Бюро Сектора Майя Соларианской Новостной Службы
Город Шаттлспорт
Система Курящая Лягушка
Сектор Майя
"Значит, ты хочешь, чтобы я поверила, что мой ас репортер - парень, который научил меня всему, что я знаю - не имеет ни малейшего понятия, о чем все это?" Лаура Лохен наклонилась назад в своем кресле, ее пятки неэлегантно подпирали ее стол. Огромная кошка породы беовульфский мэнкс, которая обладала невероятным именем Зигги, свернулась калачиком на ее блокноте, мурлыкая с грохотом, который угрожал сейсмографам по всему городу Шаттлспорт, а стакан в ее руке был наполовину заполнен янтарной жидкостью. Пятнадцать минут назад он был полностью заполнен. "Это то, во что я должна верить? Скажи мне, что это не так!"
"С риском испортить мой ореол," - ответил Кристофер Робин, протягивая руку к бутылке, которая была на три четверти заполнена той же янтарной жидкостью, "я понятия не имею. Zip. Нада. Nichts. Шиш. Нуль. Rien. Ingenting. Ničego. Не - "
"О, заткнись!" - сказала Лохен со смехом. "Клянусь Богом, Крис, ты тратишь больше времени на изучение неизвестных языков, чем кто-либо еще, кого я знаю. И я также знаю, что ты делаешь это только для моего раздражения. В чем, можно сказать, ты преуспел превосходно."
"Ну спасибо, босс!" Робину было девяносто семь лет, вдвое больше, чем Лохен, но она была руководителем бюро Соларианской Новостной Службы в Секторе Майя, тогда как он был просто ее старшим репортером.
Что очень хорошо подходило ему, подумал он, наливая еще Гленфидич в свой стакан, затем возвращая бутылку и ставя ее обратно на стол между Зигги и левой пяткой Лохен. Она была молода, проницательна и явно двигалась вверх, в то время как Бюро Майя находилось на задворках, по стандартам СНС, определенно все еще в младших лигах. Но это также сделало Майя отличным местом для будущих звезд высшей лиги, чтобы получить опыт, и это именно то, что делала Лохен. Лично он давал ей еще три года - пять максимум - до того, как домашний офис отправит ее на большие и лучшие дела.
Он будет скучать по ней, когда это произойдет, но он не будет ей завидовать. Для себя Робин посчитал Курящую лягушку приятным местом, вдалеке от выгребных ям Миров Центра, который он освещал как дерзкий молодой новичок. Он не пошел бы так далеко, чтобы сказать, что он был в годах заката, но у него было меньше язв и он спал намного лучше, чем когда он считался одним из полудюжины лучших политических репортеров Старого Чикаго. В эти дни он считал себя больше тренером, чем игроком, кем-то, кто оставил свой след в профессии и теперь был доволен передавать свой опыт следующему поколению, прежде чем новое поколение воинов займет его место.
Он подозревал, что домашний офис тоже так думал о нем - когда cлучалось, что он вообще о нем думал - учитывая количество молодых восходящих репортеров, таких как Лохен, которых он отправлял на Майю. Он не мог придумать ни одной другой причины, которая оставляла бы таких хороших людей, как она, на Курящей Лягушке. Последние несколько десятилетий Сектор Майя был настолько тихим и упорядоченным, насколько это было возможно для сектора Протектората, известным в основном недостатком захватывающих новостей, которые он генерировал.
Во всяком случае, вплоть до недавнего волнения в Конго и Факеле, и, насколько он мог судить, никто в домашнем офисе не интересовался репортажем об этом Лохен и ее людей, в том числе некоего Кристофера Робина.
Вероятно, отвергли его, потому что они не хотели, чтобы их обвинили в том, что они дали Баллруму хорошую прессу, подумал он сейчас. Похоже на них. Бог знает, как я ненавидел угодливость редакции, когда я освещал Старый Чикаго. Не похоже, что с тех пор и стало лучше. Особенно со всем этим дерьмом о манти!
После двадцати трех лет наблюдения за Звездным Королевством Мантикоры, Народной Республикой Хевен и Эревоном с неудобно близкого расстояния Кристофер Робин знал, что он думает по поводу обвинений манти в империализме и воинственности. К сожалению, Малахай Абруцци сделал официальную позицию Лиги по этим вопросам кристально ясной, и СНС не собиралась противоречить Министерству Образования и Информации. Редакция, вероятно, не стала бы оспаривать версию Абруцци и в лучшие времена. И они, конечно, не собираются делать это в такое время.
Но, по крайней мере, мне не нужно подливать масла в костер Малахая, напомнил он себе. Он знал нынешнего постоянного старшего заместителя министра информации еще тогда, когда Абруцци был только очень амбициозным и недобросовестным молодым аппаратчиком, и этот человек не улучшался с возрастом. Это я и имел в виду, когда сказал Лауре, что не знаю, чем занимается Баррегос. Однако это не значит, что я не знаю, что он задумал за последние несколько Т-лет. Я полагаю, что кто-то, кто все еще считал себя настоящим репортером, выкопал бы все тела и бросил бы их в центре городской площади, просто чтобы сделать насечки на пульсере, пока смотрит фейерверк. Так делает хороший репортер-расследователь, не так ли? Но, пусть вся галактика загорится, я буду проклят, если буду подкладывать поленья в костер. Кроме того, это Баррегос.
