Как ни странно, Нельсон совершенно не удивился факту существования Следующих. В конце концов, Лобсанг давно предполагал появление кого-то в этом роде, они с Нельсоном часто и подолгу обсуждали такую возможность – как-то раз, например, пять лет назад, на парящем над населенным островом твене в семистах тысячах шагов к Западу от Базовой Земли.
– Человечество должно развиваться, – сказал Лобсанг. – Это логика нашего ограниченного космоса. В конечном итоге, мы должны подняться навстречу его вызовам, если только не растратим свои силы в процессе. Ты же сам это понимаешь. Но, если не считать открытия Долгой Земли, мы не прогрессируем; нас просто становится все больше в ее уютной колыбельке. В основном потому, что мы просто не понимаем, как распоряжаться всем этим пространством. И возможно, придут другие, которые знают, что с ним делать.
– Другие?.. То есть ты считаешь, что по логике вселенной мы должны превзойти наше текущее состояние, чтобы суметь осуществить ее грандиозные планы. Серьезно? Ты действительно уверен, что нам вскоре стоит ожидать появления неких дивных новых созданий?
– А что, разве это невозможно? Разве это не было бы логичным?
Нельсон очень хорошо помнил свои беседы с Лобсангом на том острове. Там еще была женщина с красным цветком в волосах, ее звали Кэсси. Нельсон занимался с ней любовью, это было потрясающе – всего лишь раз, но зато какой… То был один из самых ярких моментов в его жизни – и один из самых безрассудных, поскольку никто из них не предохранялся. Он часто гадал, что случилось с Кэсси потом, корил себя за трусость, что не вернулся назад, решив сделать это, как только закончится очередной кризис. Но затем следовал новый кризис, за ним еще один, и так снова, и снова…
Уже тогда Лобсанг знал, что она грядет, эта раса сверхлюдей… Еще бы он не знал – Лобсанг улавливал самые глубокие течения целого мира, всех миров Долгой Земли. И вот это произошло. Но в итоге выяснилось, что сверхлюди – это всего лишь кучка растерянных детей, которые, по словам Лобсанга, нуждаются в помощи Нельсона.
Что ж, так тому и быть.
Островной штат Гавайи, как выяснил Нельсон, меньше всех остальных в мире пострадал от извержения Йеллоустоуна.
Сам центр ВМС был построен в старом бомбоубежище рядом с базой. Используемый совместно с ВВС, он по-прежнему оставался штаб-квартирой Тихоокеанского флота США, а также служил базой ДолАм, вооруженных сил Долгой Земли под командованием адмирала Хирама Дэвидсона. Прилетевшему туда Нельсону Азикиве этот раскинувшийся под палящим тихоокеанским солнцем объект – военно-морская база, кишащая военными, подземный бункер, защищенный от переходов (даже если бы вам удалось перейти отсюда в отпечаток Ближней Земли, вы все равно оказались бы на Гавайях – островах, окруженных тысячами миль океана), – показался настолько защищенным, насколько это вообще возможно.
То есть прекрасно защищенной тюрьмой.
Нельсону пришлось проявить недюжинную изобретательность, чтобы состряпать историю, которая позволила ему попасть в это учреждение. Согласно легенде, он добровольно вызвался служить капелланом для заключенных. Безусловно, придать этой истории правдоподобности помог его опыт работы викарием Англиканской церкви.
А также чат его онлайн-приятелей, известный как «Мастер-викторина», оказался чрезвычайно полезным для сочинения этой легенды. Подобные операции были их коньком, как могли бы некогда выразиться прихожане из его прихода Святого Иоанна-на-Водах. С одной стороны, они были настолько умны, что кое-кто из них сам легко мог оказаться Следующим. С другой стороны, у участников «Мастер-викторины» был один большой недостаток. Нельсону пришлось серьезно попотеть, чтобы отвлечь их от длящейся последние пять лет идеи фикс, согласно которой извержение Йеллоустоуна явилось актом войны, совершенным против правительства Базовых США его врагами, либо было организовано президентом Каули в своих личных целях.
Военный транспортник пошел на посадку. Нельсон сосредоточился на проблемах настоящего.
Сойдя с самолета, Нельсон мгновенно ощутил, как на него хлынула вся тяжесть жары, заставившей его вспомнить про все свои пятьдесят три года, после чего его провели внутрь возвышающегося над поверхностью здания. Он оказался в прихожей с кондиционером, растениями в горшках и портье за столом: вся комната была залита ярким тихоокеанским светом. Если бы не многочисленные эмблемы воинских подразделений на стенах, она легко могла бы сойти за комнату ожидания у элитного стоматолога.
Навстречу ему вышла офицер – женщина лет сорока в новой форме ВМС.
– Преподобный Азикиве?
– Зовите меня Нельсон. Я сейчас сам по себе.
Она улыбнулась, откинув локон седеющих светлых волос, и пожала ему руку.
– Меня зовут Луиза Ирвин, лейтенант. Я осуществляю оперативный контроль над лечением находящихся здесь пациентов. Конечно, мы с вами уже переписывались, но я рада встретиться лично.
Кивнув портье, она вывела его из комнаты, использовав магнитную карту, чтобы открыть двери. Они прошли по узкому коридору с низким потолком из пенополистироловых плит, судя по виду будто из середины XX века.
