– Точно.
Вздохнув, он тоже откидывается на спинку.
– Ладно. Почему ты не любишь хоккей?
Вполне ожидаемый вопрос.
– Он у меня вот здесь, – я указываю на свое горло.
Ноэль понимающе кивает.
– Ответ принят. Так ты расскажешь мне то, что я увидел?
– А что ты увидел?
Он возводит зрачки к потолку и это выглядит настолько комично, что у меня увы не сдерживается смешок. Это естественно привлекает внимание Ноэля.
– Когда я пытаюсь шутить, ты не смеешься, но от обыденных вещей хихикаешь, как школьница. Что с тобой не так?
Я прикусываю нижнюю губу.
– Может это ты ведешь себя, как клоун?
Ноэль дергает вверх одним плечом.
– Меня это не задевает, я слышал это уже много раз.
– Значит, заметила не я одна.
Он издает спокойное «хм», полностью проигнорировав мою колкость.
– Сколько тебе лет?
Я с силой ставлю один локоть на стол и с щелчком опускаю щеку на ладонь.
– Ну не будь ты хамом.
Ноэль широко улыбается.
– Ты же сказала, это не свидание и мне можно не быть джентльменом. И почему это я хам? Что в этом такого?
Он прав. И впрямь, что такого?
– Девятнадцать. А тебе? Пятнадцать? Ой, ты же в западной лиге, и я сомневаюсь, что ты хоккейный вундеркинд наподобие Макдевида, так что… эм семнадцать?
Ноэль складывает руки на груди, насмешливо глядя на меня.
– Твои попытки меня поддеть такие нелепые, Маккензи. Я уже понял, что ты бука, не переигрывай.
– Бука? – переспрашиваю я, сморщившись. – Что это за слово? Ты любишь читать детские книжки?
– Я люблю Питера Пена, – неожиданно выдает он.
У меня не находятся слов в ответ, поэтому я просто качаю головой.
– Проехали. Когда уже принесут еду? – нетерпеливо постукивая по ножке стола, я смотрю по сторонам, откровенно избегая прямого контакта с Ноэлем.
Он в свою очередь это замечает. По сравнению со мной, парень довольно уверенный. Эта самая уверенность исходит от него волнами, вырывается из его гравитационного поля и передается другим. У таких людей обычно много друзей.
Официантка приходит с полным подносом и осторожно расставляет перед нами еду: картошку фри, крылышки под кисло-сладких соусом, наггетсы, салат с оливками, два гамбургера, кола.
Ноэль принимается за свой гамбургер, и я понимаю, что все остальное принадлежит мне. Если я до конца хочу сыграть свою роль, то мне придется все это съесть.
Боже.
Я не представляю, как это осуществить. Это действительно много. Мой желудок просто не вместит такое количество еды, да и вряд ли он вообще выдержит, если я даже все это в него все же вмещу.
Ноэль игриво указывает на еду.
– Ну, вперед, ты так долго ждала.
Дерзко ухмыльнувшись, я принимаюсь за еду.
Мы болтаем о какой-то незначительной ерунде, пока едим. Много спорим и обмениваемся саркастичными репликами, и это уже стало определенным правилом. После гамбургера я уже в принципе ничего не хочу, но пихаю в себя картошку фри и салат. Господи, меня еще ждут крылышки.
В какой-то момент я задаюсь вопросом, зачем я вообще это делаю, почему бы прямым текстом не сказать все, что я думаю? Но это ведь так просто, а мне скучно. К тому же он спорил на меня, это определенно. Если хочет выиграть, пусть терпит.
Прочувствовав внутри себя мотивацию, я хватаю руками картошку фри и засовываю ее себе в рот. Затем тянусь к крылышкам, провожу жирными пальцами по соусу и облизываю эти самые пальцы.
Глаза Ноэля заметно округляются.
Я громко швыркаю, когда пью колу. Улыбаюсь с набитым ртом, демонстрирую пережеванную картошку.
Все же Ноэлю нужно отдать должное, он терпелив, но смущение на его лице очевидно.
– Поосторожнее, – через натянутую улыбку говорит он. – Я у тебя не отберу.
Рассмеявшись, я стукаю рукой по столу и тянусь за очередной порцией.
– Да ладно тебе.
Мой громкий смех привлекает внимание остальных посетителей кафе. И то, как я ем, тоже. На нас посматривают, кто-то откровенно смеется, но я продолжаю исполнять свою роль. Ноэль заметно сник. Его темные брови сошлись над переносицей, но он все равно старается улыбаться и болтать о чем-то непринужденном.
А я хороша.
Откинувшись на спинку дивана, я кладу руки на живот и громко выдыхаю.
– Ох…
Ноэль смотрит на стол, затем снова на меня.
– Давай, я закажу тебе мороженое? Ты же хотела.
От одной только мысли о мороженном меня начинает тошнить. Хотя меня и без того уже тошнит.
– Да не стоит, – отмахиваюсь я.
– Уверена?
Кивнув, я довольно фамильярно поднимаю руку и подзываю жестом официантку. Для полной картины не хватало свистка.
– Счет.
Не обращая внимания на мой тон, официантка мило улыбается, кивает и исчезает исполнять мою просьбу. Глаза Ноэля следят за мной, хотя я стараюсь на него не смотреть, когда тянусь к зубочисткам и принимаюсь перекатывать одну в зубах.
Господи. Парень, просто встань и уйди.
Он продолжает сидеть на месте.
