На стенах горели факелы, Бастиану показалось, что в глубине, под землей, этажей не меньше, чем сверху. Из подвала потянуло холодом. Наконец он открыл последнюю дверь и увидел в темнице трех рыцарей. Зрелище было ужасное. Их подвесили за руки на цепях над глубокой ямой. Цепи тянулись к большому вороту, но ворот был закрыт на висячий замок.
Все трое, похоже, были без сознания, но вот Хидорн, самый выносливый, приоткрыл левый глаз и пошевелил пересохшими губами:
— Эй, братцы, посмотрите, кто пришел!
Другие тоже медленно разомкнули веки, улыбки пробежали по измученным лицам.
— Мы знали, что вы не бросите нас в беде, — прохрипел Хидорн.
— Как мне спустить вас вниз? — спросил Бастиан. — Ворот на замке.
— Возьмите ваш меч и разрубите цепи, — предложил Хисбальд.
— Чтобы мы рухнули в бездну? — сказал Хикрион.
— Мне не извлечь меч из ножен, — сказал Бастиан. — Булат может действовать только по своей воле.
— Гм, — проворчал Хидорн, — это самое глупое в волшебных мечах.
— Эй, — вспомнил Хисбальд. — Но ведь где-то был ключ!
— Они засунули его под какую-то плиту, — сказал Хикрион.
Бастиан напряг зрение и, походив туда и сюда, обнаружил в полу подвижную плиту, а под ней ключ. Он открыл замок, и теперь можно было повернуть ворот, разматывая цепи и опуская подвешенных все ниже. Ворот издавал ужасный скрежет, но было уже не до осторожности. Когда рыцари очутились на уровне пола, они стали раскачиваться над ямой, пока не почувствовали под ногами твердую плиту. Все трое бессильно рухнули на пол.
Послышался приближающийся топот металлических ног. В дверях уже блеснули панцири железных великанов. Тут взметнулся из ржавых ножен Булат и засвистел в воздухе. Как молния, он обрушился на первого нападавшего, и уже через мгновение тот лежал, изрубленный на куски. И вдруг стало ясно, что это были за воины: полые внутри, они состояли из пустых панцирей, которые двигались сами по себе.
У Бастиана была выгодная позиция, великаны могли пройти в узкую дверь только по одному, здесь их встречал Булат, превращая их в раскрашенную железную скорлупу. Когда штук двадцать были изрублены, остальные отступили, чтобы подождать Бастиана в более удобном для них месте.
Бастиан бросился к друзьям, и Булат в одно мгновение разрубил цепи на их запястьях. Рыцари с трудом поднялись, руки их затекли от долгого висения. Хисбальд не мог идти, и друзья поддерживали его.
Как только они выбрались из темницы, на них тут же набросились панцирные великаны. Факелы на стенах были погашены, но Булат ярко освещал все происходящее. Ни один из ударов панцирных воинов не достиг Бастиана, и ни один удар Булата не был впустую. Наконец Бастиан остался один посреди кучи панцирных обломков. Ничто в этой куче больше не шевелилось.
— Ничего похожего мне еще не приходилось видеть, — сказал Хикрион.
— Я расскажу об этом внукам, — сказал Хисбальд.
— Они тебе не поверят, — с сожалением заметил Хидорн.
— А теперь я хотел бы познакомиться с Ксаидой и лично представиться ей, — заявил Бастиан. — Хочется перекинуться с ней словечком.
Они выбрались из подземелья. Атрей и Фухур уже поджидали их.
— Отлично сработано! — Бастиан похлопал Атрея по плечу.
— Что с панцирными воинами? — спросил Атрей.
— Одни скорлупочки остались, — беспечно ответил Бастиан. — А теперь идем к Ксаиде, в ее колдовской зал!
Он снова накинул свой плащ, и все вместе они поднялись на верхний этаж замка. Даже Фухур последовал за ними.
Сверкая драгоценностями, Ксаида поднялась навстречу со своего трона из красных кораллов. На ней было длинное фиолетовое одеяние, волосы огненного цвета убраны в сложную прическу. Красота ее была ослепительной, но что-то в этой красоте действовало на Бастиана отталкивающе. Немного позднее он понял: глаза ее были разного цвета — один зеленый, другой красный. Ксаида дрожала от страха, и когда Бастиан в упор посмотрел на нее, она опустила длинные ресницы.
В зале повсюду стояли предметы непонятного назначения: глобусы с картинками, маятники и звездные часы; курительницы источали тяжелый дым, он расползался и стлался по полу.
Бастиан еще не произнес ни слова. Вдруг Ксаида бросилась к нему, упала ниц, взяла в руки его ступню и поставила себе на затылок.
— Мой господин и мастер, — сказала она низким, странно обволакивающим голосом, — никто в Фантазии не может противостоять тебе. Если ты хочешь наказать меня за то, что я не догадалась о твоем величии, растопчи меня этой ногой. Я заслужила твой гнев. Но если твое великодушие, которым ты так прославился, простирается и на недостойных, то не возьмешь ли ты меня в послушные рабыни? Я тотчас принесу тебе присягу. Научи меня, что делать, и я стану самой прилежной твоей ученицей. Я жестоко раскаиваюсь и молю тебя о пощаде и милости!
— Встань, Ксаида! — приказал Бастиан. Ее речь смягчила его гнев. Если она действительно горько раскаивается, было бы ниже его достоинства наказывать ее. — Согласна ли ты во всем слушаться меня, даже если мои приказания не понравятся тебе?