– Как прошел ваш полет? В этих военных транспортниках может немного потрясти. Мы приготовили для вас комнату, это в соседнем здании. Поэтому если вам нужно время, чтобы немного освежиться…
– Спасибо, я в порядке.
– Желаете сразу посмотреть на наших подопечных, не так ли? Прекрасно вас понимаю. Ничто не может заменить личную встречу с ними. Хотя это справедливо для всех пациентов в психиатрии. Нужно будет, чтобы служба безопасности открыла вам полный доступ, но сейчас я сама вас туда проведу.
Они подошли к лифту, который Ирвин снова открыла своей картой. Он начал опускаться плавно, даже медленно.
– Вы о них так думаете? – спросил Нельсон. – Как о пациентах? Не заключенных?
– Ну, так уж я привыкла. Я выучилась на психиатра, а затем поняла, что мне нужно чуть больше азарта в жизни, и поэтому пошла в ВМС. – Она снова улыбнулась. – Сейчас я психиатр, который путешествует.
– Я считаю, что мы все хамелеоны. Меняемся и преображаемся на протяжении всей нашей жизни.
– Так же как это произошло с вами, – сказала она, изучая его пытливым взглядом, из-за чего Нельсон почувствовал легкий укол беспокойства. – Я, разумеется, ознакомилась с вашим делом. Любой, кого допускают на подобный объект, должен иметь биографию длиной с мою руку, не меньше, – вы же пришли с наилучшими рекомендациями, чтобы служить личным капелланом для наших заключенных. Мальчик из южноафриканского городка, который получил свой шанс благодаря стипендии Корпорации Блэка, уважаемый археолог, викарий Англиканской церкви… Вы перепробовали немало ролей.
Нельсон прекрасно знал, что это за «рекомендации». Его верительные грамоты на допуск сюда в основном были делом рук участников «Мастер-викторины» и Лобсанга. И еще, что стало для него сюрпризом, не обошлось без помощи Роберты Голдинг, обаятельной, не вылезающей из новостей работницы Белого дома, у которой был некий личный интерес к этим заключенным, с тех пор как их сюда поместили. Нельсон не очень понимал, как она со всем этим связана. С другой стороны, формальное содержание его досье для ВМС США было в целом подлинным. Даже обманывая, всегда лучше говорить настолько правдиво, насколько это возможно. Он действительно собирался служить капелланом для этих детей-заключенных самым лучшим образом до тех пор, пока не настанет время раскрыть свою истинную цель.
Лифт остановился. Двери плавно раздвинулись, открыв решетчатый металлический мостик, подвешенный над чем-то вроде разделенной на отсеки ямы.
Ирвин повела его вперед, и Нельсон обнаружил, что смотрит вниз на вереницу комнат, точнее даже внутрь – поскольку все комнаты, даже ванные, имели прозрачные потолки. Нельсон предположил, что благодаря неким визуальным уловкам изнутри крыши выглядят непрозрачными. Сами по себе комнаты не казались ни впечатляющими, ни необычными. Они были похожи на маленькие номера в отеле – вроде спальни, совмещенной с кабинетом и маленькой ванной комнатой, – оснащенные телевизорами, компьютерами и прочей техникой. Комнаты несли на себе печать индивидуальности своих жильцов, в виде постеров и сувениров, а также куч одежды на полу или в шкафах без дверок. Нельсону показалось, что он видит что-то вроде престижного студенческого общежития. Но в то же самое время этот парящий в вышине мостик патрулировали тяжеловооруженные морпехи в бронежилетах, направлявшие дула своих автоматов на расположенные внизу комнаты.
В большинстве помещений находилось по одному человеку – все юные, возрастом от пяти до двадцати с лишним лет, обоих полов, разных национальностей, толстые и худые, высокие и низкие. На первый взгляд ничем не примечательные. Некоторые были в компании взрослых, одного или двух, и в основном тихо разговаривали. Имелись там и комната отдыха, где собралось несколько заключенных, и ясли, где среди разбросанных игрушек играли младенцы. Ясли и комната отдыха находились под наблюдением взрослых, мужчин и женщин в гражданской одежде. Одна комната походила на маленькую клинику, где у девушки брали образцы анализов: кровь и мазок изо рта для генетической экспертизы.
И вскоре Нельсон заметил Пола Спенсера Уагонера, друга Джошуа Валиенте, одиноко читающего что-то на планшете в своей комнате.
Благодаря Лобсангу и сестре Агнес Нельсон получил возможность лично встретиться и познакомиться с Джошуа Валиенте. Джошуа был тем человеком, чьи подвиги на Долгой Земле Нельсон изучал много лет – и как он подозревал, еще одним союзником Лобсанга в той длительной игре, которую вело это существо. Джошуа попросил Нельсона особенно позаботиться об этом парнишке Уагонере, который попал в тот же самый детский дом сестры Агнес, что и Джошуа несколькими десятками лет раньше. И вот теперь Уагонер сидит в этой армейской клетке.
– На территории американской Эгиды известно несколько сотен подобных индивидуумов, хотя зачистки продолжаются, – продолжала лейтенант Ирвин. – Здесь содержится самая большая группа. Конечно, должны быть и еще, в других странах. Так… каковы ваши впечатления?