они cолариане, а солариане автоматически знают все, что им нужно знать о неоварварах, населяющих внешнюю тьму за пределами Лиги. Так зачем искать больше данных, зачем открывать умы для новых мнений? И, честно говоря, даже некоторые из тех, кто провел всю свою карьеру во Флоте, и близко не видели такого количества звездных систем, как наш флотский персонал, тем более космонавты торгового флота! Кстати, мы видим гораздо больше посетителей из других звездных систем здесь, в Мантикоре, чем когда-либо видят большинство солариан."
"Поэтому я полагаю, что могу понять - некоторым образом - что они никогда не видят кого-то вне своего "пузыря". Что не делает это менее страшным. Если люди Соларианского Флота… достаточно неумны, скажем так, чтобы никогда не сомневаться в бессмыслице, которую несут Мандарины, то как соларианская женщина-с-улицы может понять, что это все ложь?"
Это, подумал коммодор сэр Мартин Лессем, приостановив письмо на мгновение, чтобы наполнить свою кофейную чашку, это прекрасный анализ проблемы, дорогая. Он улыбнулся. Я всегда знал, что ты умная, несмотря на то, что ты решила выйти за меня замуж! Очень жаль, что я не имею ни малейшего понятия, как ответить на твой вопрос, не более, чем кто-то еще в данный момент.
Он глотнул кофе, задумчиво глядя на застывшее изображение своей жены. В настоящий момент он и эскадра крейсеров 912 находились в 387,7 световых годах (и сорок пяти днях гиперполета) от системы Мантикора, и пройдет еще какое-то время, прежде чем он получит шанс снова ее обнять. К счастью, письма были совсем другим делом - по крайней мере, на данный момент. Несмотря на такое расстояние системы Прайм от Мантикоры, до Беовульфа было "всего" двадцать девять дней пути. Для межзвездных путешествий это было не особенно плохо. Это было не то, что он назвал бы хорошим, но ему приходилось мириться с гораздо худшим.
Конечно, этого не было в разгар войны против самой большой звездной нации в истории человечества. Это сильно изменило положение вещей... и во многом было связано с тем, что эскадра 912 плавала в межзвездной темноте, чуть более чем в семи световых часах от звезды класса G0 системы Прайм.
Единственной компанией его эскады была платформа, охраняющая станцию терминала Прайм гипермоста Прайм-Аджай. Эта платформа, где размещался астроконтроль Прайма, была довольно маленькой. Вообще-то мост Прайм-Аджай был не очень впечатляющим по сравнению с массивным Мантикорским узлом гипертоннелей и его трафик составлял, возможно, пять процентов трафика узла. Система Прайм, однако, находилась всего в 21,5 световых годах (и менее, чем в трех днях пути) от системы Агуэда и гипермоста Агуэда-Стайн. Это сделало этот нерасполагающий, глубоко депрессивный объем пустоты гораздо более ценным, чем можно было предположить по первым впечатлениям - или из простой экономики - учитывая стратегию Лаокоона-2 по захвату контроля над как можно большим количеством гипертоннелей.
Задачей эскадры 912 было следить за тем, чтобы терминал Прайм оставался захваченным, особенно после того, как вице-адмирал Коррейя увел остальную часть оперативной группы в Агуэду по пути в Стайн. Было бы... нехорошо, если бы он вернулся к Прайму и обнаружил, что должен вернуться в Мантикору через гиперпространство. Об этом следовало помнить, поскольку в конечном итоге даже флот Солнечной Лиги должен был попытаться что-то предпринять в отношении последствий Лаокоона.