чем я здесь.
Сейчас она меня пошлет, – в сотый раз напоминаю себе.
– Мне нужна твоя помощь, – начинаю я.
Взглянув в темные глаза Маккензи, я вижу в них недоумение, медленно и очень медленно перетекающее в ярость. Словно она уже все поняла.
– Чего ты хочешь? – стальным голосом спрашивает она.
– Мы оба знаем, что Сэм Коффи твой брат. Я просматривал его профиль и увидел тебя на его фотографиях, – говорю я.
Маккензи готова испепелить меня в этот момент. Она резко поднимается на ноги.
– Уходи.
– Просто выслушай меня…
– Уходи.
Мы смотрим друг на друга. Она с ненавистью, я с отчаянием.
– Я не пытаюсь тебя использовать. Маккензи, неужели у тебя нет друзей, которым иногда бывает помощь, а ты им помогаешь?
Она мрачно смеется, качнув головой.
– Как ты ловко это все припудриваешь сладкими речами.
Я провожу ладонью по лицу и вздыхаю.
– Ты даже не выслушала.
– Я знаю, о чем ты меня попросишь.
– Уверена? – бросаю вызов я. – Если бы мне нужно было что-то крупное, я бы обрабатывал тебя подольше.
От этих слов она пронзает меня очередным взглядом.
– Обрабатывал меня?
– Мне ничего от тебя не нужно.
Она удивленно приподнимает брови.
– Я думала, ты здесь как раз именно за этим.
– Мне нужна твоя помощь. Люди так поступают, иногда помогают другим. Пожалуйста, выслушай меня.
Что-то в моем голосе расслабляет ее. Я понимаю, почему она мне не верит. Я знал, что так будет, хотя и думал, что будет намного хуже.
Несколько секунд Маккензи колеблется.
– Я слушаю. Только быстро.
22
Сегодня мы играем с «Рысями» из Принс-Джорджа. Их положение лучше нашего, и они чувствуют себя уверенно. После серии выездных игр в прошлом месяце, в этом мы в основном играем дома. На домашней арене всегда играть легче.
Но кому бы лед не принадлежал, победитель зависит не от этого. Это почти середина сезона. Проигрывая, мы спускаемся вниз по турнирной таблице и теряем шансы попасть в плей-офф. Я этого не перенесу в свой первый год в западной лиге.
В раздевалке напряженное молчание. Кто-то слушает музыку, кто-то просто играет в телефоне, кто-то сосредоточенно смотрит в пол, как это делаю я. Я смотрю на острые лезвия своих заточенных коньков. На мне лишь часть формы. Сцепив пальцы, я опускаюсь ниже, и темные пряди моих волос падают на лоб. Я давно не стриг волосы.
Сосредоточенность перед игрой – самое важное для меня. Я концентрируюсь лишь на одном, пытаясь выбросить из головы все остальное.
Внезапно в раздевалке становится так тихо, что я начинаю слышать биение собственного сердца. Движение со стороны привлекает мое внимание. Эндрю тычет Чейза, который с закрытыми глазами слушает музыку. Открыв глаза, Чейз моргает несколько раз. Наушники сами вываливаются из его ушей.
Вид у всех потрясенный. Что происходит?
Мне нужно лишь повернуть голову. Что я и делаю. И моя челюсть отвисает.
Я просил ее не об этом. Но она сделала больше.
В дверях стоит сам Дастин Коффи, глядя на всех нас. Позади него маячит тренер Зегер, не менее ошарашенный, чем мы.
Поверить не могу, что она это сделала. Я просил ее о том, чтобы она, в свою очередь, попросила Сэма Коффи записать для нас крошечное видео с поддержкой. Сама мысль, а еще бы и видео-подтверждение того, что нас поддерживает один из самых крутых хоккеистов нашего времени, придало бы парням сил. Это бы мотивировало на все сто процентов. Работа и тренировки – это главное, да, но поддержка, вера – это едва ли не лучше.
Маккензи отреагировала так, как я и ожидал, но немного смягчилась, когда услышала мою просьбу. Очевидно, что она ожидала другого. Ведь по большей части моя просьба пустяковая. Это слегка ее удивило. Так и не дождавшись от нее ответа, я все равно поблагодарил ее и уехал. Мне даже стало неловко.
Но вот перед нами стоит живая легенда.
Дастин Коффи высокий, широкоплечий, как и каждый хоккеист. В свои пятьдесят он выглядит моложе. Его темные с сединой волосы зачесаны назад. Черный и на вид дорогой костюм придает ему еще больше солидности. Я смотрел его игры, я знаю, как он играл. Возможно, я ему и не поклонялся, но имя этого человека очень много значит для хоккейного мира. Он совладелец клуба «Эдмонтон Ойлерз», это и не удивительно. После завершения карьеры многие хоккеисты остаются в спорте, занимаясь им уже как бизнесом, ну или как минимум тренируют.
Мы знали, что иногда на наши игры ходят довольно «высокие» люди. Нас оценивают не только скауты. Грубо говоря, мы – будущий продукт. Здесь все взаимосвязано. Но никогда еще сам Дастин Коффи не появлялся в раздевалке юниорской лиги. Он властвует в НХЛ. Если мы и пересекаемся с этим миром, то лишь частично. Мы и самих игроков «Эдмонтона» видим не так часто, хоть и делим домашний лед.
– Думаю вы не нуждаетесь в моем представлении, – начинает Дастин Коффи, слегка улыбнувшись.
Мы все еще смотрим на него широко открытыми глазами.
