Появляются лоферы из змеиной кожи Ленца с травяными пятнами на мысках.
– Дон, ну что я могу сказать.
Гейтли с трудом пытается сесть.
– За тобой теперь еще и долбаные канашки с пушками гоняются?
Обнажив черновато кимоношную штуку, Джоэль сняла махровый халат, сложила в какую-то трапецеидальную подушку и присела у плеча Гейтли, оседлав его руку, надавливая на подушку ладонями.
– Ай-яй.
– Ленц, он серьезно истекает кровью.
– Я теряюсь, что придумать, с чего начать, Дон.
– С тебе моча, Ленц.
– Двое из них, по-моему, того, успокоились, – сапоги с развязанными шнурками Уэйда М., голос хриплый от благоговения.
– Я говорю – он кровью истекает, это не шутки.
– Ты хотел сказать – упокоились.
– У одного из сраного глаза торчит сраный каблук.
– Скажите Кену, чтобы он, блин, руки-то уже опустил.
– Долбаный господи.
Гейтли чувствует, как его глаза сами по себе сходятся к переносице и расходятся.
– Ё, всю рубашку насквозь промочило, вы, блин, только гляньте.
– Человеку нужна скорая.
Какая-то женщина опять повторяет «господи», и когда Джоэль кричит ей заткнуться, Гейтли в ее голосе слышится какая-то трель. Она наклоняется над ним, так что Гейтли видит вроде бы обычный на вид человеческий женский подбородок и нижнюю губу без помады под колыхающимся краем вуали.
– Кому нам следует позвонить? – спрашивает она его.
– На автоответчик Пэт и Кельвину. Через девятку. Скажите, чтобы срочно приезжали.
– Меня сейчас стошнит.
– Э-эрдедя! – кричит Минти Кену Э.
– Скажи ей позвонить Энни и в офис ЭВМ и провернуть какую-нибудь, типа, стратегическую штуку.
– Где же долбаная охрана, когда надо не только невинные эннетовские машины увозить?
– И позвони Пэт, – говорит Гейтли.
Вокруг лес обуви, голых ног и лодыжек, и где-то высоко наверху невидимые головы. Ленц кричит кому-то в Хаусе: «Там, блин, в скорую никто не хочет позвонить, не?»
– Следи за голосом, чувак.
– Уж скорее тут пять скорых надо.
– Мазафака.
– Ш-ш-ш.
– Никогда ничего подобного не видел.
– Не-а, – задыхается Гейтли, пытаясь приподняться и приходя к выводу, что лучше полежать. – Мне не вызывайте.
– И это такая стезя добродетели?
– Дос у бедя домалдо.
– Он говорит, ему скорую не надо.
Ботинки Грина и Минти, фиолетовые пластмассовые шлепки Трит. Кто-то мазался «Клирасилом», чувствует он.
– И раньше повидал конкретное жопонадиралово, но это, братиш…
Откуда-то справа слышится мужской крик.
– Только не водите меня кругами, – улыбается вверх Гейтли.
– Придурок.
– Какая ему неотложка с пулевым, – говорит Минти Ленцу, туфли которого постоянно сдвигаются на север от всех.
– Кто-нибудь заглушит машину, а?
– Я бы лучше ничего не трогал.
Гейтли фокусируется на том месте, где должны быть глаза этой самой Джоэль. Ее бедра широко раздвинулись над его рукой, которая онемела и как будто не его. Она давит на плечо. От нее пахнет странно, но приятно. Давит всем весом на подушку из халата. Веса в ней всего ничего. От плеча вниз и в шею ползут первые нитки боли. Гейтли не смотрел на плечо, специально, и пытается подсунуть под него палец левой руки, чтобы проверить, навылет или нет. Ночь такая прозрачная, что звезды светят прямо сквозь головы людей.
– Грин.
– Я дичего не тдогаю, не болдуйся.
– Вы видели его голову?
Плечи ее кимоно опущены и блестяще-черные в свете от «Монтего». Мозгу Гейтли не терпится уйти в самого себя. Когда чувствуешь такой пронзительный холод – это шок и кровопотеря. Гейтли как бы заставляет себя оставаться, бросает взгляд через руку Джоэль на дорогие туфли Ленца.
– Ленц. Ты и Грин. Занесите меня внутрь.
– Грин!
Круг звездных лиц над ним безлик от тени фар. Какие-то движки заглушили, какие-то нет. В одной из машин чирикает ремень охлаждения. Кто-то предлагает позвонить в настоящие Органы – Эрдеди, – все встречают насмешками над его наивностью. Гейтли предполагает, что сотрудники из Сарая или № 4 их и так уже вызвали, или хотя бы набрали охране. Когда ему исполнилось десять, в дырки на наборном диске старого маминого «телефона принцессы» [171] влезал только его мизинец; он собирает волю в кулак, чтобы вернуть глаза от переносицы на место и оставаться в сознании; меньше всего на свете ему хочется валяться в шоке с дыркой в плече и разбираться с Органами.
– По-моему, один из этих ребят, так сказать, испустил дух.
– Да ладно, Шейлок.
– Никто не звонит, – орет Гейтли. Он боится, что, когда его поднимут, сблюет. – Никто никому не звонит, пока не занесете меня в дом, – он чувствует над головой запах кожанки Грина. Со стороны Ленца, который обмахивает одежду, на него летят травинки и мусор, на улице – пятачки крови из носа Грина. Джоэль говорит Ленцу, что если он что-то не прекратит, то она ему надерет задницу. Весь правый бок Гейтли мертвецки замерз. Он говорит Джоэль: – Я на УДО. Точно посадят.
