И тут до рядового Перси, который медленно просыпался, усталый от войны, затерянный во времени и пространстве, дошло, что надо удостовериться, на месте ли ноги, на которые можно натягивать пресловутые сапоги. Бывает, теряешь обе ноги и ничего не чувствуешь, пока не пройдет шок. По крайней мере, так ему объясняли. Например, бедный старина Мак не понял, что ему оторвало ступни, пока не попытался встать. Перси помнил, что расхаживал по лесу – конечно, помнил, – но, возможно, он просто видел сон, тогда как на самом деле лежал в грязи и крови.
Поэтому он осторожно попытался принять вертикальное положение и с облегчением убедился, что, по крайней мере, обе руки у него на месте. Двигаясь потихоньку, он приподнял ноющее тело и увидел… да, сапоги! Слава богу, сапоги! И, судя по всему, на ногах, которые, видимо, принадлежали ему и в качестве дополнительного бонуса по-прежнему крепились к туловищу.
Сапоги бывают теми еще плутишками, как и ноги. Как в тот раз, когда сорокафунтовый снаряд ахнул в ящик с боеприпасами и Перси пришлось идти наводить порядок. Сержант притих и был на удивление ласков, когда Перси нашел сапог, лежавший в почернелой грязи, но не нашел никакой соответствующей ноги и потому расстроился. Сержант сказал, похлопав Перси по плечу: «Ладно, парень, поскольку голову ты тоже не нашел, он, наверное, не обидится. Делай, что я тебе сказал, дружище, – ищи платежные книжки, часы, письма, все, что поможет опознать этих бедолаг. А потом поставь убитых так, чтоб они выглядывали из траншеи. Слышишь, парень, поставь их стоймя. Они, конечно, получат пулю-другую, но, клянусь спасением души, ничего не почувствуют, потому что уже умерли, а на нашу с тобой долю придется чуть меньше свинца. Вот и умница. Хочешь глоточек рома? Для подкрепления сил».
Поэтому, обнаружив ноги, собственные ноги, по-прежнему прикрепленные к нему, рядовой Перси пришел в восторг. Рядовой Перси, известный среди приятелей под кличкой Прыщ, потому что, если человека зовут Перси Блэкни (рифмуется с «кукарекни») и он в двадцать лет не избавился от прыщей, он принимает кличку Прыщ с благодарностью за то, что не придумали что-нибудь похуже. Перси снова лег и, должно быть, на некоторое время задремал.
Когда он в следующий раз открыл глаза, еще был день и ему хотелось пить. Он сел. Русские сидели вокруг и терпеливо наблюдали. Глаза на заросших лицах, как показалось Перси, смотрели почти ласково.
Видимо, у него понемногу прояснялось в голове. До Перси впервые дошло, что нужно как следует проверить содержимое вещмешка.
Он выложил вещи на траву. И обнаружил, что его ограбили! Исчезла фляга, пропали штык и лезвие саперной лопатки. Более того, каску он тоже не нашел. Перси не помнил, была ли она при нем, когда он проснулся, хотя нашел на шее ремешок от каски. Черт возьми, кто-то забрал даже металлические наконечники шнурков и вытащил из подошв гвозди! Пропало все железное. А главное, хотя фляжка и пропала, кожаный чехол лежал на траве нетронутым – исчезла только металлическая емкость. Осталась на месте платежная книжка, и никого не заинтересовали несколько пенни, валявшихся в мешке, и даже стеклянная бутылка с порцией рома. Какой занятный вор! Он не украл краски – но улетучилась металлическая коробка, в которой лежали тюбики. А главное, кто-то даже не поленился снять металлические ободки с кисточек, так что щетина рассыпалась по дну вещмешка. Но зачем?
А оружие? Перси схватился за пистолет на поясе. Осталась только деревянная рукоятка. Опять-таки, почему? Украсть пистолет – да, понятно, но нужно изрядно постараться, чтобы воспользоваться пистолетом без рукоятки. Бессмысленно. Но, впрочем, когда это здесь, на западном фронте, здравый смысл хоть кому-то помогал?
Русские молча наблюдали, явно удивленные лихорадочными движениями Перси.
Потихоньку возвращались забившиеся в дальний угол воспоминания.
Рядового Перси назначили в маскировочное подразделение после ранения в ногу. Удивительно, но начальство узнало, что некогда он был чертежником. Армия иногда нуждается в людях, способных не только владеть оружием или не дрогнув принять пулю, но и держать карандаш и выбрать из цветового спектра нужный оттенок, чтобы превратить танк в безобидный стог сена – пусть даже стог сена с выходящей из него струйкой дыма, если ребята решили устроить перекур. Перси радовался передышке. Он носил с собой коробку с красками, чтобы подбирать тона и наносить завершающие штрихи после стандартных щедрых мазков зеленой краской.
Что еще он помнил? Что произошло прямо перед обстрелом? А, сержант распекал новобранца, который носил в нагрудном кармане злополучное Евангелие, из тех, что матери и невесты присылали на фронт в надежде, что святые слова сохранят жизнь их мальчикам. Или, если одних слов недостаточно, металлический переплет сделает то, что не под силу вере. Перси, собирая вещи, чтобы отправиться на очередное задание, видел, как раскраснелся сержант, который размахивал книжкой перед носом парня и вопил: «Ах ты, чертов, чертов идиот, твоя дура матушка что, никогда не слышала о шрапнели? У нас тут был один сапер, отличный парень, он тоже носил дурацкую железную Библию, и в нее попала пуля, да так, что у него сердце из груди вылетело!»
