А я только теперь замечаю помимо бутылок с вином, текилой и ромом шесть стопок… Прекрасно знаю для чего они. Тем сильнее хмурюсь.
— Я давно уже не в десятом классе, — комментирую увиденное.
Рупасов чересчур довольно хмыкает, а после тянет за собой, вынуждая усесться на палубу рядом с импровизированным пикником.
— Как закончишь играть в молчанку, потом ещё в бутылочку сыграть можно, — совершенно точно издевается он, устанавливая по три стопки в два параллельных ряда. — Так что моё ожидание точно будет не смертельным. Я даже почти не против, чтобы ты избегала ответов и дальше. Мне-то точно одному столько не выпить.
Обречённо вздыхаю, закатывая глаза.
— Я не буду этого делать, — отзываюсь категорично.
Вот только полный предвкушения взгляд синих глаз явно считает иначе.
— Ты же помнишь правила, — безразлично пожимает плечами Артём, наполняя пару стопок вином, следующую ромом, а после и текилой. — Пить ведь не обязательно, Жень… Разве что сама предпочтёшь этот вариант.
Посылаю ему презрительный взгляд, на что получаю очередную снисходительную улыбку в ответ, которая злит меня ещё больше.
— Раз уж ты никак не можешь решиться, пожалуй, я буду первым, — как ни в чём не бывало продолжает мужчина. — И начнём мы с тех самых слов, которые ты мне вчера сказала, но подтверждения о них я так и не услышал… Так что, Жень? Не остыло?
Синие глаза едва заметно темнеют в то время как их владелец ждёт мой ответ. И мне бы просто снова посмеяться над навязанной игрой, а затем вернуться поближе к борту катера, чтобы вновь любоваться морским простором, но в сознании вспыхивает шальная мысль о том, что ситуацию можно повернуть иначе, поэтому…
— Правда, — смотрю на него не менее пристально, чем он сам, дополняя в полнейшей меланхолии. — От и до. Так что пей, Тём. Пей.
Рупасов едва заметно щурится, а уголки его губ дёргаются в явном одобрении. Он опрокидывает первую стопку залпом, так и не отведя от меня взгляда.
Моя очередь задавать вопрос… Желательно такой, на который он бы не ответил…
Или тот, на который до умопомрачения хочется знать ответ. И мне известны оба варианта.
— Стоило мне появиться в городе, как ты проходу не даёшь, — начинаю, демонстративно игнорируя, как мужчина неприязненно морщится от моих слов. — Но при этом за все восемь лет даже не позвонил ни разу. И дело тут явно не в том, что мой номер настолько секретный. С Ромой же ты общался… Почему Артём?
Почему именно сейчас? Почему не раньше?
То, что нечто подобное мало бы что изменило, конечно же, оставляю при себе. И совершенно точно знаю — ответа я не получу. Но и такой расклад меня устраивает.
— Два — ноль, — спустя небольшую паузу отзывается Артём.
Он опустошает вторую стопку, тем самым подтверждая все мои домыслы и догадки по поводу происходящего… Оставшуюся часть предстоит узнать уже у Агеева.
— Так что тебя держит? — пользуется своей очередностью Рупасов. — Точно знаю, не счастливая семейная жизнь и безумная любовь к мужу. Тогда что?
«Явно не то, что так держало тебя, хотя источник причины заключается в одном человеке!» — кричит моё подсознание.
Но то, конечно же, остаётся при мне.
— Я не буду отвечать, — проговариваю сухо.
Больше не смотрю на мужчину. Выпиваю свою первую порцию. И не потому, что собираюсь поддерживать правила игры и дальше. Просто очень хочется задать свой второй вопрос, а без этого — никак не получится. Вино слабое и почти сладкое, поэтому плата за столь нужную истину очень даже оправдывает себя.
— Если бы я развелась, что дальше, Тём? Типа жили мы долго и счастливо, да?
Неужели у тебя за все восемь лет так и не появилось помимо меня никого больше?
Так и не поднимаю взгляд. Даже дыхание задерживаю в ожидании. Но всё равно слишком ярко и остро представляю, как взгляд синих глаз опускается на мои плечи опустошающей тяжестью, буквально придавливая собой к палубе. И чем дольше тянутся последующие секунды, тем больше я начинаю сожалеть, что посмела озвучить то, что вроде как касаться и не должно вовсе. А когда мужчина поднимается с места, чтобы сесть со мной рядом, так и вовсе готова забрать все свои слова назад… Ведь он мог бы просто ответить «Нет» или «Да», а если так, то между нами всё становится ещё сложнее, чем уже есть.
— Ни одна из них ни черта не значила, Жень, — негромко произносит Артём, сгибом указательного пальца поддевая за подбородок, вынуждая смотреть на него. — Одного твоего слова достаточно, чтобы их больше и не было никогда. Не нужны они мне. Ни одна из них. Только ты. Веришь?
В горле встаёт ком, а сердце замедляет ход. Разве не о подобном я мечтала? Что, если только не это — самое столь важное и желанное признание, должно заставить меня сдаться и капитулировать, наплевав на всё остальное? Вот только…
— Два — два, — озвучиваю счёт, махом опустошая свою вторую порцию алкоголя.
