Джа говорила складно и без запинки, и за это ее вежливо слушали. «Она обладает аурой властности, которой недостает ее капитану», – подумала Агнес.
– Но, – сказала Джа, – сама я специализируюсь на биологии. С нее я начинала. И как биолог должна сказать вам, что, к сожалению для вас и ваших детей, ваших животных и посевов – на самом деле для всего живого на этой конкретной последовательной Земле, – теперь, когда период вращения достиг двадцати часов или около, мы пересекли принципиальный предел.
Вы не сможете адаптироваться к таким или более коротким суткам, как и другие живые существа. Это доказали эксперименты, связанные с космической программой. Двадцать или двадцать один час – это минимальная продолжительность суток, которую мы можем выдержать. – Она стала считать по пальцам. – Я говорю о том, что ваши куры не могут нормально нестись. Существа, которых вы называете пушистиками и которые выходят на охоту на рассвете… Вы, наверное, видели, как они слоняются, спотыкаясь, словно пьяные или накачанные наркотиками, в самое неподходящее время суток, а потом бедняжек хватают большие птицы и прочие хищники, если они не спят. Цветковые растения не успевают за солнцем. В конечном итоге страдают даже деревья. В вашем мире замысловатая экология, как и везде на Долгой Земле, и она великолепна, но эта экология зависит от двадцатичетырехчасового цикла. Боюсь, мы должны предсказать существенное вымирание, и скоро. И это мы еще не начали говорить про эффекты от усилившегося вулканизма, пожары, облака пепла, из-за которых снижается температура, токсичные газы, запах которых вы чувствуете, – мы все помним Йеллоустон, не правда ли? Кен Боуринг расскажет вам об этом. Друзья, рушатся не только ваши жизни. Мы говорим о своеобразном виде вымирания в этом мире. И вам крупно не повезло, что ваш поселок оказался в гуще всего этого.
Вперед шагнул капитан Босс.
– Спасибо, коммандер. Предельно ясно. Вопросы?
Оливер Ирвин все еще стоял. Он оглядел своих соседей.
– Уверен, что могу говорить за всех нас. Что мы будем с этим делать, капитан? – Он поднял лицо к военному дирижаблю. – А что вы собираетесь с этим делать?
– В перспективе мы намереваемся продолжать всеми силами изучать этот феномен или группу взаимосвязанных феноменов. Но в ближайшее время мы собираемся снять вас с этой скалы и отвезти вас, ваших детей и все ваше добро в безопасное место. Я знаю, что у вас есть жилища в последовательных мирах, но понимаю, что центром являлся именно этот мир. Мы отвезем вас куда захотите. – С натянутой улыбкой он добавил: – Послушайте, мы никого не бросим. Спасем ваших домашних животных, даже скот. Твен – большое судно.
Оливер напрягся, а жители зароптали.
– Этот молодой человек просто не понимает, – проворчала Агнес.
Оливер Ирвин произнес:
– Сэр, капитан Босс, позвольте сказать вам вот что. Это не «скала». Или «центр». Это наш дом. И когда я спрашиваю, что вы собираетесь с этим делать, то не хочу слышать, что нам нужно бежать и прятаться. – Среди соседей раздался одобрительный гул. – Мы не трусы. Мы американцы. Первопроходцы. Вот почему мы здесь. Вот почему мы останемся здесь. И если вы не можете нам помочь, – продолжил он под одобрительные крики, – то, пожалуйста, делайте то, о чем вас попросил Эл Тодд, и уберите свою махину, чтобы не загораживать солнце нашей свекле.
– Чертовски верно!
– Хорошо сказано, Оливер.
Босс беспомощно посмотрел на Джа.
Офицер по науке снова вышла вперед.
– Сэр, мы действительно сочувствуем вам. Правда. Военно-морскому флоту тоже не по душе бегство. Но мы даже не знаем, с чем имеем дело…
– Это все чертовы серебряные жуки, – сказала Энджи Клейтон. – Довольно очевидно.
– Но мы почти ничего о них не знаем, – возразил Босс. – Вам известно, что мы облетели на «Каули» большую часть последовательной Северной Америки. Существа, которых вы называете жуками, строят… что-то. Похоже на колоссальные дорожные сети. Но мы не знаем, зачем они это делают. Каково назначение их сети. И пока мы не узнаем хотя бы это…
Лобсанг вздохнул.
Агнес дернула его за рукав.
– Лобсанг, нет.
– …мы не можем даже предсказать, что будет дальше…
– Я должен сказать, – пробормотал Лобсанг.
– Джордж не стал бы. Сиди смирно.
– …мы не владеем ситуацией…
– Но я владею, – объявил Лобсанг. И важно поднялся.
Агнес закрыла лицо ладонями. Оливер уставился на Лобсанга. Бен выглядел ошарашенным.
Капитан Босс взглянул на него.
– Простите, мистер… Абрамс, верно?
– Джордж Абрамс. Я знаю, что сооружают жуки. Двигатель Дайсона.
– Что?
– Может быть, я лучше поговорю с вашими учеными?
И Лобсанг прошел мимо Оливера Ирвина к экипажу, словно беря руководство на себя. Чего так боялась Агнес.
Эл Тодд вскочил на ноги и показал пальцем.
– Ага, сделай это, Абрамс, ты важная птица! Я всегда думал, что что-то в тебе не так. Все наши проблемы начались в тот день, когда ты тут появился. Может, тебе стоит свалить отсюда на этом флотском корыте?!
Собрание прервалось, людьми овладели раздражение и злость.
