Парень, стоящий перед нами прочищает горло.
– Могла бы сразу сказать, – улыбаясь, произносит он.
В таких моментах следует знакомство, но хоть я практически и не знаю Маккензи, я точно уверен, что она знакомить нас не станет. У нее свои правила. Я тоже не спешу, потому что рискую потерять Маккензи из своего захвата. Мне слишком нравится то, как наши тела прижаты друг к другу. Даже через слои одежды.
Боже, я так давно не прикасался к девушке. У меня едет крыша.
– Ладно, пока, ребята. – Парень и девушка машут нам и залезают в машину.
Я улыбаюсь и машу в ответ, словно это мои друзья. От меня не ускользает то, как они обмениваются взглядами.
Как только их машина скрывается за поворотом, Маккензи начинает вести себя как Маккензи. Она отпихивает меня от себя и хмурит брови. На моем лице невольно появляется улыбка. Она все-таки милая, даже сейчас. Маленькая и злобная врунишка.
Маккензи неуклюжими движениями убирает с лица волосы, которые намагнитились от ее дутой куртки.
– Что ты здесь делаешь?
Я засовываю руки в карманы.
– Ты же видела, что я был здесь со своей семьей.
Она выдыхает, выпустив изо рта облачко пара. На этой пустой парковке мы одни. Территория хорошо освещена, поэтому я отлично вижу все ее эмоции.
– Не хочешь мне что-нибудь рассказать? – добавляю я.
– Что именно? – фыркает она.
Я указываю кивком головы на вывеску пиццерии. Маккензи следит за моим взглядом. Затем на ее лице появляется ухмылка. Черт, она улыбается. Но в этой улыбке нет ничего хорошего.
– Я тебе вдруг стала неинтересна? – Она склоняет голову набок. – Простая официантка тебя не привлекает, верно?
Моя грудь вздымается все чаще и чаще с каждой нашей встречи. Что она пытается доказать? Мне или себе?
– Ты взрываешь мне мозг, – признаюсь я.
Она больше не улыбается и молча смотрит. Мое признание прозвучало слишком серьезно.
– Не знаю, как ты провернула со мной этот фокус с Коффи.
– Фокус? – удивленно переспрашивает она.
Я пожимаю плечами.
– Разве нет?
Прищурив глаза, она снова улыбается.
– Какая разница? Так ты ждал меня, чтобы сказать это?
Я долго смотрю на нее. Так долго, что Маккензи первой отводит взгляд. Понятия не имею, почему она так застряла в моей голове. Такой головомойки мне не устраивала еще ни одна девушка. Она привлекает меня, я с этим даже не спорю. Но у нее ужасный характер. Это не может быть маской. Она действительно нахальная и наглая…
Господи, сколько уже раз я оскорбил ее в своих мыслях? Это похоже на чистое лицемерие, потому что я стою напротив нее и смотрю на ее губы.
Она слегка прикасается к нижней губе кончиком языка. Они холодные, и я хочу их согреть. Что я теряю?
– Нет, – отвечаю я, сделав широкий шаг в ее сторону. – Я здесь за этим.
Маккензи издает приглушенный звук, когда наши губы соединяются. Мне приходится наклониться, чтобы прижать свои губы к ее в полной мере. Теперь я чувствую, какие ее губы холодные. Но они быстро согреваются, потому что она меня не отталкивает.
Да, она позволяет мне целовать себя в течении секунд трех, а потом… боже, потом она отвечает.
13
Мы продолжаем целоваться. Это самый настоящий поцелуй, потому что ее язык у меня во рту. Я кладу ладонь на щеку Маккензи и углубляю поцелуй. Наши губы двигаются в такт еще несколько секунд, в течении которых я испытываю невероятное удовольствие.
Поцелуй заканчивается вовсе не так, как я того ожидал. Нет истерик, слов «подонок» и толкания в грудь. Я сам с огромным трудом размыкаю наши губы, затем смотрю сверху вниз, все еще держа лицо Маккензи в своих ладонях. Ее щеки раскраснелись, губы влажные и вот-вот снова станут холодными. Она смотрит на меня слегка затуманенным взглядом. Я все еще жду, когда она меня оттолкнет. Вместо этого Маккензи тихо выдыхает и отстраняется.
– Неплохо.
Этой девчонке обязательно нужно все испортить. Но на этот раз я пойду на у нее на поводу.
– Больше, чем просто неплохо. Все еще думаешь, что я гоняюсь за тобой по какой-то причине?
Я и сам не знаю ответа на этот вопрос. Мне не важно связана она с Коффи или нет. А было ли это вообще важно?
Маккензи вздыхает и прикрывает глаза. Она словно борется сама с собой.
– Я… у меня… – запинается она, и я заинтересовано жду. – Мне нужно домой. Я устала.
Разочарование поднимается по моему телу снизу-вверх. А что я еще ожидал?
– Хорошо, я тебя отвезу.
Так странно, что мы не подкалываем друг друга. Никакого стеба. Поцелуй каким-то образом вогнал нас обоих в ступор. Это нелогично и не свойственно ни мне, ни Маккензи. Хотя в последней я могу ошибаться, что маловероятно.
Маккензи качает головой и достает из кармана свой айфон.
– Не стоит, я закажу такси.
Я вздыхаю, засунув руки в карманы куртки, и опускаю голову.
– Что с тобой не так? – серьезно спрашиваю я. – Ты только что меня целовала и теперь не хочешь, чтобы я тебя отвез?
