— Ясно, — задумчиво отзывается собеседник.
Его кофе уже допит. Рупасов отставляет кружку обратно на стол и растягивается на диване, ненавязчиво похлопав по подушке рядом с собой в приглашении присоединиться. Ничего не говорит. Лишь прикрывает глаза и ждёт моей реакции. А я… любуюсь на немного хмурые, усталые черты лица, изредка подрагивающие ресницы и контур губ, к которым хочется прикоснуться до такой степени, что всё внутри буквально вопит принять приглашение. Но я остаюсь сидеть рядом. Не шевелюсь. Просто смотрю на тот образ, который до сих пор снится мне каждую ночь.
— Отдохни, я… — начинаю, поднимаясь с дивана, чтобы убрать и свою пустую кружку.
Но договорить не удаётся. Артём ловит меня за руку, не позволяя уйти. Вздрагиваю от неожиданности. Слишком резким получается жест.
— Не уходи, — даже не просьба, почти мольба.
Глаза он так и не открывает. И это, наверное, даже хорошо, потому что эти два слова отражаются во мне слишком сильной и острой болью, чтобы я могла справиться с ней в кратчайший срок, не выказывая эмоций на своём лице.
— Тут побуду, да, — произношу мягко.
Сжимаю ладонь мужчины обеими руками, услышав рваный выдох облегчения.
Оставляю кружку на полу, и, немного помедлив, всё-таки ложусь рядом.
— Разбуди меня, если что-то понадобится, — малоразборчиво отзывается Артём.
Он крепко обнимает меня обеими руками, прижимая к себе, а уже вскоре его дыханием становится размеренным и глубоким. Я же некоторое время просто наслаждаюсь жаром, исходящим от него. Тепло чужого тела опутывает мой разум невесомой пеленой забвения и лёгкости, сулящей подобие ощущения счастья. И я в который раз тихонько таю в этой долгожданной и столь желанной неге. Но не позволяю себе забываться окончательно. Слишком хорошо знаю, насколько же болезненно будет очередное моё падение. Причём не только для меня одной.
Поэтому, как только убеждаюсь, что Рупасов спит крепко, осторожно высвобождаюсь от его прикосновений, забираю оставленные нами кружки и возвращаюсь на кухню, мою посуду, а после собираю все свои вещи, в том числе и те, которые оставила в туалетной комнате.
Артём продолжает безмятежно спать, когда я аккуратно прижимаюсь своими губами к его губам в прощальном поцелуе. Этого я делать тоже не должна, но… Не могу удержаться.
Уложив всё взятое в коробку, которую он сохранил для меня, надеваю красный кардиган, оставляю на краю рабочего стола ключи от его квартиры, и тихонько выхожу в коридор, плотно притворив за собой дверь.
Спать не хочется до сих пор, а дисплей только включённого телефона показывает начало четвертого утра. Когда спускаюсь вниз, сотрудники СТО провожают меня молчаливым взглядами, переполненными неподдельным интересом, хотя и пытаются скрыть своё любопытство, продолжая делать вид, что заняты своими делами. Но это не особо волнует меня. Как только выхожу на улицу и добираюсь до оставленного мною на парковке кроссовера, появляется забота гораздо актуальнее.
Опирающийся на капот моего «RangeRover» Костя, со скучающим видом на лице разглядывающий моё появление… Вот это… Да!!!
— Я же говорил тебе включить GPS, — ровным, ничего не значащим тоном проговаривает он. — Мне сорок раз надо повторить, чтобы ты наконец сделала как сказано? Или думаешь мне заняться больше нечем, как бегать за тобой по всему городу? — недовольство всё же проскальзывает в его тоне.
Рассеянно провожу рукой по всё ещё влажным волосам, заплетённым в косу. А ещё очень хочется оттянуть как можно ниже подол майки-туники, но это желание я стойко перебарываю, стараясь смотреть на мужчину столь же безразлично, как и он сам.
— А разве не за этим ты сюда приехал? — бросаю сухо, тут же дополняя флегматичным пояснением. — Чтобы следить за мной и таскаться по всему городу?
Он не отвечает. Лишь едко ухмыляется, разворачиваясь в сторону своего стоящего поблизости «LandCruiserPrado». Я тоже не считаю нужным продлять диалог.
Располагаюсь удобнее за рулём своей машины и возвращаюсь в родительский дом, по пути позволяя чёрному внедорожнику следовать за собой на близком расстоянии.
Глава 11
Солнце стоит в зените и безжалостно слепит, проникая сквозь распахнутое настежь окно, когда я открываю глаза. Удалось уснуть только под утро, потому голова тяжёлая, а желание накачать себя несколькими порциями кофеина — единственное, что волнует меня. Вот только в доме матери ничего подобного не светит, поэтому с огромным сожалением оглядываю растрёпанную себя в зеркале и подавляю порыв спуститься вниз.
Контрастный душ немного облегчает собственное состояние, а наличие одежды, которую Агеев предусмотрительно отправил для меня вместе с братом, немного улучшает настроение. Выбираю свободные льняные брюки чёрного цвета и простую белую майку, натягивая её поверх нижнего белья в тон к первой выбранной вещи.
Смотрится довольно вульгарно… Да и ладно! Волосы оставляю распущенными, зато трачу полчаса на то, чтобы выделить дымчатым макияжем глаза. Вообще-то никуда не собираюсь, но почему-то хочется выглядеть выразительно. К тому же, старания по сборам оправдываются, как только я заканчиваю с макияжем, а в двери слышится стук, наряду с тихим маминым голосом:
— Жень, ты уже встала, да? Там к тебе гости.
