— Признаться, на этот случай, у меня нет подходящего ругательства. — сказал вслух мужчина.
Он устроился поудобнее на спине и затушил огонёк заклинания. Его пробивало на истеричный смех.
— Нет… — сказал Вейгер и покрутил головой. — Не-ет… Ха-ха-ха… Нет.
В груди начинало покалывать. Со спины же охватывал холодок, морозящий не тело, а саму душу.
— Нет! — не щадя горла, крикнул Брод.
В следующий миг, прямо в сердце ему вонзился раскаленный лом! Невзирая на переломы Вильяма выгнуло дугой, от непомерных мук охвативших тело и разум.
Пытка была изощрённой, несравнимой ни с чем, что мог бы доставить один человек другому человеку. Сознание Вейгера зажало в бесконечном спектре непостижимых страданий. Не было ментальных сил даже на маленькую мысль. Не было и мгновения, чтобы пожелать пощады, признать поражение, сдаться. Не было ничего, кроме безмерно сильной боли, заполняющей каждую частичку бытия.
Когда это прекратилось, перерожденец снова очнулся посреди тьмы. Гудение в сломанных костях теперь казалась сущим пустяком, а организм наполнил необычайный заряд бодрости. Где-то в подкорке Призма нашёптывала своё желание.
За бессмертие нужно платить. Демоническая магия не так проста и не так уж добра, к тем, кто избрал её своим инструментом. Вейгер обязан засунуть член в гоблинскую дырку. Вейгеру придется пережить один день в теле гоблина. Вейгеру придется будучи презренным монстром насиловать женщин-людей, если он хочет снова стать человеком.
Сколько поколений потребуется, чтобы вымыть гоблинскую кровь из наследников? Сколько страданий потребуется доставить невинным, дабы спасти грешную душу старого мужчины? Всё это было настолько противоестественно героической сущности Брода, что он всерьёз задумался над добровольной смертью.
«Лучше умереть, чем перенести такое. Никакая моя цель не стоит подобных жертв. Но если я откажусь, Призма вновь подвергнет меня пытке. Новых приступов непостижимой боли я не выдержу. Она заставит меня сделать всё, что ей угодно: и трахнуть гоблина, и слизать с камня гоблинское дерьмо и отдаться целому стаду коротышек…»
Второй день подряд перерожденец попадал в безвыходную ситуацию и окунался в самую пучину отчаяния. Теперь он отчётливо понимал, что древний артефакт не лишён злого умысла. Призма пытается сломать его железную волю, принудить к низким отвратным поступкам.
Но всё имело свои пределы. В борьбе за бессмертие, Вейгер был готов упасть до определённой глубины, но не на самое дно. Если позволять собой помыкать, то можно постепенно лишиться всего. И тогда это будет уже не жизнь, а совершенно ничтожное и бессмысленное существование.
Броду было сложно решиться на последний шаг. Мужчина искренне страшился потустороннего мира. Он отдал десять лет на поиски артефакта, а взамен получил лишь шесть дней в молодом теле. Ему хотелось ещё столькое свершить…
«Довольно жалеть себя. Путь каждого человека оканчивается смертью. Давно пора было с этим смириться. А моя судьба это ещё и путь мужчины, путь воина! Я уже пожертвовал семьёй, друзьями, званием, страной! Моя честь, последнее, что не отобрала демоническая магия. Ты не с тем связалась, раз считаешь, что можешь подчинить себе Вейгера Брода! Я выбираю смерть!!!»
Решительным и бесповоротным движением мужчина сломал шейные позвонки мерзкому коротышке лежащему напротив. После этого уж точно, последние надежды на спасение были утрачены. Вейгер самолично избавился от предоставленного Призмой шанса. Оплодотворять больше некого, а значит старый воин обречён почить здесь, на дне этого провала, сколько бы артефакт его не пытал.
— Ну что⁈ Что ты теперь мне сделаешь⁈ — орал в пустоту мужчина. — Думала ради спасения, я стану твоей игрушкой⁈ Я завоевал тебя! Ты всего лишь мой трофей! Я всё ещё хозяин своей судьбы! Я! А не ты.
Мужчина ожидал, что за неповиновение Призма ниспошлёт ему такие мучения, что они попросту сведут его с ума. Неизвестно, сколько продлятся муки, но в определённый момент Вильям умрёт. От ран, от голода или от лап гоблинов, и тогда всё закончится. Душа Вейгера покинет подножный мир и действие загаданного желания прекратится, само по себе.
Человек смиренно ждал уготованной участи. Подозрительно долго, ничего не происходило. Быть может, поняв, что мужчина избрал смерть, артефакт утратил интерес к его персоне? В голове крутился сразу с десяток версий, что может произойти дальше. Перерожденец мысленно готовил себя к худшему. Хотя худший вариант, как ему казалось, он уже отбросил.
Неожиданно, на фоне кромешной тьмы, перед глазами парня проплыл синенький светлячок. Вейгер сфокусировался на нем, испытывая смешанные чувства: удивление, умиление, очарование. Светлячок выглядел, как маленький проблеск надежды, в бесконечном мраке отчаяния.
Мужчина боялся довериться этому чувству, боялся поверить во что-то хорошее. Ведь вера это ещё одна вещь, которую можно отобрать, попутно причинив сильную боль.
Бодрость в организме сменилась слабостью, которая постоянно усиливалась.
