Утром следующего дня он внимательно следил, не несет ли кто-нибудь из его захватчиков какой-нибудь груз.
Марк мог гордиться своим умением логически мыслить: действительно, дикари все просто-напросто побросали на землю, ничего не взяв с собой.
Торжествующий Марк решил, что у этих странных людей здесь повсюду расположены лагеря, которые они время от времени посещают.
И третий день прошел все так же: нескончаемый с утра до наступления сумерек марш через пустынную дикую местность к еще одному лагерю с дикарями, расположенному возле такого же сверкающего ручья.
«Ну ладно, сукины вы дети, — подумал Марк, — если вы не хотите разговаривать, что ж, так же будет вести себя и Марк Брем. Каков привет, таков ответ».
Вот и четвертый день подошел к концу Однако в этот раз, когда наступили сумерки и огромная компания мужчин и женщин направилась в сторону ярко освещаемого кострами далекого лагеря, раздался какой-то оглушительный звук: выстрел из тяжелой пушки… По крайней мере, так показалось Марку.
И, приближаясь к этой канонаде, Марк ощущал все большее беспокойство. Грохот орудий становился все ближе и громче.
«О Господи, — подумал он в ужасе, — почему они не погасят костры? Они что, сошли с ума? Да сейчас к ним пристреляются и накроют огнем!»
В восемнадцать лет Марку пришлось отслужить в армии свой срок, и он видел орудийные стрельбы. Тогда ему казалось, что им конца не будет.
Но, удивительное дело, эта стрельба, похоже, никого не беспокоила. Его захватчики упрямо пробирались в темноте сквозь заросли кустарника, и, когда они вышли к лагерю, там оказалась, как и в предыдущие дни, группа других людей. Они все вместе, как и до этого, уселись за трапезу.
И пока пушки продолжали свою ужасную канонаду, один дикарь накормил его. И лицо Марка во время этих красных вспышек и звуков взрывов судорожно искажалось, но он, несмотря на все свое напряжение, открывал рот всякий раз, когда к его рту подносилась ложка. Как обычно, немного этой теплой жидкой кашицы пролилось, и она стекла по его подбородку на и так уже испачканную одежду. Но ни это, ни рев пушек, похоже, не беспокоили этого почти полностью обнаженного человека, мирно присевшего на корточки рядом с Марком. Он не улыбался, но и не хмурился. И даже не вздрагивал и не оборачивался. Просто невероятно!
И, видя эту полную безмятежность, Марк наконец осознал (с огромным удивлением), что по кому бы или по чему бы ни стреляли эти дикари, ответных выстрелов не последует.
И это сразу же принесло чувство облегчения. И ему вскоре даже удалось уснуть. А потом — он так и не понял, когда именно, проснувшись в очередной раз, он вдруг понял, что артиллерийские залпы смолкли.
После чего эта ночь стала походить на предыдущие. И у Марка почему-то возникло чувство, что наступающее утро будет необычным.
Где-то там, недалеко от них, скрывается враг, теперь притихший. И почему-то Марк верил, что с этим придется считаться.
На пятое утро Марк Брем открыл глаза и увидел то, что уже чувствовал: еще один ручей. Но за ним полуразрушенный город. Марка озарило: вот куда они стреляли.
Его, как всегда, накормил какой-то дикарь. Был ли это тот же самый, что и накануне? Как всегда, Марк не был в этом уверен. Охваченный любопытством, он спросил:
— Послушай, знаете ли вы Стивена Ма…
Х-хлюп! Ложка супа влилась ему в рот, на полуслове. И в этот миг он понял, если раньше и не знал этого что глупо разговаривать во время еды.
Марк подавился и закашлялся, обрызгал супом лицо кормившего его дикаря, траву вокруг и свою одежду.
Когда он, наконец, пришел в себя, его отвели к реке. Тело все еще содрогалось внутри, а мышцы живота и шеи ныли от боли.
«О Господи, — с жалостью к себе подумал Марк, — все эти мучения лишь из-за того, что я на секунду забыл, где я нахожусь… и что задаю глупый вопрос».
Между зелеными берегами лениво текли воды ручья, который вскоре изгибался и скрывался из виду за разрушенными строениями некогда существовавшего города.
От близкого запаха воды Марк почувствовал себя лучше. Он вопросительно поглядел на своего стража, который сделал шаг назад.
«Он больше не держит меня», — подумал Марк.
И не стал зря терять времени. Вздохнув, он опустился на колени, и содрогнулся, ожидая, что эти безжалостные руки сомкнутся вокруг его шеи («Они никогда не позволяли мне раньше делать это»).
Руки Марка все еще были связаны за спиной, поэтому нечего было и думать о побеге.
Секунды текли, и никто не прикасался к нему. Марк перестал оглядываться по сторонам и, опустившись на травянистую кочку, нагнулся к воле в предвкушении приятного холода воды, открыл широко глаза и радостно улыбнулся, всматриваясь в отражение лица, колеблющееся в воде.
И тут он в замешательстве понял… что лицо, смотревшее на него, было не его!
