Глава 10
До путешествия Салли Линдси на Марс не было большой суеты, какая случается перед космической программой, – ни изнуряющей физической подготовки, ни особых испытаний, ни множества часов в симуляторах, ни фотосессий для обложки журнала «Тайм». Впрочем, Уиллис, Фрэнк Вуд и Салли все же потратили на это пару недель. Проводили инструктажи, большинство которых Салли пропустила, можно сказать, из принципа…
А затем наконец Салли с изумлением обнаружила то, что Рауп называл белой комнатой, – раздевалку для астронавтов.
С помощью пары женщин в комбинезонах с логотипами «Боинга» Салли пришлось раздеться, обтереться спиртом и надеть мягкое белое белье. Оказалось, на протяжении полета ей предстояло носить вокруг груди какое-то медицинское телеметрическое оборудование – этого требовали корпоративные правила Космо-Д. Затем настал черед самого космического костюма. Это был своего рода тяжелый комбинезон из какой-то жесткой оранжевой ткани с воздухонепроницаемым слоем резины изнутри. Чтобы его надеть, нужно было спиной вперед залезть в прорезь в животе, а потом застегнуть молнию. Салли кое-как проделала это, а затем прошла испытание на герметичность, в котором, когда она прикрутила шлем, костюм накачали воздухом так, что у нее заложило уши.
Но одна из техников, забавная на вид женщина, старше нее, посоветовала ей заботиться о своем костюме.
– В этом тебе предстоит ходить по Марсу, милая, – сказала она. – И более чем вероятно, что он когда-нибудь спасет тебе жизнь. Ты его еще полюбишь. Он, кстати, выполнен по одной хорошей российской технологии – многолетний опыт вылился в дизайн этого наряда. Слушай, если хочешь, мы даже можем добавить тебе нашивку с именем на груди…
– Не стоит.
И когда ее выводили из белой комнаты, техники заставили ее расписаться на створке двери, где уже стояли сотни разных подписей.
– Это такая традиция, – объяснила одна из женщин.
Выйдя наконец из комнаты, она присоединилась к отцу, Фрэнку Вуду и Элу Раупу – все были одеты так же, как она. Затем они с помощью техников забрались в компактный «переходящий шаттл» – конической формы космический корабль, напоминающий командный модуль «Аполлона». Управлял им Рауп: его задачей было доставить марсианский экипаж к Дыре. Они сидели, тесно прижавшись друг к другу – Рауп слева, в сиденье командира, Уиллис и Фрэнк посередине, Салли справа. Приборная панель выглядела на удивление сложно; бо́льшая ее часть находилась возле Раупа, но перед остальными стояли упрощенные копии. Они сидели в космических костюмах и шлемах, но лицевые щитки были открыты. Вокруг стоял гул вентиляторов и чувствовался запах только что вычищенного ковра – как будто они находились в салоне новенькой машины, подумалось Салли. В маленьких окошках виднелось голубое английское небо.
Еще и над головой Уиллиса качался на цепочке игрушечный космонавтик. Салли щелкнула по нему пальцем.
– Что это, Рауп? Очередная дебильная традиция всех астронавтов?
– Нет. Это важный индикатор. Сама увидишь. Так, все готово. Вы там пристегнулись? Три, два, один…
Только и всего – без каких-либо особых торжеств. Он даже не понажимал ни на какие кнопки.
Но Салли почувствовала легкий рывок, какой бывает при переходе.
Вдруг небо снаружи потемнело. Цепочка, на которой висел космонавтик, ослабла, и он воспарил в воздух.
Стартовая ракета шаттла загорелась, крепко пихнув их в спину. Они все были надежно пристегнуты к своим сиденьям, но Салли все равно вздрогнула, ощутив толчок. Наверное, ей стоило внимательнее слушать инструктажи.
Горение продолжалось двадцать секунд, не больше. А затем просто закончилось, и космонавтик снова стал болтаться на своей цепочке.
И тогда они ощутили невесомость во всей ее красе. Салли это показалось похожим на свободное падение, словно ее внутренние органы стали подниматься со своих мест. Она с трудом проглотила комок в горле.
Уиллис сидел тихо и не выказывал никакой реакции. Фрэнк Вуд разразился радостными возгласами.
Что-то стучало и громыхало, сам корабль вращался резкими рывками.
Эл Рауп достал флягу, разбрызгал немного воды – та повисла в воздухе переливающимся шариком – и поймал ее ртом.
– Отлично, – проговорил он. – Шум, который вы слышите, – это горение наших ориентационных ракет и работа системы маневрирования. Шаттл принимает позицию для стыковки с Кирпичной луной.
Кирпичная луна, станция в Дыре на искусственном спутнике, вращающемся по орбите, где находилась бы Земля, служила здесь своего рода Хьюстоном – местом, куда всегда имели доступ космические путешественники, где проходили некоторые научные исследования и которое служило связью с домом. Здесь они собирались пробыть всего пару часов, прежде чем взойти на борт «Галилея», который доставит их на Марс.
