– Ну чтобы это узнать, мы должны полететь вдоль нее.
– И опять же, если мы так быстро на нее наткнулись, начав со случайной точки, трудно поверить, что эта лента уникальна. Единственная в своем роде оказалась именно на этой широте, так близко от дома? Более вероятно, что должно быть множество таких мощных сооружений по всему миру. Я же говорил тебе, Джошуа, что мы найдем что-то крупномасштабное.
– Ты не ошибся.
– И если этот виадук опоясывает планету, и если их таких много, это значит, что жуки уже потребляют ресурсы этого мира в огромных количествах. Где-то должны быть шахты размером с небольшую страну… Это расхищение гораздо хуже того, которое сотворило человечество с ресурсами Базовой. Вопреки логике возникает чувство собственничества. Территориального. В каком смысле этот мир принадлежит людям? Полсотни лет назад здесь не было ни души, и даже сейчас самое большее – несколько разбросанных поселков. И тем не менее…
– И тем не менее Земля в большей степени наша, чем их.
– Да, Джошуа.
– Хорошо, Лобсанг, мы нашли этот виадук. Что дальше?
– Продолжим путь. Посмотрим, что еще здесь есть.
– Отлично. – Джошуа перевел твен на автопилот. – Полагаю, главный вопрос: проследуем ли мы вдоль виадука или нет.
Лобсанг ненадолго задумался.
– Нет. Я практически уверен, что мы найдем еще такие виадуки, этот должен быть типичным. Мы будем их искать.
– Хорошо. На север или на юг?
– На юг. Я по-прежнему считаю, что основная деятельность должна развернуться на экваторе…
Под управлением Джошуа «Шиллейла» развернула помятый нос на юг, и ее турбины опять замолотили по воздуху.
Глава 28
После того как колоссальный нью-йоркский виадук исчез за горизонтом, им не попадалось ни одного серебряного жука. Миля за милей, час за часом.
Направляясь неуклонно на юг, они летели вдоль восточного побережья Северной Америки, которое, как понял Джошуа из карт, загруженных в планшеты Лобсанга, более-менее повторяло географию Базовой, – минус люди и плюс покров густого леса, в большинстве мест доходивший до самого океана. Лобсанг заявил, что видит, как местами лес колонизирует море: деревья укореняются в приливно-отливной полосе при помощи воздушных корней, как баньяны. Характер леса в глубине материка тоже постепенно менялся. Чем дальше на юг они продвигались, тем становилось теплее, и Луи казалось, что леса выглядят более буйными, густыми, возможно, с более яркой зеленью.
Но они видели больше следов разрушений, больше ущерба от ураганов и аномальных волн. Даже далеко в море разглядели остатки разбитого волнами кораллового рифа.
На поздний обед Джошуа снова состряпал суп из моллюсков и подал его с хлебом.
– Знаешь, Лобсанг, мы вместе уже больше недели, и я до сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что ты инсценировал свою смерть. Я всегда подозревал, что ты умер не полностью, но все равно… Даже по стандартам твоей непредсказуемой жизни это из ряда вон.
– Я не хотел никого обманывать. Особенно друзей. Но это была не совсем уловка, не просто ложь. Последствия столкновения со Следующими были для меня сродни смерти. Меня, который всегда считал себя опекуном человечества, проигнорировали.
Джошуа улыбнулся.
– Оу. Это как в серии классического «Пути», когда греческие боги потеряли своих почитателей.
– Джошуа, я пытаюсь описать свой глубочайший экзистенциальный кризис. Может, обсудим «Звездный путь» как-нибудь в другой раз?
– Извини.
– Я вышел из строя, Джошуа. В каком-то смысле я умер. Или часть меня. И выжившая часть стала первопроходцем. Фермером. Когда-то я пытался предвосхищать проблемы всего человечества. Теперь же я занимаюсь частностями. Или занимался. – Лобсанг вздохнул. – И все-таки я здесь. Агнес, мой якорь, заставила меня посмотреть в лицо своим глобальным обязанностям.
– И Салли Линдси.
Лобсанг внимательно посмотрел на него.
– Салли? А что Салли?
– Я обсуждал это с Агнес. Лобсанг, ты твердишь о совпадениях. Или их отсутствии. Разве не совпадение, что этот кризис с жуками разразился именно в том мире, где ты случайно занялся приусадебным хозяйством?
– Я думал об этом…
– Она все подстроила.
– Кто?
– Салли, конечно. Ты сказал, что пришел к ней за советом по поводу подходящего мира. И она привела вас сюда?
– Это так.
Джошуа рассмеялся.
– Она знала, что здесь проблемы. Или предполагала, у нее мощная интуиция в отношении Долгой Земли. Помнишь, как мы впервые ее встретили? – Это случилось во время их первого совместного путешествия в глубины Долгой Земли – Того Самого Путешествия, как теперь его называли фанаты. – Мы летели по Верхним Меггерам в самый первый раз, два придурка на прохудившемся опытном образце, а она уже учуяла кризис, который устроила Первое Лицо Единственное Число, масштабное последовательное возмущение, и она ждала нас. А теперь она схватила вас с Агнес и бросила в самую гущу новой драмы. Вот почему мир под тобой взрывается, Лобсанг. Салли убедилась, что ты будешь здесь, когда это произойдет.
Лобсанг казался сердитым.
