«Та-ак…» — задумался Вейгер, присаживаясь на короткий отдых под деревцем — «Это всё хорошо. Но, раз уж мне предстоит голыми руками ловить дичь, следует хотя бы немного размяться после сна, а ещё выяснить физические способности этого тощего сорванца. Силы в нём будет явно поменьше, чем в Амоне.»
Мужчина начал с медленной пробежки. Когда мышцы немного разогрелись, он ускорился. После двух минут движения по пересечённой местности на средней скорости, Чача обнаружил, что энергичность в теле не убавляется, а наоборот, кажется, только прибавляется. Тогда он разогнался на полную и его когтистые ноги безудержно замахали взад-вперёд, увеличивая длину шага до трёх метров. Судя по проносящимся мимо стволам, волколюд чувствовал в себе силы потягаться с лошадью, скачущей галопом.
И тут он понял, что может ускорится ещё больше. Старый воин отдался звериному началу, наклонился вперёд и принялся отталкиваться от земли не только ступнями но и ладонями, быстро сгибая и разгибая спину. После этого, бег развился до каких-то невообразимых показателей. В таком положении, Вейгер мог бы поклясться, что обогнал бы лучших породистых скакунов из королевских конюшен Мильдхорна.
Оттолкнувшись ногами, волколюд взлетел на горизонатльнорастущую ветку низкого дерева. С неё, используя инерцию, он перескочил на следующую, а оттуда, продолжая работать ногами и руками, уже запрыгнул на третью. Дальнейший путь скоростного зверя продолжался по спутанным размашистым кронам. Преодолев около полутора десятка деревьев, Чачаунор в кувырке приземлился на землю, на широко расставленные лапы, и мгновенно нанёс три молниеносных удара когтями.
«Зельдадова борода! Какой же он быстрый и энергичный!» — радостно изумился мужчина.
Ему тут же захотелось проверить, насколько лесная тварь будет эффективна в бою. Достойного противника под рукой не оказалось, но были человеческие память и воображение.
Темногривый парнишка подошёл к толстому дереву и представил, что перед ним демон скорости из Лабиринта Забвения. К сожалению, в воспоминаниях сохранилось слишком мало сведений об этом жутком существе. Делать нечего, пришлось воображать Синзингая, с которым перерожденец дрался буквально вчера. Хотя бить белого волка, даже в фантазии, не хотелось ни Вейгеру, ни его внуку. Оба испытывали к легенде Сапфирового Леса глубочайшее уважение.
«Тогда, допустим, у нас тренировочный спарринг…» — добавил небольшое условие мужчина, снимая с себя моральные издержки.
Удары прямыми пальцами с разных направлений обрушились на сухую твёрдую кору. Тем временем, перед глазами зверолюда стояла картина в виде неудержимого бойца в безрукавке, способного ловить ладонями выстрелы из арбалета и тут же запускать снаряды обратно. Белогривый самец ловко парировал выпады противника, не оставляя и шанса на прямое попадание по себе. Постепенно движения обоих ускорялись и не было пределов, этой эволюции.
Очень скоро, Чача достиг результата Амона заключающегося в двадцати безупречных ударах в секунду. К этому моменту кора на стволе закончилась и под натиском чёрных когтей отлетали уже желтоватые щепки.
«Мало!» — подумал Вейгер — «Это тело может больше!»
Горячий пот стекал по волосатой коже на дыбящихся мышцах. Конечности юноши вошли в режим, когда сопротивление воздуха деформировало кожу. От невообразимой скорости верхние лапы изменили форму и обратились в два расплывчатых извивающихся щупальца.
И вот, благодаря чудовищной нагрузке, порог был пробит! Двадцать один безупречный удар в секунду! Двадцать два! Двадцать три! Двадцать четыре! Двадцать пять!
Тут крона столетнего древа задребезжала, словно от землетрясения.
Двадцать шесть! Двадцать семь! Двадцать…
Чача, ощутил, что лёгкие не могут зачерпнуть воздух, потому что мышцы торса сдавили грудную клетку. Он достиг двадцати восьми идеальных ударов в секунду лишь на мгновение и сразу выдохся.
Парнишка плашмя упал на траву, глубоко дыша и глядя в небо. Полупрозрачные струйки испаряющегося пота вздымались от его кистей и предплечий. Зверь сумел раздербанить половину ширины ствола, и продолжи он в том же духе, то срубил бы прочное растение без помощи топора или пилы.
Вейгер поднял руку к голове и смахнул капли пота с бровей, чтобы те не скатывались в глаза. Параллельно он заметил перемену в своём теле. На среднем пальце левой руки обломался острый коготок. Видать не выдержал безумной нагрузки, возложенной на него великим воином. В молодости арханурский полководец сломал много стальных лезвий, пока ему наконец не подарили заколдованный меч. Уж тогда его соперники познали всю мощь стадвадццатикилограмового богатыря. Ну а в случае с тощим и ловким волком, можно было делать ставку на скорость и манёвреность. Этими характеристиками мужчина тоже отлично владел и реализовывал их на практике.
«Будучи Чачаунором, я бы победил Синзингая без каких-либо хитростей.» — рассуждал перерожденец — «Уж прости, кудлатый, но легенда какого-то отсталого народца не тянет против легенды всего Драугфага.»
