— Ах-а, ах-а, ах-ах, ах-ах, ах-ах, ах-а, а-а-а! — быстро дышала и визгливо постанывала с каждым вздохом девица.
И тут худющий юноша выгнулся дугой, втискивая таз в распростёртое девичье междуножье. Рука доярочки сорвалась с его головы и они вместе застонали в унисон, каждый своим тембром. Пульсирующий член заливал внутрь юной красавицы горячее семя. Самец запихивал свою волшебную палочку как можно глубже, потому что так требовал инстинкт и потому что так было приятней. Ещё пару завершающих толчков, помогли опорожнить яйца и заполнить вытраханное влагалище.
Пауль расслабленно свалился на селянку и улёгся между намятых сисек с красными следами от зубов и пальцев. Айка заботливо его приобняла за голову и плечи.
— Ты что, кончил в меня? — спросила она.
— Нет. — ответил парнишка, прижимаясь улыбающейся щекой к нежной коже.
«Если сейчас произойдёт перерождение, значит всё в порядке и незачем начинать скандал.» — подумал Вейгер — «А если не произойдёт, то пожалуй, придумаю какую-то чушь в оправдание и трахну её ещё раз. Поза на четвереньках, со звериным прикусом за гриву… Так она хотя бы не дотянется до моей головы. А то с поглаживаниями за ухом этот кот вообще не может совладать. Наверное, проблема в том, что он отшельник и его, в целом, за жизнь редко гладили…»
— А что же тогда сейчас произошло? — спросила блондиночка, ласково царапая ноготками кошачью голову.
Юноша опять замурлыкал, совсем как кот усевшийся на груди у спящей хозяйки.
«Может эти милые звуки заставит забыть её о моей маленькой шалости.» — понадеялся перерожденец.
Больше ни одного фразы от жительницы харачуна он не услышал. Впоследствии старому воину было интересно узнать, смолчала ли, по итогу, стеснительная любительница котов, или она просто не успела промолвить последние слова адресованные лично ему.
Глава 6. Дед и внучка (часть 1)
Вейгер проснулся, от ощущения того, как его тело покачивается из стороны в сторону, а лоб припекает жаркое полуденное солнце. Затылок упирался в тряпичную сумку, набитую непонятным содержимым. Мужчина лежал в деревянной повозке с высокими бортами, катящейся по дороге. Сбоку были свалены один на другой большие мешки с чем-то вроде картофеля или свеклы.
— Ойрова подмышка! — простонал он, хватаясь за голову, которая раскалывалась от жуткого похмелья.
Вместе с болью, сознание атаковали воспоминания нового сосуда. Перерожденец стиснул зубы и плотно зажмурил глаза. Такой пытки, одновременно физической и моральной он не испытывал уже давно.
Жизнь ублюдка рождённого от бродячего зверолюда и безродной нищенки была сущим кошмаром. В деревне его ненавидели ещё больше чем мать. Айка рожала дитя посреди леса, тайком от односельчан. Она была готова прибить неведому зверушку, которая выйдет из её чрева, лишь бы та не мучилась (об этом матушка лично поведала сыну, во время одной из ссор). Мальчик появился с лысым кривоватым хвостом и диформированными человечискими ушами. Чтобы химеру никому не захотелось утопить, селянка сразу отрезала чаду дефектный отросток торчащий из копчика. С тех пор, там у него остался шрам и костлявый бугорок, удалить который уже нельзя никак.
Бедолагу звали совершенно неподходящим под его тщедушный облик именем, Бернард. Он был невелик ростом, как и его отец, имел светло-голубые глаза и молочно-белые воздушные волосы. Несуразное курносое лицо никогда никому не казалось хоть сколь-нибудь привлекательным.
«И в кого ты такой удался…» — подумал Вейгер — «Все родители у тебя, на несколько поколений назад, красивые.»
Прошлой ночью красный от загара, молодой парень до блевачек напился в придорожном трактире. В этом жутком состоянии, под утро он завалился в случайную попутную повозку. Старый землероб согласился подбросить его за пару медяков до Нодльхорна, куда Бернард направлялся на заработки.
В большом городе, в отличии от Харачуна, дурная слава о прокажённом юноше ещё не разошлась. Всяких пришлых бродяг, подобных ему, там хватало. Поэтому он наделся, смешаться с толпой и спокойно пожить, как обычный неприметный человек.
Но больше всего Бернарду нравилось в Нодльхорне, что там есть богатые бордели с роскошными шлюхами. В отличии от беззубых бомжих прибивающихся к трактирам и продающих свою грязную дырку за пять копеек, там можно купить секс с чистоплотными гладкожими пышнозадыми красотками. Единственное, что зарабатывать на один такой половой акт, деревенскому обалдую придётся месяца два, не меньше, сидя на воде и сухарях. Но это ничего. В жизни выродка и так мало радостей, а другого способа отыметь столь привлекательную женщину, для него просто нет.
«И кого же мне тобой склонить к близости…» — подумал мужчина, вздымая торс с деревянной платформы и опираясь на руки.
