не лез в неё грубо языком, страшась доставить дискомфорт.
Остальные дикарки глядели на парочку молча. Что они испытывали в тот момент? Возможно зависть. А возможно непонимание, как можно влюбиться в такую слабачку.
Ну а человек, случайно попавший в племя лесного народца, нашёл здесь гораздо больше, чем надеялся. И от того было в разы больнее осознание, что магия Призмы необратимо всё отберёт.
Ощущения бархатистой спинки под ладонью пропало. Перерожденец ослабил объятия и посмотрел на свою конечность. До самого локтя она исчезла, а за тельцем снежинки воздух уже наполнял ворох синих светлячков.
«Началось…»
Мужчина отшагнул назад на шатающихся ногах и заглянул в серые глаза возлюбленной. Та замерла с довольной улыбкой и словно бы обратилась в безжизненную статую. Ни дыхания, ни моргания век, ни какой-либо реакции на окружающий мир. Вейгер крутанулся и поглядел на прочих волчиц. Все они также застыли в своих позах и потеряли любые признаки жизни.
А тем временем, могучее туловище грохнулось на камни, тут же обращаясь в стаи магических огней. Людское сознание быстро померкло и переместилось в тёмную пустоту.
Глава 4. Запретная любовь (часть 1)
Когда Вейгер пробудился, его новое тело находилось в какой-то неглубокой яме, доверху засыпанной опавшей листвой. Лежал он в положении свёрнутого компактного клубка — поза для сна доступная гибким зверолюдам, но не человеку.
Прежде, чем начать двигаться, предстояло разобраться в новообретённой памяти и раскидать по полочкам ворох мыслей. На передний план вылезла печаль связанная с основным сознанием. Прекрасной снежинке сейчас было за сорок. Она постарела и поблекла, а мужчина так и не смог вдоволь насладиться цветом её юности.
«Да уж, не привык я лишаться желанных женщин.» — подумал воин из прошлого.
Лишившись бонуса от дедовского разума, Вайтрамон стал худшим из бойцов на межплеменном турнире вождей. В бою он был так плох, что свои же соплеменники отказались его лечить и попросили чужого предводителя добить слабака. После такого эксцесса, наступили тёмные времена для Занзидара, которые, впрочем, быстро закончились, когда Синзингай пошёл на поправку, залечил пробитую лапу и победил в ежегодном состязании. Белогривый волк правил племенем ещё десять лет, после чего добровольно покинул пост, в угоду молодым претендентам. Снежинка родила от Вайтрамона двойню, но эти потомки подохли в возрасте двенадцати лет, в результате нападения бешеного дикорыка.
Вейгер поискал воспоминания о том, с кем водилась сестрица Синизнгая в последствии, но в памяти таких сведений не нашлось. Сыну Сиановаты было просто плевать на эту волчицу. Он за ней не следил и особого внимания не обращал.
«Ну всё… Возьми себя в руки!» — убеждал сам себя перержденец — «Будешь ещё ревновать какую-то тупую дикарку. Не так уж и хороша она была… В любом случае, сейчас она уже выглядит, как сухофрукт. Пора двигаться дальше.»
Теперь его звали Чачаунор и он являлся волколюдом из племени Занзидар, рождённым от чистокровной самки и тричетвертикровки самца. Как и в прошлые разы, тело принадлежало молодому парнишке, полному сил и энергии. Хотя бы это радовало человека, не успевшего забыть каково быть старым и дряхлым мужчиной предпожилого возраста.
Он распрямил ноги, руки и спину. Конечности упёрлись в стены земляной ямы. Немного покопавшись в листве, кобель вынырнул головой на свежий воздух. Время было — раннее утро. Локация — дикий лес с невысокими широколистными деревьями. Чача воспроизвёл в голове последние события вчерашнего дня. Прошлым вечером он собственноручно выкопал небольшое углубление под корневищем старого дуба и натаскал в лежбище листьев, для тепла, мягкости, сухости и маскировки.
Парень выбрался на зелёную травку близлежащей лужайки и окинул себя взглядом. Темноволосый, тощий, слегка мускулистый, вытянутый в рост, с не очень широкими плечами. Вернее не так… Это по сравнению с громилой отцом, он не так уж и широкоплеч. Но если брать средние показатели по миру, то его плечи таки довольно широки.
В районе поясницы классическая набедренная повязка волколюдов. На бедре кожанные ножны с костяным кинжалом. В ушах костяные серьги, а на шее дорогое по меркам лесного народца ожерелье, собранное из цветастых минералов. На спине длинные волосы заплетенные в две толстые косы, перетянутые верёвками на концах.
Язык во рту прикоснулся к десне и нащупал пустующее зубное ложе, справа от нижнего клыка. Этот резец выбили в драке ещё в детстве.
«Н-да-а… Опять сыночек в матерь.» — недовольно подумал Вейгер, лишившийся управления над здоровенной тушей с буграми железных мышц.
Теперь предстояло вспомнить, где он находиться, чем занят, и что вообще происходит.
Тридцать дней назад Чачаунор покинул родные леса и отправился на северо-восток, в глубины Забытых Земель. Все прошедшие три десятка суток он непрерывно двигался, удаляясь от территорий подконтрольных Занзидару.