– Да у тебя свидетелей до жопы, все за тебя горой, Дон, мужик, – говорит то ли Макдэйд, то ли Глинн, только это явно не Глинн, и он пытается вспомнить, почему. И как будто голос Шарлотты Т. говорит, что Юэлл пытается войти в кабинет Пэт позвонить, но Гейтли запер дверь.
– Никто никому не звонит! – вопит Джоэль. От нее приятно пахнет.
– Они звонят!
– Отнимите у него трубку! Скажите, что это прикол, что вы как маленькие? – от ее кимоно приятно пахнет. В голосе звенит авторитет сотрудника. Ситуация изменилась: Гейтли ранен, за главную – Мадам Психоз.
– Мы его поднимем, и мы его занесем в дом, – говорит она кругу. – Ленц.
Звучит надвигающийся треск помех и звон конкретной такой связки ключей. Ее голос – голос этой самой Мадам с бесплатного радио, он ни с того ни с сего уверен в этом, вот где он слышал этот странный пустой голос с полуакцентом.
– Ахрана! Ста-йать на мести! – к счастью, это хотя бы тот из охранников ЭВМ, который из бывших футболистов, полсмены сидит в «Жизни», а потом всю ночь разгуливает по улочке, поигрывая дубинкой и напевая невпопад морские шанти, и просто поразительно готовый клиент для АА.
Джоэль:
– Эрдеди – разберись.
– Прошу прощения?
– Это который алкаш, – выдавливает Гейтли.
Джоэль поднимает взгляд, предположительно, на Кена Э.
– Пойди и шугани его фешенебельностью и респектабельностью. Завербализируй его. Отвлеки, а мы занесем его внутрь, пока не приехали настоящие.
– И как конкретно от меня требуется объяснить эти тела, раскинувшиеся на машинах?
– Твою мать, Кен, он не титан мысли – отвлеки его чем-нибудь блестящим, ну. Хватит хлопать глазами, иди и сделай.
Улыбка Гейтли добралась до его глаз.
– А ты Мадам с FM, вот откуда я тебя знаю.
Скрипучие туфли Эрдеди и радио и ключи страдающего ожирением охранника.
– Стоять? Но мы в вертикальном положении. Вы имеете в виду в значении «Прекратить текущие действия»?
– Ахрана, замерли, я че сказал!
Грен и Ленц сгибаются, везде белое дыхание, от сломанного носа Грина так же пахнет медью, как от Ленца.
– Я знал, что знал тебя, – говорит Гейтли Джоэль, вуаль которой попрежнему непроницаема.
– Извольте дать более точное определение «стоять».
– Сперва спину его вот тут возьми, – говорит Грин Ленцу.
– Не в восторге от крови просто, – отвечает Ленц.
Под спину проскальзывает множество рук; плечо расцветает бесцветным пламенем. Небо настолько 3D, что в него хоть ныряй. Звезды расплываются и выбрасывают протуберанцы. Джоэль сдвигает теплые ноги, чтобы не снимать рук с подушки. Хлюпанье, знает Гейтли, говорит о том, что халат промок до нитки. Могли бы и похвалить, что его еще не стошнило. Отсюда даже видно, что некоторые звезды ближе, а некоторые дальше. То, что Гейтли всегда про себя звал Большим Вопросительным Знаком, на самом деле Большая Медведица.
– Я приказываю прекратить текучие действия, значит, пока не пришел главный, шоб я сабщил об ситуации, – мужик из охраны в стельку, его зовут то ли Сидни, то ли Стенли, и он закупается в «Пьюрити Суприм» в фуражке и с дубинкой, и всегда спрашивает Гейтли, «че как оно». Верхние части его ботинок надорваны вдоль внутренней части ступней, как у всех толстяков, которым приходится много ходить; его типичные для бывших спортсменов складки и свисающее брюхо – одни из главных мотиваторов Гейтли для вечерних качаний пресса. Гейтли отворачивает голову и его чуть-чуть тошнит и на Грина, и на Джоэль, которые не обращают внимания.
– Ох, простите. Ох блин, я не хотел.
Джоэль в. Д. проводит ладонью по мокрой руке Гейтли и остается теплое ощущение, от ладони, а потом нежно сжимает запястье, сколько может охватить.
– Чу, – говорит она мягко.
– Господи, у него и нога вся в крови.
– Сколько же я знаю чуваков, которые фанатели от твоей передачи, – еще немножечко стошнило.
– Теперь мы его очень мягонько поднимем и возьмем за ноги.
– Слышь, Грин, мужик, перейди-ка от меня на юг, а.
– Я приказываю, значит, шоб все ста-йали как ста-йат.
Ботинки Ленца и Грина сходятся и расходятся по бокам от Гейтли, их лица опускаются, как в рыбьем глазе, его поднимают:
– Готов?
Год Впитывающего Белья для Взрослых «Депенд»
«ИнтерЛейс ТелИнтертейнмент», 932/1864 Power TP RISC с консолью или без, Pink2, постпраймстаровское DSS-распространение, менюшки и иконки, интернетфакс без ограничения на пиксели, tri– и quad-модемы с настраиваемым бодом, поствеб Сетки распространения, экраны настолько HD, что как будто сам там находишься, видеофонная конференц-связь по разумным тарифам, встроенный Froxx CD-ROM, электроника от кутюр, консоли все-в-одной, керамические нанопроцессоры «Юситю», лазерная хроматография, медиакарты с подключением виртуальной реальности, оптоволоконный сигнал, цифровое шифрование, революционные программы; кистевая невралгия, фосфенная мигрень, ягодичное гиперожирение, поясничные стрессы.