Терпкий ром обжигает горло, а голова кружится в пьянящей эйфории, играя на контрасте с лёгкой качкой волн, которые сейчас отделяют нас от всего мира. Но я прекрасно знала, что так будет, если учесть, что ещё не ела сегодня. И всё равно продолжаю придерживаться правил. В первую очередь потому, что мне просто необходим повод избавиться от дрожи в руках, опустошить свой разум и найти забвение хоть в чём-то, что будет не бескрайней синевой пронзительного взгляда Артёма. Ведь ещё совсем немного и я правда сдамся, потеряюсь в нём.
— Мой вопрос будет тем же, что и в прошлый раз, так что можешь пить снова, — отзывается Рупасов, задумчиво прищурившись, и тут же дополняет. — Хотя, могу перефразировать для твоего удобства… Что я должен сделать, чтобы ты вернулась ко мне, Жень? — делает небольшую паузу, обхватывая моё лицо обеими ладонями, почти касаясь своими губами моих, а последующее выдыхает совсем тихо, почти не слышно. — Попросить прощения? На колени встать? Скажи, я всё сделаю. Клянусь всем, что есть у меня — сделаю. И больше никогда не оставлю тебя, слышишь? Ты только скажи мне, — склоняется ближе, уткнувшись лбом в мой лоб. — Знаешь ведь уже, одного твоего слова достаточно и всё будет, как ты захочешь. Ты только скажи, как всё вернуть… Потому что, если ты снова промолчишь, я сдохну быстрее, чем позволю тебе уйти от меня вот так. Поняла, да? — последнее смешивается с безграничной болью в синих глазах.
Примерно то же самое я и сама чувствую. Внутренности выворачивает в неистовой агонии, дотла сжигающей сердце и душу. Ведь Рупасов так и не отодвигается. Он всё ещё продолжает изучать моё лицо пристальным оценивающим взглядом. А я… уже и не хочу, чтобы было как-то иначе. Да и никогда не хотела, если уж на то пошло.
Наверное, именно поэтому не собираюсь проигрывать в этой бестолковой игре, завершение которой не столь значимо, как сам её процесс. Но и выиграть тоже не получится, поэтому решаю просто прекратить играть. И не только в «вопрос-ответ».
— Это не от тебя зависит, — шепчу едва ли слышно, подавшись вперёд.
Мои губы до сих пор совсем близко с его губами. Но мне и этого мало. Закрываю глаза, мысленно откидывая все сомнения прочь, и просто сокращаю оставшуюся между нами дистанцию. Также, как и он, обхватываю обеими ладонями его лицо и прижимаюсь так близко, как только могу. Жадно. Алчно. И до такой степени голодно, будто от этого зависит моя жизнь. Не поцелуй. Сплошное бесконечное наваждение. Оно кружит мою голову ещё сильней и затмевает остатки здравомыслия. Придвигаюсь к мужчине всем телом, зарываясь пальцами в тёмные волосы. Да, играю нечестно, малодушно и трусливо избегая заданного вопроса самым доступным способом, но… Так ведь гораздо проще и понятнее. Нам обоим.
— Люблю тебя, — перемешивается с нашими дыханиями.
Разум окончательно растворяется в вязкой искушающей пелене сладостных прикосновений. Я уже не уверена кому из нас принадлежат сказанные слова. Я совершенно точно молчу, лишь пытаюсь не задохнуться в этом безумии, которое накрывает с головой. Но каждый звук отражается в моём сознании тысячекратно, заставляя сердце биться невозможно часто и громко, будто оно на пределе и ещё совсем чуть-чуть — остановится, не в силах выдержать той безрассудной пытки, которой я в очередной раз подвергаю его.
— Скажи, что вернёшься ко мне, Жень, — малоразборчиво проговаривает Артём, тут же терзая мои губы в новом поцелуе. — Скажи, что уйдёшь от него, — отстраняется совсем немного, чтобы взглянуть мне в глаза. — Скажи! — не просьба, явный приказ.
Никогда не подчинялась. И даже условия моего нынешнего брака поставлены изначально мною самой, а не Агеевым. Решение о том, как я вынуждена жить в данный момент, я приняла самостоятельно, предварительно взвесив и оценив последствия. Тогда для меня это казалось самым наилучшим вариантом из всех возможных. Да и какие-то сутки назад тоже так казалось… Вот только не думала, что потребуется совсем немного, чтобы всё полетело в беспроглядную пропасть, которой абсолютно безразлично чьё-либо существование, или какие-то нелепые договорённости.
— Скажи! — звучит уже угрозой.
Артём собирает мои волосы в одной своей ладони на затылке, оттягивая мою голову назад, и нависает надо мной, вынуждая смотреть на него снизу-вверх. Тем сильней во мне становится ощущение беспомощности, вынуждающее принимать новые правила игры… Даже если это давно и не игра, на самом деле. Плевать.
— Х-х… — судорожно сглатываю, не веря самой себе. — Х-хорошо, Тём. Я поговорю с ним.
Мужчина замирает, на мгновение задержав дыхание. Я вижу в синих глазах неверие и сомнение. Но оно растворяется буквально через мгновение.
— И уйдёшь от него, — напряжённо отзывается Артём. — Ко мне вернёшься.
Если бы всё было так просто!
— Я поговорю с ним, Тём, — повторяю единственное, что в силах действительно осуществить, потому что врать совсем не хочется.
Пусть так было бы значительно проще — сказать ему всё, что он желает услышать.
— Пообещай, — нисколько не сдаётся Рупасов, продолжая удерживать в таком же положении. — Пообещай мне, что поговоришь со своим мужем, п