– Здесь все автоматизировано, – сообщил Рауп. – Но поскольку мне известно, что некоторые из вас плохо слушали инструктажи, я обращаю ваше внимание на вот эту большую красную кнопку. – Он указал пальцем. – Как вы понимаете, мы имеем дело с вращением Земли. Я имею в виду той Земли, с которой вы только что перешли. Когда вы думали, что стоите на Земле ровно, на самом деле вы уже двигались по космосу – вас уносило вместе с поверхностью Земли на скорости в сотни миль в час на широте Космо-Д. Когда вы переходите между мирами, сохраняете эту скорость, и если бы она не уравновешивалась, вас бы унесло куда-нибудь в космос. Первый раз, когда вы перешли в Дыру, случайно, Салли, когда были на борту того воздушного корабля, вам повезло, что вы перешли обратно так быстро, что вас не успело далеко отбросить. Здесь же нам приходится сбрасывать скорость, поэтому у нашего шаттла горят ракеты и он тормозит нас относительно Кирпичной луны. Но если мы захотим вернуться, то нам придется снова ускориться, чтобы выйти на скорость вращения Земли. Понимаете? Иначе почувствуем себя листиками на ветру в тысячу миль в час. Так что если не будет никакого другого выхода, если я стану недееспособен, а у вас не окажется доступа к Кирпичной луне, то нажмите на эту кнопку, и система вернет вас домой. Компренде?
– Вполне, – ответил Уиллис.
– Еще одно непредвиденное обстоятельство, с которым мы можем столкнуться в шаттле, – это падение давления, – в таком случае просто загерметизируйте костюмы. Перед вами есть рвотные пакеты, точно как в самолетах. Либо вы можете воспользоваться туалетом. – Он ехидно улыбнулся. – Хотя у вас в костюмах есть и памперсы. Мой совет, если уж не можете сдержать все в себе, лучше выпускайте…
– Давай уже дальше, – холодно проговорила Салли.
– Да вообще тут все очень удобно. Так что просто расслабьтесь и наслаждайтесь полетом…
С удивительной скоростью, напомнившей Салли старые видеозаписи величавых стыковок с Международной космической станцией, шаттл вышел на рандеву с Кирпичной луной. Станция тянулась примерно на двести футов и представляла собой скопление шаров, на каждом из которых ярко светилась буква – от А до К. Спутник, на котором располагалась станция, был спешно собран из секций, заранее заготовленных из кирпича и бетона, покрытых специальным слоем, чтобы выдержать вакуум, и заполненных герметичными капсулами. Салли еще на инструктажах была изумлена, узнав, что для изготовления этого бетона использовался труд троллей.
В условиях нулевой гравитации они выкарабкались из шаттла и вошли в люки. Открытые люки и подверженная космическому вакууму поверхность, как показалось Салли, странно пахли горячим металлом.
Внутри у входа парил работник станции, удивительно похожий на клона Эла Раупа, и угощал их хлебом и солью.
– Это у космонавтов такая старая традиция, – объяснил Рауп. – У русских такого добра всегда было больше, чем у нас.
Просторные помещения Кирпичной луны были захламлены всевозможным оборудованием, грудами одежды и белья, сумками с мусором, кипами нераспакованных припасов. Поверхности стен повсюду были покрыты липучками, и возле них находилось еще больше приборов, грубо убранных из прохода.
Салли болталась по станции, отталкиваясь от стен, привыкая двигаться в таких условиях. Без гравитации все эти отсеки с изогнутыми стенами казались просторными, несмотря на беспорядок. У нее было ощущение, что привыкать обратно к гравитации будет намного сложнее.
На станции непрерывно слышался шум вентиляторов и насосов. Салли видела, как в направлении вентиляционных решеток плыли по воздуху обрывки бумаг. Спустя пять минут в запыленном воздухе она начала яростно чихать. Без гравитации пыль висела в воздухе, не оседая.
За все время своего пребывания на станции Салли видела здесь лишь несколько человек. Большинство просто проходили мимо, обменивая одно специализированное судно на другое, но велись здесь и какие-то серьезные работы, на которые им небрежно указал Рауп. Здесь тестировались новые материалы, в основном керамические композиционные материалы – их выталкивали через шлюзы, чтобы испытать в космосе. Работала здесь и медицинская программа по изучению воздействия нулевой гравитации на тело человека – она перекликалась с исследованиями середины XX века и первых лет космических полетов, но была куда более продвинутой.
Были и еще более любопытные и неожиданные проекты: по выращиванию кристаллов в вакууме, по совершенствованию условий для растительной и животной жизни при нулевой гравитации. Салли сама себе удивилась, когда ее до глубины души поразила композиция бонсай, которая выращивалась в отраженном солнечном свете, ярко сияя на фоне бледных оштукатуренных стен.
А из окон Кирпичной луны виднелся «Галилей», висящий в пустом космосе.
Их корабль на Марс выглядел невзрачно – просто две жестяные банки, отделенные друг от друга длинной металлической балкой, с одним горящим ракетным соплом у основания одного из цилиндров, курносым посадочным модулем, прикрепленным к корпусу второго, и раскидистыми крыльями – солнечными батареями. Балку посередине украшали сферические топливные баки, окутанные плотным слоем посеребренного пенопласта для теплоизоляции, из-за чего были похожи на жемчужины. Салли знала, что топлива в нем было достаточно, чтобы «Галилей» долетел до Марса и обратно. Путь в один конец занимал девять-десять недель.