Он был поражен, когда осознал, как много значил этот последний факт для него, потому что он не мог вспомнить, когда в последний раз искренне восхищался соларианским политиком. По крайней мере на федеральном уровне; было, вероятно, по крайней мере полдюжины - может быть, даже целая дюжина - честных местных политиков в различных правительствах отдельных систем, хотя он оставлял за собой суждение об этом. Время, когда он освещал политику в столице Лиги, лишь изощрило, закалило и отполировало его презрение к профессиональным политическим бюрократам, которые руководили Лигой, и он слишком много узнал об Управлении Пограничной Безопасности. И все же Оравиль Баррегос, не просто профессиональный бюрократ, а чиновник УПБ, действительно заслужил его восхищение и уважение. Он дал народу Сектора Майя хорошее управление - честное управление, если на то пошло, когда лучшее, что кто-либо имел право ожидать от губернатора УПБ, было то, что он будет эффективным администратором, украв все, что не было прибито.
Кристофер Робин не собирался номинировать Баррегоса в святые, он узнавал того, кто наслаждался, пользуясь властью, когда видел это. Бог знает, он достаточно видел их в Старом Чикаго, и большинство из них наслаждались своей властью из-за льгот, которые шли с ней. Из-за того, как монументально коррумпированная система производила богатство, привилегии и эгоистическое подтверждение своего права на власть. И все же некоторые люди наслаждались этим просто потому, что это было то, в чем они были действительно хороши, потому что они знали, что могут сделать это лучше, чем девяносто процентов человеческой расы, и им нужна была профессия, которая бросала им вызов. И были даже некоторые, хотя они были самым редким подвидом среди всех, кто наслаждался этим, потому что это давало им возможность служить своим общинам. Чтобы сделать жизнь этих общин лучше, а не хуже.
Он подозревал, что в любом успешном политикане должен быть сплав всех трех причин, и особенно эгоизма. В конце концов, застенчивый интроверт вряд ли выдержит зубодробительную политическую драку. К сожалению, подавляющее большинство соларианских политиков склонялись к образцу мандаринов и попадали в первую категорию. Это было и в Баррегосе; Робин знал это. И все же, если бы богатство и привилегия были тем, чего он действительно желал, он мог бы приобрести это в огромных количествах за время нахождения в Майе, а он этого не сделал. Так что, да, он почти наверняка был из "наслаждающихся деятельностью", и Робин в частном порядке ожидал, что сегодняшняя пресс-конференция… по меньшей мере все объяснит. В конце дня итог будет подведен, в этом он доверял Оравилю Баррегосу.
И поэтому он не собирался помогать кому-либо в Старом Чикаго гадить Баррегосу, независимо от того, что тот имел в виду.
Он поднял свой стакан в молчаливом тосте губернатору сектора и улыбнулся, вспомнив то, что одна из его наставниц сказала ему давным-давно.
"Настоящий трюк с искажением истории," - сказала она ему, "не в том, как вы записываете ее, а в том, что вы решили записывать - а что нет," - она улыбнулась над своей кружкой пива и взяла еще крендель. - "Уберите правильные слова, и вы сможете заставить Будду или Иисуса звучать как гунна Аттилу, не искажая их ни разу!"
Так что, возможно, я заставляю Аттилу походить на Будду, следуя той же политике, подумал он сейчас. Я полагаю, это возможно. Но я рискну с Баррегосом. Человек должен сделать что-то стоящее в своей карьере!
"Добрый вечер," - приветливо сказал Дэвид Уиллоуби, пресс-секретарь губернатора Баррегоса. - "Спасибо, что присоединились к нам этим вечером."
Пресс-конференция - которая должна была быть менее "конференцией", чем кто-либо за пределами администрации подозревал - записывалась для последующей передачи по всей звездной системе, и он знал, что различные говорящие головы ждут в своих студиях, чтобы истолковать все, что он собирался сказать. Впрочем, большинство из них, вероятно, тихо - или не так тихо - размышляли над тем фактом, что им не было дано предварительной расшифровки. Это было достаточно необычно, что это должно было дать понимание, что будет нечто необычное, подумал Уиллоуби. И учитывая текущую галактическую ситуацию, "необычное" означало гораздо больше, чем в более нормальные времена.
Несмотря на это, на самом деле в студии было только три репортёра, которые старались не путаться под ногами технической команды, когда Уиллоуби посмотрел на умную стену, сконфигурированную в десятки отдельных окон, большинство из которых были заняты чьим-то электронным изображением. Подавляющее большинство репортеров прекратили физически посещать пресс-конференции еще до того, как человечество покинуло Солнечную Систему ради звезд, а сегодня вечером даже два или три окна были пустыми, необитаемыми. Уиллоуби заметил, кому были предназначены эти окна, и спрятал улыбку, глядя на зто. Они пожалеют, что пропустили сенсацию.