И тут гневную тираду грубо прервал обстрел. Но почему смущенный новобранец и сержант исчезли в белой вспышке от разрыва снаряда, упавшего совсем рядом с Перси, который сидел сейчас в этом благословенном месте, в компании добродушных русских и слушал чудесное пение птиц? В глубине души Перси знал, что никогда не получит ответ на свой вопрос.
Значит, лучше и не спрашивать.
Русские, сидя на траве, терпеливо наблюдали за ним, пока он пытался выбраться из черной ямы в собственном сознании.
Когда вернулись двое русских охотников, один тащил только что убитого оленя, большую обмякшую тушу, причем без особых усилий.
Более слабый духом человек смутился бы, если бы рослый косматый русский бросил прямо перед ним оленью тушу, но в своем быстро промелькнувшем отрочестве рядовой Перси браконьерствовал, затем несколько лет голодал на фронте, а потому думал исключительно об одном. Разделать тушу без единого кусочка железа было нелегко, но в мешке нашелся тонкий латунный крючок для застегивания пуговиц, подошедший в качестве подручного средства. Также Перси разбил бутылку, содержавшую остатки рома, и обзавелся еще несколькими импровизированными лезвиями.
Его смутило, что русские ели голыми руками. Они тщательно извлекали оленьи легкие, печень и прочее, что Перси всю жизнь незамысловато именовал «кишками», и засовывали в рот, но он снисходительно подумал, что этих бедолаг, видимо, никто не учил хорошим манерам. Он не видел здесь никакого железа и тем более никаких винтовок, чему немало удивлялся. В конце концов, русские ведь сражались на стороне англичан, так? Значит, у них должно быть хоть какое-нибудь оружие, ведь что такое солдат без оружия?
И тут для рядового Перси забрезжил свет. Разумеется, кто-нибудь мог назвать его дезертиром, хотя бог свидетель, он сам не знал, что с ним случилось. А что, если эти русские – дезертиры? Они бросили оружие и оставили себе только огромные косматые шубы. Если так, зачем Перси беспокоиться? Пусть волнуются они и их царь.
Поэтому он взял кусок оленины, дипломатично отошел подальше, чтобы не наблюдать застольные манеры русских, собрал сухой травы, наломал веточек с полусгнившего упавшего дерева и истратил еще одну драгоценную спичку, чтобы развести костер.
Спустя пять минут, пока жарилось мясо, косматые сидели вокруг рядового Перси, как вокруг короля.
А потом они вместе шагали прочь, распевая на ходу, и Перси потчевал своих новых друзей всеми мюзик-холльными песенками, какие только знал.
Глава 22
– Откуда вы это знаете, Лобсанг?
– Про рядового Перси? В основном из «Паранормальных известий». В декабре 1970 года там поместили статью о некоем старике в старинной британской солдатской форме, которого за несколько лет до того привезли в одну французскую больницу. Он пытался общаться свистом. Если верить армейской платежной книжке, которая нашлась у него в кармане, он был рядовым Перси Блэкни из Кентского полка, пропавшим без вести после битвы при Райми-Ридж. Так или иначе, он вернулся сытым и в здравом уме, хоть и изрядно озадаченным, а вдобавок сильно пострадавшим: старика переехал трактор. За рулем сидел фермер, который и доставил беднягу в больницу. Полиции фермер заявил, что этот тип стоял посредине поля, как будто раньше никогда не видел трактора, и он просто не успел вовремя затормозить. Несмотря на все усилия врачей, Перси умер от полученных травм. Какая ирония судьбы! Но незадолго до того одна из сиделок, говорившая по-английски, услышала от пациента примерно следующее: «В конце концов я сказал русским, что хочу вернуться и посмотреть, как там дела на фронте. Они славные парни, они отправили меня обратно. Отличные ребята, очень любили петь, такие добрые…» И так далее. Поскольку незнакомец был одет в лохмотья британской военной формы и говорил о каких-то русских, в целях безопасности пришлось обратиться в жандармерию и начать следствие. Британский легион подтвердил, что некий Перси Блэкни действительно участвовал в сражении при Вими и пропал без вести после бомбардировки. Похоже, никто и не пытался официально объяснить, отчего его платежная книжка внезапно оказалась несколько десятилетий спустя в руках загадочного бродяги, который ныне покоится на кладбище в Центральной Франции.
– Но у вас, я вижу, объяснение есть.
– И, кажется, вы меня понимаете, Джошуа.
– Он перешел? И оказался в лесу с русскими?
– Возможно, – ответил Лобсанг, – или же один из троллей случайно попал в траншею и забрал с собой Перси.
– Тролль?
– Этот мифологический термин лучше всего описывает встреченные нами существа, если экстраполировать его за пределы легенд, которые, несомненно, возникли на основании еще более ранних встреч с подобными созданиями – созданиями, которые заглядывали в наш мир лишь затем, чтобы исчезнуть вновь, не достигнув понимания. Истоки легенды… слово, которое уже вошло в обиход в некоторых районах Долгой Земли, Джошуа. Перси был не единственным.