В моменты стресса человеческий мозг реагирует на окружающее очень сложно, однако восприятие действительности не искажается. Эффект стресса начинает ощущаться позднее, и часто это приводит к травмам, остающимся на всю жизнь, накладывая свой огромный отпечаток на все последующее поведение человека. Но вот в самом начале…
…Замешательство, почти полное отключение от действительности… миг неверия и лишь мельком вспыхнувшая в сознании почти незаметная мысль… он узнает…
В следующую секунду он оказался в воде и тонул.
Когда Марк пришел в себя от шока, несколько дикарей вытаскивали его со значительной глубины. И вот он уже лежит, а руки больше не связаны, на чем-то твердом и неровном.
«Все еще жив», — подумал он со слабым вздохом облегчения. После чего открыл глаза.
Но все равно ему потребовалось немало времени, чтобы полностью осознать, что он лежит на плоту, который раньше был причален к пристани, и что теперь этот плот медленно дрейфует вниз по течению, приближаясь к развалинам города.
Марк повернулся, чтобы посмотреть туда, где был раньше. И увидел лишь своих прежних охранников, стоявших на берегу реки, глядевших в его сторону.
— Эй! — слабым голосом позвал он. — Что это взбрело вам в голову?
Никто не ответил. Марк хотел было позвать снова, но лишь закрыл рот и просто огляделся. Вид даже отсюда, с этой точки, был фантастическим.
Лагерь нудистов на берегу. Двигающиеся обнаженные тела, поворачивающиеся, бродящие пешком, скользящие по склону, наклоняющиеся вперед — на фоне холмов и далекой подернутой туманом горной гряды.
Быстрое течение подхватило плот и закружило его. Плот наткнулся на выступ какого-то дома, приостановил свое движение вперед, и его начало сносить в одну сторону.
И в этот момент разворота Марк потерял лагерь из виду.
А потом плот медленно поплыл со своим единственным грузом в уничтоженный город.
9
Маленькая группа людей по одному выбиралась из космического корабля. Стивен сходил первым.
Его не слишком обрадовали слова капитана Одарда:
— В конце концов, мистер Мастерс, вы ведь единственный, кто уже побывал здесь. Мы полагаемся на ваш предыдущий опыт.
Хотя пользы от этого было мало.
«Ладно, черт возьми, — подумал Мастерс, — пойду первым».
И вот все семеро, членов экипажа первого посадочного модуля стоят на грунте. На орбите вместе с грузовым кораблем, состоявшим более чем из дюжины больших раздельных транспортных блоков, каждый из которых нес свой груз и экипаж, дожидались своей очереди остальные четыре модуля. Вскоре еще пятьдесят четыре вооруженных человека по сигналу высадятся сюда.
Капитан — грузный человек примерно такого же сложения, как и Марк Брем, но физически более крепкий — приблизился к Стивену.
— Надеюсь, вы, мистер Мастерс, не будете в обиде, — сказал он, — если мы особо станем приглядывать за вами.
— Не беспокойтесь, — ответил Стивен. — Я уже привык. Мне хватило и того первого раза. Теперь я больше не собираюсь шляться в одиночестве по этим холмам и долинам.
Он осторожно приблизился к канистре, которая валялась на песке. Потом бросил взгляд вверх на линию холмов — все выглядело точно так же, как раньше.
«Вон там, — подумал он, — те же три холма…» Он смотрел на них, ощущая действовавшее успокаивающе чувство реальности.
А вон там, в нескольких сотнях футах слева, находился космический корабль первой экспедиции. Теперь же — тишина и пустота… Не видно ни следа высадившегося экипажа.
И здесь — справа от него — только что приземлившийся модуль, и его экипаж все еще на виду.
Стивен втянул в себя глоток холодного миттендианского воздуха, рассеянно отметив, что он, кажется, стал прохладнее, так что, наверное, уже приближается зима.
«Лучше сказать остальным об этом…» И он уже повернулся, чтобы сообщить об этом Одарду, но увидел, что капитан куда-то направился. Стивен мог бы включить переговорное устройство. Но крохотные индикаторы на нем показывали, что эфир уже заполнен разговорами членов экипажа… «Ладно, скажу попозже!»
Вроде бы в этот момент им ничего не угрожало. Столь же успокоительной была и мысль, что сегодня по крайней мере там, за горизонтом, не скрывается ничего, что могло бы напасть на них.
И, конечно же, был разработан соответствующий план — лучшими военными стратегами. Из модуля после посадки будет выгружен скутер, на котором экипаж сможет произвести воздушную разведку и определить местонахождение какой-нибудь из групп миттендианцев, после чего попытается захватить одного из дикарей. А уж затем приземлятся и остальные космонавты.
В экипаж скутера наряду с пилотом и двумя другими астронавтами войдет и еще один член экипажа. Разумеется, группа захвата будет вооружена, и они, конечно же, будут действовать агрессивно, не жалея живота, что всегда требуется от подобных групп захвата.
После приземления остальных модулей последуют и другие вылазки. И всегда один отряд будет оставаться охранять лагерь, готовый сражаться до конца.
Размышляя над этими приказами, которые следовало неукоснительно выполнять, Стивен вдруг понял, что он в замешательстве. Он-то понимал, что эта программа необходима… но только для солдат. Но ведь он — не солдат ни в малейшей степени, ему не хотелось, чтобы с ним обращались, как с винтиком военной машины.