– Она должна была посоветоваться со мной.
– А если бы она посоветовалась, ты бы отправился в Нью-Спрингфилд? Ты только что рассказывал мне о своей поломке, о необходимости сбежать. Для нее это был единственный способ все провернуть.
Лобсанг молчал и не шевелился.
Джошуа вздохнул.
– Ты даже не предполагал, да? Несмотря на весь свой глобальный интеллект, все эксперименты с человечеством, ты все еще ужасно наивен в отношении людей, не так ли, Лобсанг? – Он выглянул в окно, выходившее на юг. Слева простирался неспокойный Атлантический океан в барашках пены, справа – посеченный ураганом лес. – Внизу никаких признаков деятельности. Пойду позанимаюсь. Там есть складная беговая дорожка. Позови, если что-то изменится.
– Позову, – сказал Лобсанг с каменным выражением лица.
Джошуа с улыбкой обернулся.
– Бедный старый Лобсанг. Хочешь, нарву лавровых листьев? Не повредит…
– Иди бегай, Валиенте.
Глава 29
Когда Агнес с корзиной грибов, собранных у реки, медленно поднялась на холм Мэннинг к своей усадьбе, Марина Ирвин вышла ей навстречу.
Агнес несмело улыбнулась. Марина в ответ осталась серьезной, что было ожидаемо. Поскольку Джордж/Лобсанг уехал, этим утром Марина согласилась пару часов присмотреть за Беном. Но дело с домом Паульсонов и Никосом породило между семьями напряжение. По опыту Агнес, такое часто бывает, если приходится говорить с родителями об их детях.
Через мгновение по выражению лица Марины Агнес поняла, что дело гораздо серьезнее.
Она поспешила вперед.
– Что-то случилось? С Беном?
– Нет, – быстро ответила Марина. – Не с Беном. С ним все хорошо, он спит. Боюсь, с вашей кошкой. С Шими.
Агнес проверила Бена – тот мирно спал.
Затем она посмотрела на Шими.
Кошка лежала у камина. Когда Агнес подошла, Шими попыталась поднять голову, но тут же уронила.
– Агнес, – тихо и хрипло проговорила она. – Я не смогла добраться до лотка, навалила кучу. Я прошу прощения.
Агнес потрепала Шими по голове.
– Весьма правдоподобная куча.
– Мои показатели резко ухудшились. Резкий выход из строя. Полагаю, это реалистичный процесс. Марина была очень добра, но она ничего не могла сделать. Надеюсь, я ее не огорчила… Агнес?
– Я здесь, солнышко.
Кошка содрогнулась и закричала. Агнес гладила ее, пока та не затихла.
– Шими, у нас все еще есть выбор. Ты это знаешь. Мы можем взять тебя в гондолу, в мастерскую…
– Нет. Мое место здесь. Я здесь жила эти последние годы как настоящая кошка. Люди меня приняли. Мыши меня боялись. Я терпеть не могла собак. Это правильно, то, что я, я… Я-я-я-я…
Внезапно в ее голосе появились механические вибрации, очень тревожные, вторжение искусственности – или на самом деле действительности, как предположила Агнес. Но она гладила Шими, пока та опять не успокоилась.
Теперь кошка сказала:
– Агнес, попрощайся за меня с Джошуа. И с Лобсангом. И непременно расскажи Мэгги Кауфман, что со мной стало. Скажи ей, я хотела бы, чтобы Мак распил в память о блоховозке бутылочку односолодового виски «Старое доброе время», а не какой-нибудь дешевки.
– Я скажу. Ты всегда была хорошим другом, Шими.
– Я теперь кошка Бена. Я поняла, что это все, кем я когда-либо хотела быть. И я, я…
Ее голос превратился в тихое, довольно правдоподобное мурлыканье. Затем, пока Агнес продолжала ее гладить, она содрогнулась, ее глаза широко раскрылись, и их мягкий зеленый светодиодный свет погас.
Глава 30
В следующий раз Лобсанг без предупреждения резко остановил твен посреди ночи. Как только двигатели замолчали, Джошуа моментально проснулся в полной темноте.
В шортах и футболке он скатился с кровати и, отодвинув перегородку, протиснулся в основную часть гондолы и рухнул в кресло второго пилота рядом с Лобсангом. Часы на приборной панели показывали два часа ночи. Единственный свет исходил от панели управления, которая подсвечивала лицо Лобсанга, смотревшего в окно. Снаружи ярко светило больше половины диска луны.
Причина остановки была очевидной.
Слева под носом, направленным на юг, Джошуа увидел океан, в лунном свете волны блестели, словно ртуть. Справа лежала покрытая лесами земля. А слева направо, с востока на запад, мир опоясывал еще один виадук: изящный, сверкающий в свете луны, выходящий на надежных опорах из океана и убегающий в глубь суши.
– В точности как прошлый, – сказал Лобсанг. – Я имею в виду габариты, определенно тот же материал. Ночь очень ясная. Я могу проследить его до океанского горизонта, такой же прямой, насколько я могу судить.
– Где мы?
– Примерно на широте Южной Каролины. Миль на пятьсот южнее нью-йоркского виадука. Мы летели сюда около восемнадцати часов.
– Хорошо. Итак, Лобсанг, если это, как ты говоришь, типично, если мир окольцован этими штуками, если расстояние между ними около пятисот миль…