— Вот он, мой исход… — промолвил человек почти беззвучным голосом.
К одинокому огоньку присоединился второй. Затем третий. Четвертый… Вскоре, целая стая из сотен сияющих точек заполонила пространство вокруг. Страдания изувеченного тела обратились в ничто, а человеческое сознание померкло, погружаясь в абсолютную пустоту.
Глава 8. Новая жизнь
Поколения проносились перед глазами Вейгера одно за другим, как череда тусклых вспышек, загорающихся в глухой чёрной мгле. Он видел их лица, их судьбы, начало и конец. Но концом была не смерть, а зачатие первого наследника.
Род Бродов продолжался. И это были дети не кого-нибудь, а то самого Вильяма, попавшего в смертельную западню. Оказывается парень выбрался из гоблинской пещеры и вернулся к семье. Инвалидная коляска поставила крест на его участии в Гильдии Авантюристов. От скуки и безделья юный чародей был вынужден посвятить всё время учёбе и практике в создании заклинаний. Это позволило ему стать один из величайший магов Гальдельбрана и найти множество партнёрш, жаждущих быть с ним.
Но судьба Вильма не имела никакого значения. Она осталась далеко позади, пока вспышки загорались и тухли, в бесконечном цикле зарождения жизни. Сколько поколений пронеслось мимо застрявшего в пустоте сознания? Десятки? Сотни? Тысячи?..
Вейгер их не считал. Он лишь наблюдал за непрерывным монотонным мерцанием и ждал. Душа великого воина уносилась вдаль, сквозь годы и столетия, сквозь жизни бесчисленных потомков. И неизвестно было, когда прекратится этот полёт, и прекратиться ли вообще…
Вейгер проснулся от того, что его лоб жёстко столкнулся со стеклом автобуса. Похоже водитель влетел в дыру на дороге, потому что по салону тут же прокатилась череда возмущенных возгласов.
Глаза очнувшегося перерожденца полезли на лоб. Руки и ноги его выпрямились, становясь на сиденье в растопырку. Голова судорожно завращалась по сторонам, выхватывая взглядом поразительные картинки.
Дальше он не выдержал и заорал от ужаса, как умалишённый
— А-а! А-а-а! А-а-а! — непроизвольно вырывалось изо рта.
Все пассажиры взволнованно уставились на странного паренька, кто с пренебрежением, кто с сочувствием. Пузатый орк в белой засаленной футболке, на водительском месте глянул в зеркало заднего вида. Суровый взгляд жёлтых глаз отыскал баламута издающего панические визги.
— Эй, а ну успокойся там! А то высажу! — пригрозил он.
Вейгер был бы и рад успокоится, но поток невероятной информации, в тот момент разрывал шаблоны его восприятия. Нет, он не впитал знания и опыт всех двух тысяч поколений продолжателей своего рода, начиная с Вильяма. Но он вдруг перенёсся в мир, где магия стояла на одной ступени с развитой наукой, если не ниже. Осознать и принять подобное без сильного шока было невозможно.
Вот перерожденец и подскочил с сиденья, после чего, шатаясь, побежал к выходу. Его рот и глаза оставались широко раскрыты, а быстрое, сбивчивое дыхание, едва справлялось с приступом паники.
— Открывай! Открывай! — кричал парень и бился кулаками в полуавтоматическую дверцу.
— Придурок, успокойся! До остановки сто метров осталось! — отвечал ему зеленоголовый водитель.
Наконец автобус затормозил и Брод на ватных ногах вылетел наружу. Там ему стало ещё хуже.
Древний воин очутился посреди небольшого сквера зажатого между высокими кирпичными зданиями. В центре выложенной брусчаткой площади располагался фонтан, а сразу за ним возвышался огромный памятник. Потёртые лавочки стояли на тропинках окружавших островки цветочных клумб, травы и декоративных деревьев. Фонари на рельефных железных столбах, были выключены и дожидались темноты, чтобы осветить всю эту красоту.
Десятки и сотни существ разодетых в джинсы, шорты, майки, футболки, шлепки, кроссовки, солнечные очки, кепки и панамы, шныряли в разные сторон, по своим делам. Люди, эльфы, гномы, зверолюды, орки, гоблины и даже демоны ходили рядом друг с другом, как ни в чём не бывало. Продавали друг другу мороженое и прохладительные напитки из уличных киосков, раздавали рекламные флаеры, стояли в обнимку на автобусной остановке, резвились у фонтана, спасаясь от жары, кормили семечками стайки воробьев и голубей, выгуливали домашних питомцев, пускали мыльные пузыри.
Внимание расстерянного Вейгера привлёк гигантский билборд, нависающий над дорогой. На нём красовалась очаровательная эльфийка с лучезарной улыбкой, сжимающая в руке белый тюбик. В нижней части виднелась надпись: «Зубаная паста Эльфийский Лес. Ощути во рту свежесть хвойного рощи, всего за 3.99.»
У древнего воина окончательно подкосились колени и он вынужденно присел на корточки. Дрожащие ладони закрыли глаза, спасая взор от пёстрости и удивительности окружающего мира. Тогда слух сфокусировался на рычании моторов и гудках проезжающих автомобилей, что тоже вызывало у перерожденца шок.
— Мама, мама, что с этим дядей? — послышался детский голосок где-то сбоку.