Противник подскочил на ноги и показал целиком свой грузный массивный торс. Толстые лапищи с кистями на уровне колен, панически заметались по поясу с подвешенным за петлю оружием. Пока орк увидел, осознал и среагировал, скоростной волк преодолел большую часть расстояния между ними.
Кудлатый парнишка грозно зарычал, чтобы намекнуть: «я уже близко!», и ещё больше напугать презренную тварь. Это сработало, но не то чтобы в пользу, а скорее во вред. Клыкастый уродец понял, что не успевает освободить свой короткий ржавый меч и наклонился, подхватывая с земли увесистый деревянный дрын.
Вейгер не сдержался и громко выкрикнул:
— Сдо-охни-и-и!!!
Слово произносил он конечно же на орочьем наречии, чтобы жертва поняла посыл.
От неуклюжего замаха деревяшкой в район груди, зверолюд уклонился перекатом по земле. Выровнялся парень уже сбоку от вонючего зелёного громилы. Пока инерция уносила его дальше, зверёныш нанёс один короткий удар в шею, погружая лезвие по рукоять и тут же вынимая его. Кровь похожая на болотную жижу хлынула из открытой раны. А тем временем темноволосый самец всего за секунду удалился на десять метров от точки контакта.
Орк перехватил горло лапой и обернулся, дёргая за рукоять своего клинка. Увидев, как далеко убежал противник, он опешил.
Чача резко крутанулся и затормозил, проезжая ещё метра два и вспарывая почву когтями на ступнях. В отличии от тупого громилы, он не растерялся. Скорая оценка ситуации подсказывала, что поблизости нет других болотных тварей и они сражаются один на один. А значит костяной заточкой можно пожертвовать в рискованном броске.
Замах тощей лапы метнул нож с заправским мастерством, отточенным многолетней практикой. Снаряд попал остриём точно в маленький злобный глаз и вынудил узколобую башку слегка откинуться назад. Это ранение сбило очередную попытку достать из петли ржавый меч и похоронило последние надежды на сопротивление.
Волк разбежался и подпрыгнул, выбрасывая вперёд две ноги. Удар ступней протаранил широкую орочью грудь, отбрасывая тяжёлую тушу спиной на землю. Прошло мгновение и Чача вскочил на четыре лапы, а противник успел лишь жёстко грохнуться и хрипло простонать.
Неостановимый волколюд напрыгнул на развалившееся зелёное тело, нанося пять поочерденых кромсающих взмахов когтями. Торс, шея и лицо уродца покрылись глубокими порезами. Уже после атаки, тварь рефлекторно закрылась руками и завопила, застонала, зарычала. В общем, издала характерные для орка в подобной ситуации звуки. Тогда кудлатый парень в один мощнейший выпад всадил ему четыре пальца в грудную клетку. Когти пробили щит из костей и мышц, и поразили сердце, расположенное слегка правее, чем у людей. Конечности существа задёргались в предсмертной агонии, а потом обмякли.
«Живучие, как и всегда.» — подумал Вейгер, вспоминая, как арханурцы рубили оркам бошки, чтобы те повторно не оживали во время боя.
Кобель вынул кинжал из глазницы поверженного противника и вытер его об землю. Дальше он осмотрел истерзанную жертву болотной твари. К удивлению перерожденца, это был эльф мужского пола в грязном бирюзовом кафтане. Его глотку вспороли, а брюхо выпотрошили. По запаху и внешним признакам, Чача мог бы сказать, что убили эльфа не ранее сегодняшнего утра. Нанести смертельную рану мог и какой-нибудь забрёдший зверолюд, а орк просто нашёл труп и решил сожрать.
«Судя по длине и углу изгиба ушей, этот юноша не из Силинграда.» — размышлял Вейгер — «Тамошние эльфы больше похожи на людей из-за многих веков смешения крови. А у этого даже глаза какие-то слишком крупные… Похоже он из какого-то неизвестного мне поселения, скрытого в Забытых Землях. Выходит в глубинах неразведанных лесов есть народы, о которых людям ничего неизвестно. Да и в памяти волколюда о таких эльфах ничего нет. Хотя в ней в целом, не очень-то много знаний…»
Мужчина залез в эльфийские поясные сумки и карманы на кафтане. Все они оказались пусты. Тогда он обыскал тело орка и в его-то подсумках уже обнаружил вещи обоих покойников. Первым делом он забрал себе первоклассный эльфийский кинжал из качественной стали, заколдованный на устойчивость к слому, ржавению и затуплению. От чар его лезвие переливалось оранжево-феолетовым градиентом. На деревянной рукояти было написано слово «ухо». Вейгер знал эльфийский, но всё же с трудом различил иероглиф, изображённый как-то странно, по другому, нежели писали в Силинграде. Он также догадался, что такое прозвище клинку дали из-за изогнутой формы, повторяющей очертания уха дикого эльфа.
С помощью петельки волк прикрепил ножны с трофейным оружием к двум кожаным ремешкам на бедре. Теперь набедренный комплект включал два кинжала — костяной и стальной, заколдованный.
Следующим, что привлекло внимание старого воина, было два маленьких стеклянных пузырька с жидкостью. Откупорив пробку, он нюхнул содержимое и выяснил, что это обычное исцеляющие зелье. Чача хлебнул кисловатой, голубоватой эссенции и почувствовал, как ему становится лучше, энергия восполняется, царапины на лапах затягиваются. Обломанный коготок отрос заново, ну а утраченный зуб, конечно же так и остался утраченным.