Одет Бернард был в захудалые портки и рубашку с воротом на шнурках. Вместо пояса, бёдра обтягивала обычная верёвка. На грязных стопах сидели старые кожанные сандали с протёртой дыркой в подошве. Сумка, на которой он спал, принадлежала ему и представляла из себя мешок с пришитым ремешком для повешения на плечо. Внутри её наполняли: небольшой запас дешёвой пищи, замотанные в платочек десяток монет низшего номинала, запасные шорты, сточившийся нож и примитивное огниво, на случай, если ночевать придётся под открытым небом.
Полог закрывающий от дождя и спальный мешок у парня стибрили ещё на первой стоянке после родной деревни. С тех пор спать ему приходилось на лавочках в обеденных залах разных харчевен или на стопках сена в хлевах отзывчивых хозяев. Очень немногие решались пускать под крышу бродягу со странными ушами…
Брод осмотрелся, выглядывая из-за деревянных бортов. Вокруг повозки медленно проплывали бескрайние площади холмистых полей засаженных разными овощами и зерновыми культурами. Судя по зрелости саженцев в Драугфаге царствовала поздняя весна. Чистое безоблачное голубое небо простиралось от горизонта до горизонта.
— Проснулся? — долетел вопрос от пожилого возничего.
Бернард обернулся назад и увидел сгорбленную спину в серой камизе, поджатой тонким поясом, и широкую соломенную шляпу, положенную на седовласую голову. Парень осторожничал и не спешил отвечать.
— Как раз добрались. Вот он твой Нодльхорн. — пробурчал старик и дёрнул головой, указывая подбородком направление.
Перерожденец аккуратно поднялся на ноги и развернулся, чувствуя как его мутит с бодуна. Голубые глаза увидели пригород Нодльхорна, знакомый арханурцу по давним воспоминаниям. За сто двадцать лет, городишко изрядно подрос. Несколько сотен новых построек подпоясали старую каменную оборонительную стену. Глубокий ров, заросший крапивой, куда-то исчез. Да и сама стена выглядела несколько иначе, нежели помнил Вейгер.
— Сколько раз его разрушали за последнее столетие? — поинтересовался юноша у седого землероба.
— Раза два точно было… А что? — мужик с короткой бородой обернул на него своё морщинистое лицо и глянул с прищуром.
— Да так… Ничего… — не отрывая глаз от древнего поселения, ответил бродяга.
Политическую ситуацию легендарный воин теперь знал, благодаря сведениям полученным из головы внука. Оказывается ещё с полвека назад Арханур развалился на две фракции из-за гражданской войны. Одна сила оставила столицу в Мильдхорне, а вторая утвердила новую, в Вильграде. С того момента, так и не нашлось лидера способного объединить людей под одним знаменем и возродить старую империю.
Полководец мечтавший стать королём давно сгинувшего государства, захотел в сердцах плюнуть себе под ноги. Уж он-то навёл бы порядок на этих землях будь у него возможность! Но Вейгер не мог и дальше жить чаяниями прошлого себя. Сейчас он каждый день был вынужден выживать в круговороте невероятных событий. Куда уж ему думать о короне, если нужно успеть до вечера оплодотворить здоровую и желательно привлекательную самку. Повезёт, если останется время на консультацию с чародеем, как вырваться из этого проклятого цикла.
Пока повозка едущая на тяге пары бурых кляч миновала первые бедные одноэтажные домишки, мужчина рассуждал над дальнейшим планом действий. В прошлые разы судьба сразу подкидывала ему оптимальную партнёршу для спаривания. Начиная с Шосо и заканчивая Паулем, главная проблема решалась, почти что, сама собой. Сейчас же он попал в тело нищего, слегка уродливого безродного паренька, и в голове у него не находилось ни одной зацепки, с кем бы можно было в ближайшей перспективе переспать. Впереди лежал лишь большой город, полный порока, ненависти и корысти, в котором Бернард никого не знал.
А Вейгер Брод… Назови он свою фамилию в Нодльхорне ещё лет сто назад, быть может это возымело бы эффект. Ну а сейчас, хорошо если его вспомнят самые старые из горожан. Он ведь был героем Арханура. А такой страны больше нет. Конечно, остаточное влияние семьи Бродов могло затеряться где-нибудь в здешних краях. Какой-нибудь лучик родового древа, тянущийся аж от великого деда…
Но как доказать, что он, это он, а не просто сумасшедший оборванец? Осталась ли в памяти наследников хоть какая-то давняя тайна, которая известна Вейгеру и позволит ему обрести доверие у местных элит? Мужчина опасался, что уловка сработавшая на Мандангусе, спустя целый век больше не прокатит. Скорее всего, ему прийдется рассчитывать только на собственные навыки и опыт, протащенные в сознании через несколько поколений… Что, в общем-то, уже неплохо, учитывая насколько он хорош в самом полезном прикладном умении — силовом воздействии на всё живое.
«Похоже подступил тот момент, когда я больше не могу строить из себя нравственного добряка.» — подумал перерожденец — «Придётся сломать несколько невинных рож, дабы выжить.»
Нодльхорн имел форму вытянутого овала и располагался на возвышенности зажатой между двумя низинами. Городская стена достигала высоты в четыре метра и была усилена множеством широких башен. В древнем поросшем мхом коричневом камне отметилось множество борозд, трещин и выбоин, оставленных битвами прошлого. Основные ворота и по совместительству главные въезды в город располагались с западной и восточной стороны, напротив пологих подъемов на возвышенность.