Официантка возвращается со счетом, и мы принимаемся спорить, кто будет платить. Несмотря на то, что я пытаюсь его разозлить и отвадить раз и навсегда, платить за меня он точно не будет. Нет, ни за что. Деньги – это та часть, которая никогда не должна быть каким бы то ни было орудием. Думать о себе в таком ключе я точно никого не заставлю. Как угодно, он не так. Выйдя из спора победителем, я оплачиваю за свою еду, Ноэль платит за себя.
Выйдя из кафе, я ощущаю, как у меня кружится голова. От количества съеденного сводит живот, к горлу периодически подкатывает тошнота, а в желудке битва за выживание. О, боже, надеюсь, мои мучения того стоят.
Ноэль вроде как снова вернулся к себе прежнему, он шутит, улыбается уже не натянуто и рассказывает какую-то чепуху. Я слушаю в пол уха и думаю, как исправить ситуацию. В руке я сжимаю свою цветную дутую куртку и рюкзак с роликами.
– Давай сюда. – Ноэль пытается забрать у меня рюкзак, но я слишком резко реагирую на это, чем вновь вызываю на его лице удивление. – Я ничего не украду.
– Ага.
Мы идем по второму этажу, медленно приближаясь к большому фонтану. Внезапно мимо нас проносятся небольшая стайка из детей лет пяти-шести. Один из детей задевает меня и из моих рук на пол падает рюкзак, а следом за ним и куртка. Недолго думая, я оборачиваюсь и кричу:
– Вернись и подними, мелкий!
Мальчишка оборачивается и с огромными глазами смотрит на меня. Мне становится его немного жаль, но я продолжаю источать злобу, пронзая его тяжелым взглядом.
Стоящий рядом Ноэль наклоняется и поднимает мои вещи.
– Не стоит так злиться, это всего лишь дети, – говорит он и улыбается парню. – Беги дальше, будь осторожней.
Мальчишка бросает на меня еще один испуганный взгляд и пискнув «извините», исчезает вслед за остальными.
Ситуация препаршивая, на самом деле. Ноэлю неловко, это заметно. Мне тоже, но это вообще не заметно.
Так, уже лучше. Что еще не любят парни в девушках? Если честно я и без этого шоу могла ему не понравиться, но почему не сделать все хуже?
– У тебя есть зажигалка? – спрашиваю я, забирая из его протянутых рук свою куртку и рюкзак.
Брови Ноэля в очередной раз ползут вверх.
– Нет, зачем тебе?
– О. Я забыла, ты же спортсмен, – саркастично выдаю я.
– Ты куришь? – интересуется Ноэль.
– Это проблема?
Он пожимает плечами.
– Нет.
– Курю лет с тринадцати.
Он кивает.
– Ладно. Может, зайдем в магазин и купим?
Черт.
– Куплю по дороге домой, – отвечаю я.
У меня жжет внутри желудка, тяжесть в животе портит мне настроение. Это невыносимо. Думаю, с него достаточно. Может, он меня больше никуда не пригласит. Я на это надеюсь.
– Уже собираешься домой? – Ноэль вынимает из кармана своих черных джинсов телефон и разблокировав экран, смотрит на него пару секунд.
– Да, – киваю я. – Мне пора.
В его глазах не должно появиться разочарование, в них должно быть облегчение. Но что-то я не вижу ни того, ни другого. Ноэль хитро улыбается и кивком головы указывает к выходу.
Мы выходим на холодной воздух, уже облаченные в куртки. Я оглядываюсь вынимаю телефон из кармана и открываю приложение такси.
– Ты ездишь на такси? – интересуется Ноэль.
Я смотрю на него, как на идиота.
– А что?
– Да ничего, просто спросил.
– А ты думал у меня «лексус» с личным водителем?
Он молча и странно прожигает меня взглядом. Холодный октябрьский ветер играет с его густыми темными волосами.
– Я думал, ты окажешься умнее, – неожиданно произносит он.
Я хмурюсь.
– Что ты имеешь в виду?
Ноэль подходит ближе и, протянув руку, поправляет воротник моей куртки.
– Думаешь, я хоть на секунду поверил в твою игру? Но должен признаться, актриса ты хорошая. До встречи, Маккензи.
Я открываю рот и пытаюсь возразить, но он уже отходит от меня. Обернувшись, Ноэль широко улыбается и прежде чем скрыться за крутящейся дверью торгового центра, произносит:
– Этот раунд за мной.
8
Бросив куртку, я прохожу по просторному холлу в гостиную. Там никого нет, но голоса доносятся из соседней комнаты, которая служит домашним что-то наподобие комнаты отдыха. Обычно там мои дядя, тетя и кузены устраивают различные семейные посиделки: играют в игры, болтают, едят еду перед телевизором. Вообще, это здорово. В моей семье такого не было. Для меня это даже дико.
Заглянув в комнату, я обнаруживаю такую картину: мой дядя – ростом в сто девяноста два сантиметра, весом примерно около ста килограмм, бывший здоровый пятидесятилетний хоккеист – стоит на карачках и пытается изобразить… кого? Осла? Судя по характерному «и-а», так оно и есть. Тетя Аманда – его жена, двукратная олимпийская чемпионка по фигурному катанию, сорокадевятилетняя, красивая, мать двоих детей – сидит на диване и стучит кулаком по столу, заливаясь смехом.
Никто бы никогда не подумал, что эти люди могут так себя вести. То есть в мире спорта они почетные члены комиссий, создатели различных фондов, знаменитые спортсмены, принесшие стране немалую славу. Но в стенах своего дома они совершенно другие. Такие приземленные и обычные, что любой бы фанат «Эдмонтона» завидев эту картину, которую наблюдаю я, ни за что бы не поверил своим глазам.