В банке стоял запах новых ковров и кожи с легкой ноткой средства для мытья стекол, призванный убедить посетителей в том, что заведение отличается безупречной чистотой и, следовательно, надежностью. Девушка за мраморной стойкой улыбнулась мне сквозь прозрачную перегородку и спросила, чем может помочь. Чистенькая и аккуратная, она сияла не хуже начищенных полов. На золотистой табличке я увидела имя «Кэсси». Мне стало немного неловко за то, что я одета в мешковатую футболку с чужого плеча и давно не стиранные джинсы, но я врубила свою звездную улыбку на полную мощность и достала водительское удостоверение.
– Мне нужно снять сумму со счета.
– Конечно. Вам нужен расходный ордер?
– Нет, спасибо.
Я протянула ей заполненный бланк и права. Глаза девушки широко раскрылись. Она украдкой покосилась на меня и тут же отвела взгляд. На ее щеках вспыхнули пятнышки румянца. Либо она узнала меня, либо у меня проблемы, либо и то и другое.
Кэсси защелкала мышкой и застучала пальцами по клавиатуре. Потом открыла кассу и выложила на стойку пять пачек. Каждая была перетянута бумажной лентой с надписью «две тысячи». Девушка сложила их в конверт и нажала кнопку на странной машинке, которая начала печатать чек. Спасибо, Кэсси! Спасибо, Господи!
– Кэсси?
Другая женщина, сидевшая в окошке, которое выходило на улицу, подошла к своей молодой коллеге и указала на что-то на экране компьютера. Потом обе они посмотрели на меня. Старшая сотрудница отвела Кэсси чуть в сторону от перегородки и начала объяснять ей что-то ласковым голосом. Потом девушка вернулась на место и попыталась улыбнуться. Ее щеки окончательно сравнялись цветом с помидорами. Она выглядела так, будто сгорала от стыда.
– Э-э… прошу прощения, мисс… э-э… Шелби. Я недавно работаю… И еще с таким не сталкивалась. В связи с этим счетом поступило предупреждение: есть подозрение, что им пытались воспользоваться мошенники. Поэтому снять деньги можно только в присутствии обеих сторон, имеющих доступ к счету. – Она произнесла все это так, будто слово в слово повторила сказанное начальницей.
– Но это же мой счет. – Я постучала пальцем по водительскому удостоверению. – Я лично присутствую здесь… И я не мошенница. Документы подтверждают мою личность. И это мои деньги.
Я старалась говорить спокойно, продолжая улыбаться, но сердце заколотилось у меня в горле, а шея начала краснеть от стыда. Я часто чувствовала себя подобным образом в детстве, когда мы приходили в магазин за едой по талонам или когда платеж по маминой карте не проходил на заправке. Чувство стыда напоминало навязчивого и неприятного родственника, который повсюду таскается за тобой и рассказывает окружающим, какова из себя его родня. Но в Грассли так было со всеми, там не я одна мучилась от стыда.
Теперь же я была одна. Я стояла и смотрела в глаза смущенной сотрудницы, которая прекрасно знала, кто такая Бонни Рэй Шелби. То есть я. За спиной у Кэсси маячила ее начальница, готовая помочь в случае необходимости.
– Вы хотите сказать, что я не могу снять деньги со счета, хотя там полмиллиона долларов?
– Мэм, на самом деле, – встряла старшая сотрудница, – на вашем счете всего около десяти тысяч. Два дня назад была снята большая сумма.
Я едва не задохнулась, будто получила удар под дых. Только бабуля могла заявиться в банк и снять пятьсот тысяч с моего счета.
– Но вы же говорите, что нельзя получить деньги в отсутствие второй стороны, – выдохнула я.
– Вероятно, сумма была снята до того, как поступило заявление, – спокойно объяснила начальница. Судя по выражению ее лица, она была уверена, что угроза мошенничества связана со мной. Думаю, она угадала. Но ведь это были мои деньги!
Я глубоко вдохнула и выдохнула, уставившись на сотрудниц банка. Потом еще раз. Они смотрели на меня. Я не задумалась о последствиях того, что сделала в следующую секунду. Я слишком разозлилась, поэтому просто протянула руку и схватила аккуратную стопку купюр, лежавшую перед молодой кассиршей. Прости, Кэсси. Нечего было зевать. Чек тоже лежал в конверте.
– Что ж, дамы, в таком случае я закрываю счет, – бросила я через плечо, шагая к двери.
– Мэм! Вы не можете забрать деньги…
– Уже забрала. И у меня есть чек.
– Мы позвоним в полицию!
– Обязательно. Передавайте привет.
Я толкнула дверь и вышла из банка, зажав деньги в руке. Охрана не кинулась мне наперерез, даже сигнализация не завизжала. Я спокойно дошла до черного «Чарджера».
– Поехали, – сказала я, садясь в машину.
14Нечетное число
НЕ УСПЕЛ СЕНТ-ЛУИС растаять позади, как им уже пришлось свернуть в городок под названием Пасифик, чтобы заправиться. Финн нервничал, Бонни, судя по всему, тоже была на взводе. Отводя взгляд от зеркала заднего вида, он видел, что она постоянно оглядывается, словно проверяя дорогу за спиной. Бонни старалась делать это незаметно, но у нее никогда особенно не получалось скрывать свои чувства. Она вернулась из банка расстроенной, хоть ничего и не сказала. Только пробормотала что-то вроде «пора платить по счетам», но, когда Финн переспросил, лишь помотала головой.