Выяснив возможности нового тела, мужчина задумался над дальнейшим планом действий. Не помешало бы утолить голод и жажду. А ещё требовалось попасть на встречу с синеволосой котолюдкой Шанхаятой и заделать с ней котопса. Взвесив все за и против, опытный приключенец решил в первую очередь добраться к обусловленному месту и разведать обстановку. Может спутница уже давно явилась туда и ждёт его, чтобы угостить кипячённой водой и приготовленной на костре пищей. Хотя, скорее она скажет попить прямо из ручья, а потом поделиться куском сырого мясом. Они ведь оба дикие зверолюды, а не деревенские подростки.
Если девушки на месте не окажется, можно оставить ей какой-нибудь знак, а самому пойти охотиться или рыбачить. Оттягивать же момент встречи, не имеет смысла. Возможно удасться по быстрому спариться и надобность в поиске пропитания вовсе отпадёт.
«Пресвятой Зельдад, дай мне удачи, переродиться поближе к людям…» — коротко помолился своему верховному божеству арханурец.
Отдохнув после испытания на скорость, волк поднялся и поскакал на четвереньках дальше. Темногривый юноша не жалел сил, потому что желал поскорее найти единственную привлекательную самочку на многие километры вокруг. Также он не расслаблялся и анализировал все долетающие до слуха звуки и распознаваемые обонянием запахи. А вдруг, по пути встретиться недоеденная кем-то падаль и получится хотя бы косточки погрызть? Старинный нетронутый человеком лес всегда полон сюрпризов.
Около полутора часа он непрерывно бежал, после чего всё-таки решил присесть на передышку. Поводом для остановки стала небольшая мутная лужица, из которой Чача не удержался и выпил несколько глотков. Ощущая скрежет песка на зубах, Вейгер оправдывал своё поведение следующими мыслями:
«Ну подхвачу я здесь желудочных червей и что? Звереныш всю жизнь хлебал, где получится. У него и так, наверняка, полные кишки паразитов. Да и не долго мне в этом теле осталось…»
Он отдышался и снова побежал, чувствуя, как внутренности сжимаются от голода. Хотя, с утолённой жаждой стало существенно легче. Но на этот раз, парень не пробыл в движении также долго. И причиной была не усталость. Через десять минут скачки по зарослям, волчий нос уловил запах сырого мяса. Судя по яркости аромата, тушку разделали совсем недавно и лежала она где-то недалеко.
Волколюд вынул кинжал из набедренного чехла и отныне ступал максимально бесшумно. Спустя полсотни метров в направлении к источнику запаха, нос Чачи рализичил ещё один важный аромат, хорошо известный, как разуму деда, так и разуму внука. Так воняли болотные орки — отродья такие же мерзкие и жестокие, как горные гоблины, но к тому же ещё и чертовски сильные, и от того, жутко опасные.
Вейгер посуровел, очищая мысли от всего, кроме хладнокровного, праведного гнева. Всей душой он ненавидел этих тварей, служивших Чантрахару Бессмертному и положивших в могилы тысячи его соратников в десятилетней войне.
Глава 4. Запретная любовь (часть 2)
Чача прошёл по лесной чаще ещё двести метров в полуприседе, пристально смотря под ноги и аккуратно переставляя стопы, чтобы случайно не захрустеть чем-нибудь ломким. Сознание предельно сконцентрировалось на звериных органах чувств. Волчьи зрение, слух и обоняние старательно улавливали мельчайшие детали окружения. Запахи усиливались, что говорило о приближении к их источнику. В момент, когда едкая вонь окончательно забила ноздри, парень понял, что нужно остановиться, бдительно осмотреться и прислушаться.
На самом краю восприятия, он уловил мерзкое гуммозное чавканье, напоминающие звуки ударов лопаты по влажному калу. Молодой самец продолжил двигаться навстречу к неизведанному. Ему очень хотелось засечь предполагаемого противника первым, но в этом могла помешать раскинувшаяся впереди поросль высоких кустов. Преодолевать её пришлось ползком, чтобы не зацепить тянущиеся вверх ветви с шелестливой листвой.
За кустарником показалась равнина, закрытая от солнечного света плотным пологом переплетённых древесных крон. Здесь пространство просматривалось на метров пятьдесят вглубь, что позволило волколюду засечь, едва заметное движение вдалеке. Чей-то лысый затылок изредка выглядывал из-за широченного поваленного гнилого ствола и быстро исчезал обратно.
«Попался, гадёныш!» — обрадовался Вейгер.
Когтистые пальцы поудобней перехватили костяной кинжал в ладони. Чача мог бы подкрасться к ублюдку ещё ближе, продолжая сохранять режим бесшумности. Но старый воин не видел смысла так затягивать. Скорости волка-ловкача должно хватить, чтобы атаковать без последствий. А в случае непредвиденных обстоятельств, можно дать дёру и никто не догонит.
Парень выпрямился в полный рост и сорвался с места. Топот его лап зазвучал в тихом летнем лесу, как гром среди ясного неба. Морда с мелкими жёлтыми глазками, обтянутая тёмно-зелёно-болотно-коричневой кожей, выглянула из-за поваленного дерева. Из огромной пасти, острыми концами вверх торчали два длинных клыка. Жирные губы лоснились от свежей крови. Приплюснутый широкий нос морщился злобными складками. Лысый узколобый череп исполосовали множественные царапины, ссадины и шрамы. Это точно был болотный орк и Чача застал его за трапезой.