Бен круглыми глазами уставился на Агнес.
– Агнес? Мистер Тодд серьезно?
– Нет, Бен. Просто он расстроен, вот и все. Он не взаправду. А теперь, пока Джордж занят, пойдем со мной, куры сами себя не покормят…
Глава 39
– Дайсон? Вы имеете в виду Фримена Дайсона? – спросил мужчина, тряся руку Лобсанга.
– Манеры, доктор Боуринг, – пробормотала Джа. – Сначала нужно представиться. Мистер Абрамс…
– На самом деле я тоже доктор.
– Прошу прощения. Доктор Джордж Абрамс, познакомьтесь с Кеном Боурингом, Геологическая служба США. Как я говорила, доктор Боуринг руководит нашей гражданской научной группой.
– Однако Фримен Дайсон. Вот кого вы имели в виду? Прошу вас, сэр, пойдемте со мной. Хочу показать вам собранные данные и их интерпретации.
Маргарита Джа не знала, что думать об этом человеке, Абрамсе. Он был высок, худощав и, возможно, немного староват для первого поколения этого нового поселения. Но чем-то он выделялся. У него акцент Восточного побережья Америки, решила она, но не совсем, он словно имитирует его. Привлекательное, но без особых примет лицо казалось невыразительным, или, скорее, смена выражений следовала за эмоциями после едва уловимого интервала, будто для этого требовался какой-то импульс со стороны разума. Может, этот Абрамс просто эксцентричный тип. Разбросанное по Долгой Земле человечество начало разделяться – по культуре, религии, даже этнически, и то, что когда-то могли назвать «эксцентрическим», становилось нормой. Но даже если так, Абрамс озадачивал ее.
– Значит, – произнес Боуринг, – вы доктор…
– Технических наук. Моя диссертация посвящена коммуникации с троллями. Меня спонсировал Дуглас Блэк.
– Интересно, интересно, – рассеянно ответил Боуринг. – После развала старых высших учебных заведений Базовой финансирование наших исследований все больше зависит от щедрости личностей вроде Блэка. Тем не менее дело не стоит на месте. Вы лично знакомы с Блэком?
– Я с ним встречался. До того, как он стал отшельником. Как говорят…
Джа и другие члены команды участвовали в миссии на твене, когда Блэка тайком и по его собственной просьбе отвезли в убежище, которое находится дальше, чем Боуринг или Абрамс могут представить. Джа держала это в секрете.
Они подошли к станции, наскоро установленной Боурингом и его командой в тени парящего твена. Стол на козлах был завален планшетами, кипами бумаг, метеорологическими сводками, картами, а также образцами местной флоры и фауны. Все это было бледным отражением более бурной научной деятельности в самом твене.
– Рад встретить здесь вас, доктор Абрамс, – сказал Боуринг. – Мы не знали, с чем столкнемся, и это все, что мы смогли сделать за ограниченное время. Не хочу обидеть ваших соседей, они кажутся умными и порядочными, очень неплохими людьми. Но хорошо образованный, не чуждый науке человек, проживший здесь несколько лет…
– Я понял.
– Расскажите о двигателе Дайсона.
– У вас есть карта мира? Или какой-нибудь вид из космоса…
«Каули» облетел континент и выпустил ракетный зонд для обзора с большой высоты. Вокруг планеты даже летала группа простых орбитальных спутников, хотя они еще не завершили полную съемку. Просмотреть результаты можно было разными способами: карты на бумаге, электронные изображения, материалы фотосъемок. Больше всего Джа нравился глобус, его можно подержать: позаимствованный у команды баскетбольный мяч с приклееной мозаикой из фотографий, переданных спутниками. Он выглядел совсем как глобус любой последовательной Земли, с поправкой на своеобразное расположение континентов: пролив между Северной и Южной Америкой, сплошной морской путь от Атлантического побережья Америки через Средиземное и Аравийское море на юг. А также повсеместная зелень лесов, простирающихся на север и юг до полярных областей.
Но на глобусе были и цветные отметки аномалий. Коричневато-оранжевые полоски вдоль побережий материков показывали разрушения от цунами. Своеобразные трещины окружали Тихий океан, протягивались вдоль Атлантического и бежали по Индийскому от северо-восточной Африки на юг и на восток до Австралии. Джа подумала, что планета напоминает треснувшую вазу. Трещины были огромными тектоническими разломами, полосами вулканов и очагов землетрясений. И самым поразительным из всего казались серебряные кольца, тонкие, как паутинки, протянувшиеся вдоль экватора и на разных широтах к северу и югу от него.
Абрамс взял мяч и провел пальцем по серебряным линиям.
– Некоторые из них я видел. Я сам летал на юг на твене и видел достаточно, чтобы сделать заключение об остальных. Вы сами их найдете. Фримен Дайсон – инженер двадцатого века, он мыслил широко. Участвовал в проекте «Орион» по использованию военных водородных бомб в двигателях космического корабля. И разработал как минимум одну концептуальную схему ускорения вращения планеты. – Он показал на широтные ленты. – Нужно опоясать земной шар полосами из проводникового материала и пустить по ним ток, чтобы генерировать вокруг планеты магнитное поле – поле в форме тороида, бублика. Еще один электрический поток протягивается через всю планету от полюса до полюса, и вы замыкаете петлю с дугой через магнитосферу. Это вызывает северные сияния, которые мы видим с Земли. А потом пускаете с высокой орбиты дождь космических снарядов, которые движутся с ускорением через тороидальное поле.