«Отлично.» — подумал перерожденец — «Уведу его подальше. Только бы Айка не паниковала и дождалась меня.»
Кот спрыгнул с дерева, в неожиданный для преследователей момент. Он сходу набрал бешеную скорость и оторвался от настырной псины метров на пятнадцать. Пятнистая зверюга подорвалась и, злобно рыча, поскакала догонять добычу.
«Чего не сделаешь, чтобы присунуть бабе.» — думал Вейгер, пока встречные ветки хлестали его со всех сторон.
Чехарда с лазанием по деревьям и отбиванием от собачьей пасти продолжалась по мере удаления вглубь лесной глуши, на северо-восток. Сражаясь с тридцатью орками, старый воин так не усердствовал, как сейчас, стараясь сохранить в целости своё седалище. Старик постоянно отставал и каждый раз ему требовалось больше времени, чтобы достичь точки, где остановились его питомец и котолюд.
— Веришь, нет, я ещё не видал, чтобы от собаки так убегали. — сказал Лагот, согнувшись пополам из-за одышки — Вроде она быстрее тебя, а ухватить всё равно не может. Бесовщина какая-то…
— Мы на месте. — спокойно промолвил Пауль.
Дед поднял голову, не разгибаясь, и посмотрел на него.
— Чего-о? На каком месте? В засаду меня завёл⁈ Паршивец!..
Рука Лагота потянулась к сигнальному рогу закреплённому на поясе.
— Эту штучку будет слышно в Харачуне даже отсюда. — с удовольствием прозинёс он.
— Нет никакой засады. — сказал стоящий в полный рост на ветви парень.
Старый дозорный замер.
— Здесь только я. — договорил зверолюд и соскользнул с древесной опоры.
Он упал прямо на поджидающего Тихако и вложил всё ускорение своего тела в жёсткий удар пяткой по широкой морщинистой башке. Оглушённая псина отскочила назад и пошатнулась. Но даже такая атака была для неё лишь лёгкой встряской. За пару мгновений чарка уже оклемался и двинул на щуплого парнишку, намереваясь грызануть его за бок. Кот отпрянул в сторону и бросился наутёк. По уже привычной схеме, кудлатый начал его догонять.
Как вдруг! Пауль резко остановился подле старого древа с толстым стволом и целиком обернулся на сто восемьдесят градусов. Тёмные собачьи глазки аж заискрились от радости. Наконец добыча не пытается улизнуть и добровольно сдаётся на растерзание! Тихако тут же взмыл в воздух всей своей массивной тушей, в мощнейшем прыжке. Зев громадной пасти разверзся на лету, готовясь в одно движение сломать хрупкие позвонки.
Котолюд почти заглянул зверюге в чёрную дыру глотки, когда его туловище унесло влево рывком ловких ног. Собачьи челюсти в очередной раз промазали, рассекая пустой воздух и не находя сочной плоти для укуса. Одним плечом чарка черканул по ребристой коре, оставляя в глубоких бороздах клочки своей шерсти.
Тем временем, получеловек не остановился — он оббегал старый ствол по кругу и стремился очутится позади псины. Тихако не смирился с провалом и тоже принялся заворачивать за дерево. Его пасть старалась дотянуться до ноги Пауля по максимально короткому маршруту. Вот только правое плечо, из-за своей породистой ширины, постоянно цеплялось за кору. А короткая шея, никак не могла вытянуться вперёд, чтобы клыки сумели ухватить семенящую перед носом голень.
Старик наблюдавший картину со стороны увидел, как его питомец и неведомая тварь кружат друг за дружкой, подле древесного ствола, словно дети играющие в догонялки.
«Когда я сражался на четырёх лапах, в теле Чачаунора, то обратил внимание, что на полный оборот вокруг своей оси мне требуется больше времени, чем на такое же действие в стойке на двух ногах.» — мысленно проговорил Вейгер — «Значит ли это, что у меня есть преимущество в поворотах перед Тихако? Если добавить в расчёты дерево, то преимущество определённо есть. Размер тела чарки играет против него.»
В течении десяти оборотов вокруг ствола, ловкий кот обогнал зверюгу на полтора шага и поймал её з шерстистый хвост. Потянув за него назад, он вынудил собаку остановится. Та быстро сообразила, что к чему, и стала поворачивать налево. Парень тут же поскакал вправо, просочился между корой и собачьей задницей, и за счёт этого остался позади Тихако, всё также держась за его хвост.
И без того злобная четырёхлапая тварь взбесилась до невозможного, закрутилась в разные стороны, то влево, то вправо, то влево, то вправо, остервенело пытаясь извернутся и сцапать прицепившегося сзади зверолюда. Чтобы удержаться за собачий хвост и не свалиться наземь легендарный воин вышел на пределы своих способностей. По пять раз в секунду он отталкивался от земли определённой стопой и сменял направление своего манёвра.
«Отличная тренировка.» — пронеслось в голове мужчины.
Удерживая в ладони пёсий хвост, он ограничивал подвижность чарки и одновременно получал третью точку опоры, тем самым, увеличивая свой контроль над верхней частью тела.
Эта подлая борьба продолжалась недолго. Кудлатый быстро выдохся и обречённо остановился, дабы восстановить силы. Переминаясь с лапы на лапу, он ускоренно дышал и слегка порывался вперёд, держа руку Пауля в напряжении.