«Хорошая вещь, но от серьёзных ран не поможет.» — подумал Вейгер, вспоминая, как соратники погибали, несмотря на литр выпитого снадобья.
В грубо обтёсанной деревянной фляге, парень обнаружил настойку на травах с приятным мятным привкусом. Хоть производство и орочье, выпить, чтобы восполнить жажду не помешает. Всяко лучше, чем из лужи хлебать. Так он и поступил, опустошив ёмкость до дна.
Кроме различных бесполезных побрякушек, амулетов и украшений, самец нашёл две хлебные лепешки и мешочек полный сочных ягод зелёного винограда. Волколюд сожрал хлеб, без особого удовольствия, а к винограду даже не притронулся. Ощущения подсказывали, что хищнику он точно не понравится.
Дальше он принюхался и с помощью обоняния отыскал в кустах неподалёку оброненный эльфийский лук, а рядом и колчан стрел. Оружие было сломано, предположительно в ходе боя, поэтому присвоить его себе Чача не захотел. Такого же мнения он придерживался и касательно грубого, тупого, заржавевшего, одноручного, орочьего меча.
Закончив с обыском, ловкий зверёныш развернулся и поскакал по чаще, продолжая свой путь к реке. Пока он двигался, нос подсказывал, что вся округа провоняла болотными клыкастыми урдоцами. Кажется, где-то неподалёку находилось их логово, организованное совсем недавно, раз последняя война зверолюдов его не зацепила и впоследствии не уничтожила.
Тут парнишка напрягся. Ведь возлюбленная Шанхаята тоже могла наткнуться на орочьих отродий. Кого тогда брюхатить, если самочка уже пала их жертвой? Не орчих же насиловать…
Можно конечно прожить и без секса, побегать месяцок по лесу, вернутся в Занзидар, победить любую понравившуюся сучку и снова переродиться в дикого щенка. Но какое-то внутреннее ощущение, подсказывало Вейгеру, что это не лучшая идея. Как-будто стоило ему подумать об отказе от ближайшего перепиха, и некий холодящий фантом возникал позади, вынуждая мурашки бежать по коже. Быть может призрак демонической призмы на что-то намекает ему?
«Следуй по намеченному пути.» — по наитию проговорил у себя в голове старый воин — «Если так подумать, каждый раз, когда я просыпался в новом теле, у меня на горизонте маячил легкодоступный секс. Или может, это молодость так влияет на мой извращённый ум? Что не говори, а в такие годы мысли только о девках.»
Солнце мало-помалу катилось к зениту. Лес вокруг то густел, наполняясь плотным высоким кустарником, то редел, разделяясь длинными полянками-проплешинами. Равнинная местность сменилась некоторой бугристостью. Деревья исхудали и вытянулись вверх — так просто поскакать по ним больше не получится. На горизонте нарисовались вершины высоких, каменистых холмов с гранитными вертикальными откосами.
Близился полдень, когда Чача выскочил на очередную возвышенность и услышал внизу журчание воды. Пользуясь волчьими навыками навигации, он по памяти отыскал искомый ручей, но вышел к нему, на каком-то незнакомом участке. В несколько прыжков самец прорубил своим туловищем заросли и оказался на берегу. Куда идти дальше, вверх по течению или вниз, было не совсем понятно.
Он принюхался. Орки ходили здесь повсюду. Если постараться, может даже получиться обнаружить их следы на влажной глине. Наверняка, уродцы собирали здесь на обед любимых жаб, без которых их болотная натура жить не может.
Но вот, волчий нос разнюхал другой, знакомый аромат. Когда они с синеволосой кошкой вместе выживали, то не занимались сексом, но очень много обнимались и целовались. За несколько дней плотного контакта, кобель отлично запомнил запахи её пота и всех других выделений организма.
Обоняние подсказывало, что Шанхаята тоже ходила здесь. Парень побежал, шлёпая босыми ступнями по воде. Возможно нос выведет его прямо к девушке.
Минут через двадцать он добрался к высокому дереву стоящему недалеко от берега. От него за версту несло кошачей мочой. Цепочка запаха вела дальше, вниз по устью водной артерии. Чача догадался, что возлюбленная пометила территорию, чтобы помочь ему найти верный путь и сразу дать понять, что она уже прибыла на обусловленное место.
Волколюд побежал без остановок, минуя все остальные пахнущие кошкой объекты. Вскоре он нашёл на земле два синих волоса, судя по длине, вырванных из головы. Если бы не запах исходивший от них, он бы, конечно, их не заметил.
«Уже близко.» — подумал Вейгер.
Преодолеть пришлось ещё километров двадцать, благо зверь нёсся через чащу неистово, а дальше на глаза волку попали два холма, которые и являлись конечной целью его тридцатидневного путешествия. Возле них ручей протекал зажатый между двумя склонами и имелся небольшой пятачок горизонтальной почвы, закрытый отовсюду плотными зарослями и примыкающий к пойме с намытой галькой. В тамошних лужах, остающихся после наводнений, можно было найти мелкую рыбёшку, пойманную в природную ловушку. Ею зверолюды и кормились, будучи тяжело ранеными, благодаря чему в итоге выжили и пошли на поправку.