Он глянул на ведьму, а она на него. Сейчас её помяло и испачкало ещё больше, но несмотря на грустинку в выражении и потасканный вид, чародейка всё равно выглядела отменной красоткой.
— Как далеко ты телепортируешься?
— Никак. Вообще никак.
Бернард опустил взгляд.
— Насколько у тебя развита концентрация?
— Первый ранг.
Парень отступил назад, упёрся спиной в край подземного кармана и прилёг на завал.
— Пробивайся вверх, под наклоном в шестьдесят градусов.
— Под чем, под чем? — переспросила Ирен, не понимая, что имеет ввиду её товарищ по несчастью.
— Геометрию не изучала? Вот под таким наклоном. — Вейгер показал угол предплечьем.
— А. Ладно. — покивала девушка.
— Применяй такие заклинания, чтобы нас не задело рикошетом. И имей ввиду, мы не знаем насколько велик завал. Может в открывшуюся брешь хлынет новая лавина. Будь осторожна. — закончил наставлять старый воин.
Серьезное девичье личико молча покивало ему и обернулось на стык груды обломков и гладкого потолка подвала.
— Может подождем, пока закончится бой на поверхности? — вдруг предложила малышка — Дедушка Ливатус вернётся и спасёт нас.
Перерожденец удручённо вздохнул, собираясь с мыслями. Как бы объяснить детю всю тяжесть бытия, чтобы оно не расплакалось, не пало духом и продолжало упорно работать ради их общего блага?
— Твой дедушка выбьется из сил из-за сложного боя. Давай поможем ему нам помочь и начнём разгребать завал с нашей стороны. — выдал Брод.
А сам подумал, что Ливатуса, скорее всего, уже нет в живых, раз он позволил разрушить свою лавку до основания: «Сколько продлился его бой с Трахарчаном, если Трахарчан одолел даже Авайнора? Лучше об этом не думать, чтобы и самому не отчаяться.»
— Угум. — согласилась с резонностью озвученной мысли чародейка.
Она встала в некое подобие боевой стойки. Узкое пространство не позволяло ей в полной мере раскинуть конечности, как это предписывала столичная высшая школа магии. Маленький кулачок на тоненькой ручке выкинулся вперёд и вверх. От пятерни в сторону спрессованного под собственной тяжестью хлама выстрелил розо-красный сияющий заряд. Он разбился о камни и расплескался по ним жидкими светящимися в темноте брызгами. Послышалось шипение. Розоватые капли разъедали кирпичи, штукатурку и древесину, высвобождая столбики безароматного дыма. Какое-то количество стройматериалов оплавилось и стекло вниз.
— Отлично! — похвалил ведьмочку Брод — Ты подобрала идеальное заклинание для нашей цели. Продолжай.
Ирен стала непрерывно бить из кулака красно-розовой вспышкой с небольшим интервалом. Свободное от завала пространство начало увеличиваться. Но вот, планомерно следуя определённому наклону, она задела потолок кладовой. Тот оплавился и через возникшую брешь, сверху хлынул поток обломков. Лавина тут же наполнила созданную чарами полость. Все труды малышки враз обнулились.
— Р-р-а-ах! — зло простонала она и упала на колени.
— Всё нормально. — поспешил подбодрить её Вейгер — Лучше так, чем нам на голову. Тебе нужно продолжать колдовать, пока мы не выберемся на поверхность.
— Не получится. — обречённо промолвила девушка — Моя концентрация на исходе. Я создам ещё два заряда и на этом всё.
Её узкие плечики высоко вздымались от быстрого дыхания. Через разодранную камизу была видна одна оголённая ключица. Головка понуро склонилась вниз. Кисти сложенные на коленях дрожали.
— Какой у тебя основной фактор восстановления? — спросил перерожденец.
— Жажда и голод. — ответила Ирен.
— Отлично. — улыбнулся Бернард и оторвался от груды камней. Его снова пошатывало, а в мышцах осела слабость.
— Что отличного⁈ — раздражилась чародейка — У нас нет ни еды, ни воды!
Она взялась кистью за шею и закхекала, высовывая изо рта кончик языка.
— У меня и так полное горло пыли! А теперь ещё и сушит из-за затрат концентрации!
Парень приблизился к девушке в темноте и присел перед ней на колени. Ему тоже захотелось склонить голову от усталости.
— Твой фактор восстановления дарует нам обоим шанс на спасение, ведь у нас есть небольшой запас жидкости и еды. — тихо сказал он.
Ведьмочка зажгла светящийся огонёк над ладонью, чтобы они видели лица друг-друга.
— Не понимаю, о чём ты? — насупившись, спросила она.
Брод вздохнул и опустил глаза, осознавая насколько тяжёлый сейчас предстоит разговор.
— Для начала, тебе нужно принять, что Ливатус за нами не вернётся.
Последовало молчание. Но Вейер заметил, как колыхнулся колдовской осветительный огонёк и, как начало кривиться замызганное девичье личико.
— Потом, тебе нужно принять, что этот оборванец, так или иначе, умрёт. Его жизнь уже ничего не стоит, с момента, как его пробило, едва ли не насквозь.
Тут перерожденец посмотрел подруге по несчастью прямо в глаза и увидел её помокревшие веки.
— Но мы с тобой можем выжить. Попридержи влагу, и не трать её на слёзы… Ты ведь слышала, из разговора с Ливатусом, как именно я перерождаюсь?
Малышка покивала, протирая один глазик ладонью.