«Если вспомнить вид с последнего дерева, на которое забирался мой внук, Остроконечные Горы располагались где-то на юге и были высотой в три пальца на вытянутой руке…» — рассуждал бывалый приключенец — «Пресвятой Зельдад, если я всё правильно понял, то до ближайшей людской деревни три месяца скачки верхом на хорошем коне! Ну и занесло же меня…. Хотел переродиться поближе к поселениям Арханура… Ага, как же! Нет, я бесова призма лучше закину тебя к ойровой матери на поклон, в такую задницу, где человеческая нога не ступала со времён создания мира!»
Дальше мужчина отыскал в подкорке причину, по которой Чачу понесло в подобную глушь. Три месяца назад, племена волколюдов из Сапфирового Леса и племена котолюдов из Забытых Земель устроили масштабную бойню в здешних краях, за право охотиться на златошёрстных ланей. Вернее, охотится они могли и так. Но просто волков расплодилось в последнее время уж больно много. И под таким надуманным предлогом кудлатые решили потеснить котообразных братушек из соседних угодий, пользуясь численным преимуществом.
Но, как оказалось, котолюды тоже неплохо расплодились. И получилось так, что в основной битве силы сторон были равны. Положив несколько тысяч сородичей, зверушки разошлись, оставшись каждый при своём, и снова занялись постоянной охотой и спариванием, в своих обжитых уголках.
Так вот, в одну роковую ночь, когда отряды вооружённых костяными заточками хвостатых воинов схлестнулись в ожесточённом противостоянии, Чачаунор был в их рядах и получил серьёзное ранение, в результате чего отступил с поля боя бегством. Теряя много крови, он нашёл небольшую речушку и решил зализать раны на её берегу. Другие волки не знали где он находиться и не могли никак помочь, а значит оставалось рассчитывать на свои силы и, после выздоровления, уже пытаться, как-то выбираться к своим. Ослабленный и уставший парень уснул прямо на влажной береговой гальке.
Ранним утром юноша проснулся от прикосновения острого лезвия. Он разлепил веки и увидел котолюда, прижимающего к его шее кинжал. Это была молодая, синеволосая девушка воительница.
Между ними состоялся разговор и выяснилось, что она тоже сильно ранена. В итоге, киса пощадила кобеля и не стала его убивать, в обмен на обещание, что он и сам не тронет её. Следующие три дня, они боролись со смертью вместе. Помогали друг другу и словом, и делом, поддерживали и выхаживали недавнего кровного врага. Постепенно между двумя зверолюдами зародилась особая связь. Чего уж таить, Чача втюрился в обаятельную милую кошечку по самые уши. И она, кажется, отвечала ему взаимностью.
Но, естественно, никто из племени котов или волков, ни за что в жизни не понял бы и не принял бы такого поступка. Между этими родами зверушек-полулюдей существовала давняя въевшаяся под шкуру вражда. А значит влюбленные не имели возможности привести своего партнёра в родное племя. Также они оба понимали какие сложности их ждут в связи с подобными отношениями. Но ничего поделать с собой не могли.
Окончательно выздоровев, сладкая парочка договорилась разойтись по домам и попрощаться с родственниками, раз и навсегда, а потом вернутся к тому же месту, где они впервые встретились. После этого Чачаунор и Шанхаята собирались отправиться к друиду Авайнору и просить у него защиты для их маленького и независимого союза.
«Ойрово отродье! Романтики бесовы! Тупые малолетки!» — бесился Вейгер, понимая, что теперь ему нужно переться к той реке и брюхатить кошкодевочку, чтобы переродиться в следующем теле.
Любви своего отпрыска к случайной лесной котолюдке он не разделял, и для него она являлась не более, чем очередной девкой для ебли.
Мужчина снял с шеи ожерелье из минералов и выкинул его в кусты. Потом достал из мочек серьги и отправил их туда же. Тягаться с бабьими украшениями славному воину было не к лицу. Единственную побрякушку, которую Вейгер Брод признавал достойной ношения, надевали на голову королям Арханура и называли короной короля Арханура.
Внутренние ощущения волка подсказывали, что до конечного пункта назначения оставалась ещё половина дня хода. В пустом животе заурчало, а пересохшие губы потрескались. Так организм намекал на голод и жажду. Вот только Вейгер не умел охотиться, как зверолюды, с пустыми руками. Для поимки дичи ему требовалось копьё и быстрый скакун, или лук и колчан стрел. Питаться же грибами и лесными ягодами подобно людям, дикие хищники не могли.
«Можно воспользоваться врождёнными инстинктами и опытом нового тела, и попытаться поймать, что-нибудь не очень крупное…» — подумал мужчина, понимая, что других вариантов у него всё равно нет. — «Может удасться найти нору с ежом или зайцем… Точно, у меня ведь есть обоняние волка! Принюхаюсь, и запахи укажут мне путь.»
Палитра ароматов в лесу оказалась поистине богатая и разнообразная. Перерожденец мог распознать определённые слои летучих веществ и определить их расположение в трёхмерном пространстве. Для человеческой половины такой опыт был чем-то удивительным и совершенно неизвестным. Чтобы эффективно идти по следу, требовалось постоянно вертеть головой и быстро вдыхать очень много воздуха. Увлёкшись новообретённым навыком, парень довёл себя до опьянения кислородом и лёгкого головокружения.