Недолгая пауза разбавляется моим лёгким покашливанием. Горло саднит. Всё-таки не пошли мне на пользу прогулки по ночному городу в полураздетом виде.
— Да, сейчас спущусь… — отзываюсь негромко, открывая двери в комнату. — Доброе утро, мам! — обнимаю самую родную во всём мире женщину.
Наверное, вышло немного резковато, а может мама до сих пор помнит мой вчерашний срыв, потому что едва заметно хмурится, разглядывая меня, но уже вскоре с ласковой улыбкой обнимает в ответ.
— Доброе утро, дочь, — отвечает она, заботливо проводя по волосам. — Правда уже давно обед, но… Кто во сколько встал, да?
Папа всегда так говорил, когда я отсыпалась после ночных гуляний, поэтому новая невольная улыбка расплывается на моём лице с новой силой.
— Угу, — киваю довольно. Отстраняюсь от неё, вглядываясь в серые глаза, хранящие тень извечной печали. — А что за гости?
Вот теперь мама хмурится гораздо отчётливее.
— Сама посмотри, — отмахивается от меня, разворачиваясь по направление в свою комнату чуть дальше по коридору.
Этого вполне достаточно, чтобы я могла понять о ком речь. С тех пор, как восемь лет назад Артём стал причиной моего ухода из дома, она ни разу не произнесла его имя вслух, и вообще старается избегать любых разговор о нём. Даже в общении с соседкой напротив — матерью Рупасова, а они всё-таки близкие подруги.
— Ма-ам, — вздыхаю устало.
Останавливаю её, обнимая за плечи со спины, и заглядываю в лицо. Женщина продолжает хмуриться. Вот только меня это не устраивает. Не хотелось бы, чтобы она в который раз грустила.
— Всё хорошо, правда, — шепчу ей тихонько на ушко.
Она едва заметно кивает, хотя неодобрение на лице так никуда и не девается.
— Ты прости, что я вот так вот… — кается в свою очередь и мама.
Тон звучит слишком виновато. Моё сердце сжимается новым приступом боли.
— Я же говорю, всё хорошо, — перебиваю как можно беззаботнее.
Чмокаю её в щеку, крепче сжав в объятиях напоследок.
— Ты обед уже готовила? Тебе помочь? — добавляю, чтобы сгладить момент.
Мама качает головой в отрицании.
— Давно уже приготовила. Не оставлю же я Костю голодным… — напоказ ворчливо поясняет она. — А то пока ты проспишься, вечер будет.
— Ладно, тогда я с ужином тебе помогу, — продолжаю с улыбкой.
— И на ужин я тоже всё приготовила. У Светланы Владимировны юбилей, я туда пойду, вот и приготовила сразу, чтобы вы голодными не остались, — парирует мама, и, немного помолчав, добавляет нехотя. — Иди уже, а то ждёт ведь. Да и Костя где-то вот-вот должен вернуться, — вновь поджимает губы в неодобрении.
Большего мне и не надо.
— Я быстро, — предупреждаю, прежде чем оставить её одну.
Подхватываю свой мобильник, убирая его в карман брюк, и спускаюсь вниз, но в доме посторонних не наблюдается. Артём ждёт у ворот, облокотившись бедром о капот своей машины. Не могу не улыбаться, когда вижу его, потому что в руках он держит два больших бумажных стакана с кофе.
— Доброе утро, — здоровается первым Рупасов.
Одетый с иголочки в строгий чёрный костюм поверх белоснежный рубашки, он выглядит уже не столь беззаботно, как накануне вечером. К тому же проницательный взгляд синих глаз будто бы пробирается прямиком мне в душу, поэтому стараюсь смотреть не на мужчину, а на напиток, без лишних предисловий забирая себе порцию.
— Доброе, — отзываюсь вежливо. — Спасибо, — благодарю за принесённое.
На удивление, кофе достаточно горячий. С удовольствием поглощаю его, ожидая, когда нежданный гость озвучит причину своего визита. Вот только и он сам не спешит заговаривать вновь. Приходится нарушить молчание самой.
— Ты вчера быстро уснул, — озвучиваю первое, что приходит на ум.
Артём едва заметно ухмыляется.
— А ты быстро ушла, — звучит почти обвинением.
Становится не по себе. Не потому, что стыдно за свершённый поступок. Просто тема разговора сильно напрягает одним своим фактом существования.
— Брат мужа приехал, — напоминаю, стараясь, чтобы прозвучавшее не казалось оправданием, хотя самой кажется именно так. — Да и ночевать вне дома я не могу постоянно. Мама будет волноваться, — зачем-то вру в довершение.
Было бы проще высказаться напрямую, но внутри всё бунтует против подобного, словно что-то во мне всё же желает оставить пусть и жалкий, но хоть какой-нибудь шанс не возводить глухую стену между нами до конца. Знаю, что глупо и безрассудно с моей стороны, но… по-другому не выходит.
— И ключи ты тоже вернула, хотя я говорил тебе этого не делать, — продолжает Артём в таком же тоне.
Повторно наступившая пауза слишком тягостна, чтобы я могла терпеть её. Но и ответить мне нечего. Потому и молчу. Снова.