– Я просто охренеть как устала от своей жизни. И от людей, не считая присутствующих, разумеется. Я очень многим принесла большие деньги. Теперь пусть платят по счетам.
Это прозвучало даже мило. «Платят по счетам». Бонни произнесла эти слова очень забавно, как в вестерне с Клинтом Иствудом. Но Финн не засмеялся. На пути к славе Бонни Рэй стала жертвой людей, которые безжалостно ее эксплуатировали. Теперь он поможет ей заставить этих людей «платить по счетам», даже если ему придется рискнуть собственной шкурой. Даже если придется пойти на церемонию вручения «Оскара», строя из себя плохого парня, чтобы Бонни смогла позлить бабулю.
Пока он заправлял машину и ходил за сэндвичами, Бонни побежала в магазин через дорогу за одеждой. Финн уже приготовился ждать вечность, но она вернулась как раз к тому моменту, когда он разобрался со своими заботами. Бонни купила им обоим чистые футболки, белье и носки и сообщила, что сама уже переоделась во все новое. V-образный вырез гнел ей гораздо больше, чем растянутый ворот одолженной у него футболки, хоть Финну и было приятна мысль, что Бонни ходит в его одежде.
Интересно, а куда она дела трусики с черепами? Но спрашивать он не стал. Однако как же легко поднять ей настроение! Стило Бонни надеть чистое белье и футболку, как она уже улыбалась. Финну снова вспомнились ее мечты о расплате. Он все еще размышлял о справедливости, когда они остановились на светофоре перед выездом на магистраль.
На разделительной полосе, выпрашивая мелочь у водителей, стоял нищий. Бонни принялась рассматривать его, пока Финн ждал зеленого сигнала, чтобы повернуть. Ему всегда было неловко отводить глаза от нуждающихся, но зрительный контакт означал, что ты готов опустить стекло и расстаться с некоторой суммой. И действительно, Бонни потянулась за кошельком. Финн бросил на нее предостерегающий взгляд, и она печально откинулась на спинку сиденья. Молодец, учится.
Волосы попрошайки торчали во все стороны. Такой шевелюры Финн не видел даже в Норфолке, где многие отращивали неопрятные космы в знак протеста. К волосам прилагались столь же лохматая седеющая борода и выпученные безумные глаза. Финну он напомнил Сэмюэла Джексона в «Криминальном чтиве». Ботинок на нем не было, только носки и мешковатый армейский плащ цвета зеленого горошка, под которым, похоже, в несколько слоев были надеты все его вещи. Из-за этого нищий выглядел огромным и наверняка жутко вспотел, несмотря на холодную погоду. В ту секунду, когда загорелся зеленый, попрошайка повернул к ним картонную табличку, но Клайд перевел взгляд на соседние машины, пришедшие в движение.
– Стой! Финн, остановись! Остановись! – закричала Бонни, вцепившись в ручку дверцы и уставившись на что-то оставшееся позади. – Стой! – повторила она.
Финн, вместо того чтобы со всем потоком въехать на автомагистраль, продолжил двигаться прямо, включив аварийку, а потом съехал на обочину. Послушался он, конечно, не просто так, а потому что Бонни колотила его по руке, продолжая кричать.
Она выскочила из «Чарджера» еще до того, как машина окончательно остановилась, и теперь уже сам Финн вскрикнул, пытаясь задержать ее. Бонни не обратила на него внимания, пробежала по обочине и оказалась через дорогу от попрошайки, который все так же стоял на разделительной полосе, глядя на пролетающие мимо машины. Бонни не могла перейти через проезжую часть, поэтому начала махать руками, чтобы привлечь его внимание. Не желая остаться без двери, Финн дождался перерыва в потоке машин. К счастью, город был не очень большой, а движение – не самое оживленное, так что это произошло довольно скоро. Но Бонни тем временем успела перейти дорогу и уже разговаривала с нищим. Похоже, болтать с седыми попрошайками ей было так же просто, как скакать по сцене с микрофоном в руках. На глазах у шокированного Финна она взяла нищего под руку, перешла с ним дорогу и подвела к машине Медведя.
– Финн! Уильяму надо в ту же сторону, что и нам. Я подумала, что мы могли бы его подбросить!
Твою. Мать. Бонни Рэй Шелби – чокнутая. Он влюбился в чокнутую! Финн замер, поймав себя на этой мысли. «Влюбился»? Он ее не любит, просто… Она ему нужна. Он же признался сегодня утром, что хочет секса. Да, именно так. Финн хочет чокнутую.
– Меня ждут в Джоплине. – Нищий произнес это мощным, пронзительным голосом и улыбнулся Финну, демонстрируя полное отсутствие зубов. Его борода при этом разошлась, как воды Красного моря. – Друзья зовут меня Бенджамин Оррин Голдинг Третий, но, как я уже сообщил этой милой леди, вы можете называть меня Уильям. – Он растягивал каждый слог, будто читал проповедь.
Почему друзья зовут попрошайку полным именем? И почему тот предложил им с Бонни называть его абсолютно другим именем? Все это звучало как полная чушь, но Финн лишь оторопело кивнул в ответ. Бонни открыла багажник и побросала туда их с Клайдом немногочисленные вещи, освобождая место для Уильяма, известного также как Бенджамин Оррин Голдинг Третий. Дорога до Джоплина, где Финн планировал сделать следующую остановку, занимала три часа, и все это время им предстояло провести в обществе сумасшедшего, который устроился у них на заднем сиденье.