Старик Лагот, с ножом наготове, возник сбоку. Он не спеша подступал к парню, на полусогнутых ногах и сгорбившись. Поняв, что его заметили, престарелый харачунец заговорил:
— Не понимаю, почему ты пришёл безоружный…
На последних словах он сделал резкий рывок и взмахнул лезвием. Хорошо заточенное оружие помчалось в беззащитную шею зверолюда. Юноша отклонил торс и кончик острия прочертил у него на щеке тонкую красную полосу. Не успела рука с ножом вернутся назад, как по ней влетел хлёсткий удар босой стопы снизу вверх. Короткий клинок вырвался из загорелой ладони и отлетел в сторону. Лагот хрипло вскрикнул и затрусил повреждённой кистью. Противник выбил ему не только оружие, но и пару суставов в пальцах.
— Теперь понимаю… — заговорил охранник, кривясь от боли.
Такой ход стоил Паулю потери преимущества над Тихако. Вислоухий чарки почувствовал, что парень отвлёкся и рванул на него, что есть мочи. Собачий хвост выскользнул из пальцев котолюда. Когда получеловек повернулся от старика к его питомцу, оценка ситуации подсказала, что он никак не успевает уклониться. От зева пасти до бедра в драных шортах, оставались считанные сантиметры…
Руки юноши вцепились в морщинистую морду, торс наклонился навстречу зверюге, а всё тело в один миг напряглось в колоссальном усилии. Босые ноги немного проскользили по траве, под чудовищным нажимом здоровенного пса. Как вдруг, они оторвались от твёрдой почвы, взмыли вверх, вместе с остальным телом! На одной лишь шее, тварь умудрилась поднять мелкого котолюда над землёй. Парнишка чудом повис на лицевых складках, пока острые клыки грозились оттяпать ему достоинство.
«Мне критически не хватает веса, для эффективной борьбы.» — рассуждал Вейгер — «Не думал, что выполнение такой простой задачи будет столь захватывающим. Будь я в своём изначальном теле, то поборол бы Тихако без всяких приёмов и хитростей, одной лишь силой. Тогда бы всё вышло гораздо скучнее…»
Перерожденец малость согнул локти, за счёт чего опустился ниже и вновь обрёл упор в стопы. В тот же миг, он дёрнул левой рукой вниз, а правой вверх, проворачивая собачью морду по кругу. Подобным образом было невозможно сломать мощную шею. Мужчина преследовал иную цель.
Дальше наседать с вывернутой башкой чарка не мог. Он поспешно замедлился, а потом и вовсе остановился, сосредотачивая все усилия на том, чтобы не завалиться на бок. Брод в теле внука нещадно давил на его кожные складки. Левое мохнатое веко задралось вверх, оголяя глазное яблоко. Правое веко, наоборот, сползло вниз, закрывая глаз целиком. Старый воин чувствовал, как его ногти впиваются в толстую собачью шкуру.
В итоге, четырёхлапый зверь поддался и грохнулся на бок, лишь бы пытка прекратилась. Двуногий зверь навалился тазом ему на шею, прижимая пёсью голову к земле. Поняв, что никто больше не тягает его за складки, Тихако сразу попытался выскользнуть. Тогда сжатый кулак юноши разок всадил ему по рёбрам, для успокоения.
И тут, кошачье ухо рефлекторно повернулось вбок. Звуки быстрых шагов надвигались на Пауля сзади. Время замедлило свой ход.
«Если он уже здесь, значит он не подбирал нож…» — пронеслась в голове мысль — «Он будет бить кулаком или ногой. У него больные колени… Скорее кулаком… Если я отпущу пса и встану прямо сейчас, он ударит меня на подъёме и собьёт с ног. Значит решено — первый удар я пропускаю.»
Затылок взорвался острой болью, в глазах потемнело, а сознание помутнело. Надо сказать, дед умел врезать по-взрослому, на все свои шесть десятков прожитых. Бей он обычного зверолюда, то сумел бы выключить того на полторы секунды. Но он ударил сосуд, содержащий душу великого воина. А Вейгер, до того отточил свои рефлексы, что мог действовать, даже потеряв сознание. Поэтому лёгкое оглушение, нисколько не помешало ему свершить задуманное.
Тело парня подорвалось вверх, на лету оборачиваясь передом к противнику. Пока Тихако соображал, что он снова свободен, в запасе было пару мгновений. Гибкая нога котолюда взмыла вверх, очерчивая дугу. Носок босой ступни жёстко врезался в встретившийся на пути мужской подбородок. Лагот мгновенно обмяк и сложился вниз.
«С молодыми суставами драться одно удовольствие.» — отметил арханурец, когда пришёл в себя.
Голова продолжала гудеть, но вислоухий чарки не давал ему передохнуть. Он, в который раз, остервенело набросился на Пауля. Правда, уже не так энергично, как по началу.
Своим ускоренным восприятием Вейгер увидел заторможенные движения пятнистой псины и со скукой подумал:
«Дело за малым.»
Глава 5. Кот и доярка (часть 5)
Вынырнув из беспамятства, старик ощутил, что сидит на холодной земле, облокочённый спиной на дерево. Он раскрыл глаза и увидел, что связан, по рукам и ногам, войлочной верёвкой. Прямо перед ним стояло то самое существо, за которым он гнался от харачунского поля. Синеволосый котолюд глядел на Лагота сверху вниз, со скучающим выражением на лице.
Сбоку послышались странные звуки и пожилой мужчина обернулся. Оказалось, там лежит, также связанный, его верный пёс, Тихако. Вислоухий чарка беспрерывно чихал и мотал мордой. На чёрных ноздрях у него виднелись следы какой-то зелени.