— Да, господин и мастер! И ты увидишь, как много мы сможем сделать вместе, объединив мое искусство и твое могущество!
— Хорошо, я беру тебя к себе на службу. Ты отправишься с нами к Башне Слоновой Кости, где я намерен встретиться с Лунианой.
Глаза Ксаиды на миг загорелись красным и зеленым огнем, но она тотчас прикрыла их ресницами.
— Повинуюсь, мой господин и мастер!
Они спустились вниз и вышли из замка.
— Сначала найдем наших спутников! — сказал Бастиан.
— Они недалеко. Я заставила их заблудиться, — потупилась Ксаида.
— В последний раз! — предупредил Бастиан.
— В последний раз! — заверила она.
— Но как мы пойдем ночью по лесу?
— Рыцари уже могут идти пешком. А мы полетим на Фухуре. Он достаточно сильный, чтобы унести троих.
Фухур поднял голову, его рубиновые глаза сверкнули:
— Я не повезу эту женщину, Бастиан Балтазар Букс!
— Тебе придется это сделать! — отрезал Бастиан.
Везучий дракон взглянул на Атрея, и тот знаком велел подчиниться.
— Куда? — спросил дракон, когда все уселись на его спину.
— Вперед! — скомандовала Ксаида.
— Куда? — повторил Фухур, будто не слыша ее слов.
— Тебе же сказали: вперед! — прикрикнул Бастиан.
— Лети, — тихо попросил Атрей, и Фухур подчинился.
Утро уже брезжило на востоке, когда они приземлились у лагеря. За прошедшее время к каравану присоединились новые гонцы и просители. Голубой джинн доложил, что число их приближается теперь к тысяче. Он сообщил и еще кое-что: вскоре после того, как лагерь расположился на ночлег, к ним подошли пятеро панцирных воинов с просторными коралловыми носилками, но держались они в сторонке и вели себя мирно.
— Это мои носильщики, — просительным голосом обратилась Ксаида к Бастиану. — Я отправила их вчера вечером. Это самый удобный способ передвижения. Если ты, конечно, разрешишь мне, господин!
— Все это мне не нравится! — резко вмешался Атрей.
— Что ты имеешь против? — насторожился Бастиан.
— Она может передвигаться любым способом, каким ей хочется, но тот факт, что она заранее выслала носилки, означает: она предвидела, что придет сюда. Значит, все совершилось по ее плану, Бастиан. Она одержала победу, а не потерпела поражение. Она намеренно дала тебе победить себя, чтобы по-своему одержать над тобой верх.
— Прекрати! — сердито оборвал Бастиан. — Я не спрашивал твоего мнения! Твои вечные поучения мне уже надоели! Теперь ты готов оспорить даже мою победу и высмеять мое великодушие!
Атрей хотел возразить, но Бастиан прикрикнул:
— Молчи и оставь меня в покое! Если все это вам не подходит, можете оба отправляться своей дорогой! Я вас не держу! Отправляйтесь, куда хотите! С меня довольно!
Бастиан скрестил на груди руки и отвернулся. Толпа вокруг замерла. Атрей молча выпрямился. До сих пор Бастиан никогда не отчитывал его, да еще при всех. К горлу у него подкатывал комок, он подождал еще немного, но Бастиан и не думал поворачиваться к нему. Тогда он медленно пошел прочь, и Фухур последовал за ним.
Ксаида улыбалась. Это была нехорошая улыбка.
А у Бастиана в этот миг погасло еще одно воспоминание — о том, что в человеческом мире он был когда-то ребенком.
Глава XXIЗВЕЗДНЫЙ МОНАСТЫРЬ
оть считай, хоть не считай, а гонцы всё прибывали, их собралось уже несколько тысяч, с палатками — от громадных, размером с цирковую, до маленьких, не больше наперстка. И средства передвижения были самые разные — от телеги до прыгающих шаров или шагающих коробок.
Для Бастиана изготовили специальный шатер из расшитого шелка, над куполом развевалось знамя с гербом в виде семисвечья. Голубой джинн, ставший телохранителем и камердинером Бастиана, всегда нес охрану у входа.
Атрей и Фухур остались среди спутников Бастиана, но больше он не разговаривал с ними. Он ждал, что Атрей подойдет к нему и попросит прощения, но Атрей и не собирался делать этого. Фухур тоже не оказывал Бастиану никакого почтения. Пусть же оба они увидят, что воля Бастиана несгибаема и первым он к ним не подойдет. Вот если бы они подошли, Бастиан бы их простил и раскрыл им свои объятия.
Оба они плелись в хвосте процессии. Фухур, похоже, разучился летать и тащился пешком, Атрей шел рядом с ним, опустив голову. Разведку теперь делать было некому.
Бастиан ехал во главе каравана на Йихе, но все чаще предпочитал пересаживаться в коралловые носилки Ксаиды. Она почтительно уступала ему самое удобное место, а сама устраивалась у его ног. Они вели долгие беседы. Ксаида почти непрерывно курила кальян в форме гадюки головой к мундштуку, так что, поднося его ко рту, она словно целовалась со змеей. Кольца дыма всегда были разного цвета — то синие, то желтые, то лиловые.
— Я давно хочу спросить тебя, Ксаида, — задумчиво проговорил однажды Бастиан, взглянув на панцирных носильщиков.