– Ребята я пришел вам сказать всего несколько слов. Пусть они будут банальными, пусть вы их слышали множество раз, но позвольте старику пожелать удачи молодежи.
Мы все немного расслабляемся и нервно хихикаем. Первым очухивается Джерри. Он подходит к Коффи и пожимает ему руку.
– Вы не представляете, как многое для нас значит ваше присутствие, сэр.
Коффи кивает Джерри, улыбнувшись, затем снова смотрит на всех нас:
– «Роджер Плэйс» ваш дом, так же, как и был когда-то моим. Но и сейчас мой дом, но я уже не часть команды.
Мы все киваем, и Коффи продолжает:
– Вы – наше будущее, парни. Именно за вами будущее хоккея. Когда-то я так же смотрел на старых хоккеистов, как и вы сейчас смотрите на меня. – Он слабо улыбается. – Я понимаю, что такие высокопарные речи, наверное, нужно проговаривать в финале плей-офф, но уж точно не в середине сезона, когда еще есть время отыграться. Но я думаю, что в этих самых речах вы уже не будете нуждаться, ведь вы уже будете в финале. И я имею в виду, когда, а не если. Вы все взяли клюшки в возрасте трех или четырех лет и поняли, что хотите играть. Теперь вы здесь. Ваш путь только начинается. Не думайте, что, когда вы попадете в НХЛ, когда ваши мечты сбудутся, все вдруг резко станет легким. Попасть в лучшую лигу мира сложно, но еще сложнее там задержаться. Вы это знаете. Вас ждет столько испытаний, парни. Это жестокий спорт, а еще это бизнес. Вас будут продавать и обменивать, давайте начистоту. Но во всем этом есть главное – сама игра. Даже не цель. Игра. Поэтому сейчас, когда вы все еще юниоры, когда вы все еще не связаны по рукам и ногам контрактом НХЛ, играйте. Просто играйте и наслаждайтесь. Наслаждайтесь этим временем, ведь скоро оно уйдет, и вы даже не представляете, как сильно вы будете по нему скучать. Самое главное, что вы должны запомнить. Тот человек, которому вы передали шайбу, самое важное что есть там, на льду. Нет ничего важнее человека, у которого с вами одна цель и на котором точно такая же форма, как и у вас. Как бы часто вы не меняли команды, с какими бы людьми вы не играли, именно люди – самое главное, что движет этой игрой. Вы – одно целое. Вы – «Росомахи».
Раздевалку заполняет оглушительный рев. Мы кричим, рычим и стучим коньками об пол. Этот шум сливается с громким стуком наших сердец.
Никто из нас не настолько глуп, чтобы поверить в то, что одна речь, пусть и одного из самых легендарных хоккеистов, способна полностью сделать из команды единое целое.
Но знаете, это работает. В удачу тоже нужно верить. И иногда даже в чудо.
Сейчас уже второй период. Я слежу за игрой со скамейки, сменившись буквально несколько секунд назад. Игрового времени у меня уже достаточно, и я благодарен тренеру Зегерсу, что так быстро начал доверять мне.
От волнения я жую капу. Ненавижу эту штуку, но зубы мне дороже. На площадке Джерри в самой гуще событий. Он атакует Малкинсса из «Рысей». Через несколько секунд шайба уже у нашего капитана. Он по борту передает ее Майклу. Майкл отъезжает с шайбой назад и оставляет ее Маклену, который разгоняется и буквально кидается в очередную атаку. Оказавшись за синей лини, он бросает. Звучит щелчок. Мы соскакиваем со скамейки. Шайба попадет в штангу. Трибуны стонут. Но тут шайба вновь оказывается у Джерри, который объезжает ворота противника, и чисто технически отправляет шайбу в ворота. Голкипер «Рысей» ломает от досады клюшку.
Трибуны взрываются. Я вместе со всеми выставляю руку, когда Джерри проезжает мимо скамейки ударяясь с нами перчаткой. Я смотрю на видео-куб. 3:0 в нашу пользу. Три ноль! Невероятно.
Уходя на второй перерыв, я пытаюсь рассмотреть трибуны. Но среди них невозможно увидеть лицо, которое я ищу. И здесь ли она вообще?
В третьем периоде «Рысям» так и не удается забросить шайбу. Но и нам, к сожалению, тоже. Но несмотря на отсутствие голов, период жестокий. И та, и другая команды постоянно атакуют. Мы и не собираемся играть на удержание счета даже последние пять минут. В нас во всех словно что-то вселилось.
Но вышедший в третьем периоде голкипер Доан, заменивший Стюарта, не подводит свою команду. Ну а Чейз сегодня впервые отстоял матч всухую.
После финальной сирены мы набрасываемся друг на друга. Это лишь очередной матч в регулярном сезоне, но для нас сегодняшняя победа очень важна. Я впервые за долгое время чувствую единство со своей командой. Это не вся работа, эмоции утихнут и все еще может вернуться на свои места, но это первый шаг.
Как только я появляюсь в фойе арены, то тут же оказываюсь в объятьях Эйви и Энтони. Я смеюсь, обнимаю их обоих в ответ. Мама сегодня не смогла приехать, поэтому они вдвоем.
– Ноэль, ты просто звезда. – Эйв обхватывает мое лицо ладонями.
Несколько секунд мы смотрим друг другу в глаза. Нам и не нужно слов. Мы близнецы и понимаем друг друга.
Сегодня мне даже не хочется отшучиваться. Это было круто. На этой игре я не забросил ни одной шайбы, но у меня две голевые передачи на счету. Как же это греет душу. И сейчас я имею в виду не свои очки, а нашу общую победу.