Маккензи поднимает голову и несколько секунд смотрит мне в глаза. Что-то в моих словах ее задело, вот только я не пойму, что именно. Я ведь озвучил обычный факт.
– Ты бы мог мне понравиться, – неожиданно произносит она. – И если бы я захотела, ты бы уже был моим.
От удивления у меня расширяются зрачки. Только что она сделала то, что я мечтал услышать от каждой девушки, с которой был. Решительная, смелая, противоречивая. Загадка. Несмотря на ее «бы» я верю в то, что это было бы действительно так.
– Что тебе мешает? – интересуюсь я.
Она бросает молчаливый взгляд в сторону, затем снова смотрит на меня.
– Я сама.
Слишком глубокий и серьезный ответ.
– Не понимаю.
Она кивает.
– Конечно, не понимаешь. – На какую-то секунду ее брови приобретают форму глубокой задумчивости и печали. Все мы что-то скрываем. Наверняка, она тоже.
Мне хочется спросить, но я не вижу смысла копаться в чужих мыслях. Мы едва знакомы. Сегодня между нами слишком много произошло. Думаю, и этого достаточно.
– Давай я просто отвезу тебя домой и ни о чем не стану спрашивать.
– Я живу далеко.
У меня закатываются глаза.
– Маккензи.
Она не решается, но можно считать, что я победил.
– Нет, – все же решительно отвечает она и демонстративно вызывает такси.
У меня немеют конечности. Я так зол, что готов пробить ботинком землю насквозь.
Чувствуя себя глупо, я разворачиваюсь и молча иду к машине Энтони. Черт с ней. В салоне я громко включаю музыку. Возможно, у нее есть причины вести себя как стерва или она такая и есть. В любом случае, у меня не хватает терпения, вот так просто смотреть на то, как она стоит одна на пустой парковке. К тому же на улице холодно.
Я опускаю окно и просовываю голову.
– Хотя бы погрейся до того, как приедет такси.
Она решается не сразу, но все идет к машине и забирается в «форд». Мы сидим молча несколько секунд. Затем я убавляю музыку и продолжая смотреть в ветровое стекло, спрашиваю:
– Как думаешь, сможет ли армия цыплят убить слона?
Мне не видно выражение ее лица, но чувствую, что она на меня смотрит. Затем едва слышно фыркает.
– Ты серьезно?
Я наконец поворачиваю голову.
– Вполне.
Маккензи смотрит на мое абсолютно серьезное лицо, затем снова фыркает и смеется.
– Черт, Ноэль.
– Что? – Я продолжаю оставаться серьезным. – Ну как ты думаешь?
Маккензи прикусывает губу и смеется еще громче.
– Ты всегда такой?
Я фыркаю, проведя рукой по рулю.
– Какой? Глупый? Клоун?
Она прекращает смеяться и качает головой.
– Забавный.
Мне послышалось или она опять мне не нагрубила? Либо она слишком устала и ведет себя так странно, либо на нее так подействовал наш поцелуй. Я все же надеюсь на второй вариант.
Нам обоим отчего-то неловко и это выглядит комично. Очевидно, что мы оба стараемся всего подобного избегать. Быть серьезным и говорить о серьезном – ни я, ни она к такому не готовы.
Тусклый свет фонарей на парковке разрезает яркий свет фар. Мы видим приближающий серый «Убер».
Маккензи торопливо застегивает куртку и запихивает телефон в карман. Пока она натягивает шапку, я смотрю на ее профиль. Нам нужно повторить этот поцелуй, как минимум, тысячу раз. Мне уже плевать, что она обвела меня вокруг пальца. Именно сейчас, в данный момент, она такой не казалась. Такой, какой была на самом деле.
Схватившись за ручку дверцы, Маккензи колеблется. Словно хочет что-то сказать. Или она ждет, что скажу что-нибудь я. Но я молчу.
Она выходит наружу, но не спешит хлопать дверцей. Я улыбаюсь. Это уже что-то значит.
– По поводу поцелуя…
– Это ничего не значит, – заканчиваю за нее я. – Я не идиот, мы все здесь взрослые люди.
Маккензи фыркает, слегка склонившись.
– Взрослые, да уж.
– Ты старше всего на год.
Она ничего на это не отвечает.
– Можем иногда… – запинается она, и я осознаю, с каким же трудом ей приходится это говорить. – Только иногда тусоваться в торговом центре, например. Как друзья.
Боже, что за вечер? Сначала она меня целует, а теперь предлагает иногда тусоваться вместе. Я упускаю из внимания слово «друзья». Какие друзья после того, как пятнадцать минут назад мы охотно и негигиенично обменивались слюной? Дружба с девушкой для меня своего рода табу. По одной простой причине, что я не умею этого делать.
– Польщен, – ухмыльнувшись, отвечаю я.
Маккензи стреляет в меня своим убийственным взглядом, который уже стал для меня привычным.
– Уверена, что целая армия цыплят способна завалить слона, – говорит она и хлопает дверцей.
Я смеюсь, наблюдая за тем, как она идет к «уберу». Прежде чем сесть в такси, Маккензи смотрит на меня и криво улыбается.
Черт, как мне разгадать все ее непонятные знаки?
14
На следующий день после тренировки я возвращаюсь домой и посвящаю себя учебе. Не хочу показаться тупым, но вся информация не очень хорошо усваивается. Я знаю, что должен получить диплом и что хоккей не есть гарантия будущего, а если и есть, то максимум до тридцати пяти, если ты посредственный игрок. Всегда нужен запасной план. Ну, или буду надеяться, что в спорте мне все же удастся задержаться.