— Ну вот… — сказал мужчина, ожидая дальнейшую реакцию Ирен, на свой намёк. Та похоже не догоняла, поэтому, спустя небольшую паузу, пришлось вывалить всё, как есть — Для спасения моей души мы положим начало новой жизни в твоём чреве. Затем я убью этот сосуд, а ты воспользуешься его кровью и плотью для восстановления концентрации. Лишь так у нас есть шанс выбраться наружу и не умереть погребёнными заживо.
Сказать, что чародейка оторопела от услышанного, это ничего не сказать. Её рот и глаза округлились настолько широко, насколько они были способны. Какой-то первобытный страх застыл в выражении девушки. Она подскочила на ноги и отшатнулась назад, прикрываясь от парнишки рукой.
— Дедушка Вейгер! Ты сейчас предлагаешь мне от тебя забеременеть⁈ А потом сожрать твой труп⁈ Лучше уж я умру!..
Старый воин разочарованно ударил себя по лбу ладонью и простонал:
— О боги наземного мира! — он закричал на ведьмочку, корча разъяренную морду и размахивая руками — Ты понимаешь, что я сдох сто двадцать лет назад⁉ Между нами минимум восемь поколений!!! А это тело принадлежит вообще не мне! У него вся родословная, это животные из грёбаного леса! В нём Бродовской крови меньше одной тысячной!
Ирен смотрела на него лицом перекошенным в гримасе страха и смятения. Её головка закрутилась в отрицании, а большие капли слёз засочились из покрасневших век. Она накрыла открытый ротик пятернёй и забубнила сквозь пальцы.
— Получается, если судить по твоему рассказу, ты находишься в теле своего внука… А значит, дедушка Вейгер, ты предлагаешь мне трахнуть и сожрать моего брата!
У девицы началась натуральная истерика, а перерожденец просто взорвался:
— Да он тебе такой же брат, как Ливатус мне тётка!!! Я единственный ваш родственник отделённый от вас восемью поколениями!!! — голос Бернарда охрип от крика — Если ты готова здесь сдохнуть, то я нет!!! Ты должна понять, что жизнь важнее твоих бесполезных принципов!!!
К горлу юноши подступил ком и в следующую минуту он проблевался кровавой блевотой. Перенапрягаться в его состоянии было лишним.
— Мы попусту теряем ценную влагу… — тихо просипел бродяга, рассматривая красное пятно смешавшееся с пылью.
Он глянул на чародейку. Увидел насколько сильно отпечатался шок в её выражении. Затем уселся поудобней и принялся молча ждать. Мысли мужчины витали вокруг совсем безнравственных идей.
«Насиловать её, а потом поить кровью… Даже, если опуститься до такого, я ничего на деле не добьюсь. У меня не встанет. Она стиснет зубы и во что бы то ни стало откажется глотать. Ещё и покалечит меня чарами, дабы усмирить. В любом варианте развития событий мне нужно содействие бедной девчонки… И чего это Призма молчит? Может ей известно, что меня уже ничего не спасёт?»
Спустя некоторое время, Ирен присела на корточки, в своём уголочке. Тушить осветительные чары она не спешила. Как и заговаривать с раненным оборванцем.
Вейгер облокотился на груду обломков и не шевелился. Его взгляд остекленел, а веки перестали моргать. Старый воин от безвыходности занимался единственным доступным ему полезным делом — сохранял энергию в покалеченном теле и параллельно очищал разум от тревог.
«Это была хорошая попытка не подохнуть.» — мысленно похвалил он себя — «Хотя бы, перед концом, я поразвлёкся с множеством красивых женщин. Испытал новый опыт в соитии, устроил оргию с волчицами, обрёл верную боевую подругу, влюбился… Мой путь был сложен и тернист. Я ведь мог в любом сражении подорваться на заклинании и получить такую же рану. Но мне везло. Из раза в раз, просто везло… Пора мне отправляться к тем тысячам павших товарищей и врагов, что лежат позади. Надеюсь святой Зельдад посчитает меня достойным сесть с ним за один стол на Небесном Пиру…»
Он пролежал неподвижно очень долго. Вот и сияние над ладошкой Ирен угасло. Брод решил без агрессии и злобы сообщить ей их дальнейшую судьбу:
— Мы умрём не от жажды. Скорее всего, к нам перекрыт доступ воздуха. Гораздо раньше, нежели обезвоживание, нас постигнет удушье.
Девушка упорно молчала. В отличии от неё, мужчину пробило на разговор и он продолжил свой монолог.
— Знаешь, в жизни не так уж много радостей. Для меня счастье всегда заключалось в победах в сражениях и сексе с красивыми женщинми. Всю свою молодость я этому и посвятил. А когда пришла старость и опыт, то пропала яркость ощущений. Пропал интерес к тому, что раньше наполняло жизнь смыслом. Да, появились другие устремления: борьба за власть, политика, желание построить сильную и процветающую страну… Потом, чем ближе смерть, тем больше хотелось обратить всё вспять, вернуться в начало, снова почувствовать себя молодым… В какой-то мере Призма меня осчастливила. Она и правда выполнила моё желание, хоть и с подковыркой… Но даже такое дрянное бессмертие, всё же дарует мне радость. Я живой. Я правда живой! Я был живым…
Из темноты донеслись звуки шмыгающего носа. Ведьмочка опять плакала, а Вейгеру вдруг захотелось её приобнять. Так по-доброму, по-душевному, без задней мысли. Просто, чтобы подбодрить несчастное существо, попавшее в жуткую ситуацию.