Шум льющейся воды доносился через открытую дверь. Вудли вошел в ванную, вымощенную чем-то вроде теплого бархатистого мха. В Центре располагался бурлящий бассейн с чистой водой. Его одежда была аккуратно разложена на маленьком столике, на котором стояла баночка с кремом для бритья.
Вудли нырнул в бассейн и с удовольствием принялся энергично плескаться. Выйдя из воды через некоторое время, он остановился перед зеркалом и уставился на себя.
Пока он спал, его аккуратно подстригли. Волосы теперь были довольно короткими и блестели от сладко пахнущего масла. Крепкое мускулистое тело в зеркале приятно удивило его. Неужели это был он в отражении?
Вудли действительно изменился с того момента, как очнулся в пыльном подвале. Он выглядел мускулистым и загорелым, а тело было испещрено многочисленными шрамами. Спокойный взгляд серых глаз рассматривал его в зеркале.
Вудли неторопливо оделся и вернулся в спальню. После недолгих поисков он обнаружил в стене небольшой рычаг. Панель бесшумно скользнула наверх, и он вышел в сад.
Запах сосны исчез. Свежий прохладный утренний воздух приятно освежил его. Над головой раскачивались ветви, и он шел по еще влажному от росы клеверу. Солнце освещало белые, как мрамор, небоскребы.
Вудли подошел к низкому парапету и выглянул наружу. Внизу не было никакой улицы. Вместо этого вдали он увидел еще один сад на крыше. По-видимому, в центральной части города совсем не было улиц. На самом деле это одно большое здание, внутри которого пневматические лифты заменяли транспорт.
Вудли нашел на столе сигареты, зажал одну между губами и втянул воздух, пока она не самовозгорелась. Затем он расслабленно расположился в кресле. Сейчас он чувствовал себя лучше, чем когда-либо. Он размышлял о своем пробуждении в подвале. Снова стать цивилизованным, почувствовать роскошь чистоты и гладкой одежды значило для Вудли больше, чем он думал.
Он полностью находился в руках этих людей. Дружелюбны ли их намерения? Он даже не мог предположить. Его недавний опыт ничего ему не говорил. Еще многое предстояло выяснить, прежде чем он сможет что-то предпринять. Вудли вспомнил Джанет, а потом и незнакомый голос, предупреждавший его об осторожности.
СТРОЙНАЯ И ГРАЦИОЗНАЯ Шарн вошла в сад. На ней была синяя униформа. Вудли из вежливости попытался приподняться, но она небрежно отмахнулась и опустилась в кресло рядом с ним.
— Ты выглядишь гораздо лучше. Ты уже позавтракал? Нет? — она попыталась изобразить удивление. — Еда на том столе, ждет тебя.
Вудли не заметил этого раньше. Он придвинул к себе столик на колесиках и осмотрел его содержимое: фрукты, несколько маленьких круглых лепешек и жидкость, которая смутно напоминала молоко, но явно не являлась им.
— Поначалу мы будем кормить тебя легкой пищей, чтобы не нагружать желудок — объяснила девушка. — Ведь ты совсем изголодал. Приятного аппетита. Я уже поела.
Вудли покорно приступил к трапезе.
— Когда я встречусь с... с правителем? — спросил он нерешительно, подбирая слова.
— В любое время, когда захочешь. Но это не один правитель. У нас правит Сенат, который управляет Центром.
— Гм! — Вудли нахмурился. — Ты передала им информацию...
— К твоему креслу был прикреплен микрофон. Все твои слова вчера вечером были записаны. Сенат посчитал, что с хорошенькой девушкой ты будешь более разговорчивым.
Перед лицом такой обезоруживающей откровенности Вудли не мог не улыбнуться. Он с удовольствием надкусил сочную мякоть персика.
— А ты сама их выращиваешь?
— Да. В основном с помощью гидропоники[3]. У нас нет земель для посевов за пределами города.
— У меня так много вопросов! — Вудли задумчиво качнул головой.
Девушка посмотрела на него очень серьезным взглядом.
— Как позавтракаешь, мы с тобой прогуляемся по Центру, — сказала она.
Когда Вудли утолил свой голод и расслабился, Шарн начала рассказывать:
— Поначалу нам, конечно, приходилось быть осторожными. Дикари не раз пытались напасть на нас, но, естественно, им это не удавалось. Но если они вдруг все обретут разум, нам придется принять больше мер предосторожности. Когда ты послал свою стрелу через стену, мы были очень удивлены. Теперь мы понимаем, что твой вновь обретенный интеллект — это случайность.
Она слегка рассмеялась.
— Я не хотела тебя обидеть, Кент Вудли.
ЭКСКУРСИЯ ПО ГОРОДУ оказалась удивительной. Научные достижения были так гармонично смешаны с эстетикой, что в результате получилось совершенное единое целое. Все средства исследования были здесь настолько необычны и усовершенствованы гениями науки, что намного превосходили обыкновенные экземпляры, которые ему смутно припоминались. Вудли видел электронные телескопы, которые позволяли изучать планеты. Улыбающийся молодой ученый показал ему серебристые лучи, исходящие от некоторых кратеров на Луне.
— Знаешь, что это такое? — спросил он. — Окаменелые останки динозавров. Мы обнаружили, что когда-то на Луне была жизнь, настолько своеобразная, что ее можно было бы сравнить с растительной. Существа вымерли, должно быть, это произошло много веков назад, но их скелеты остались в сохранности. Без воздуха живая ткань существ не подвержена разложению. Мы думаем, что эти гигантские ископаемые находятся на Луне уже целую вечность.
Он повозился с фотографической пластинкой.
— Мы сейчас изучаем взрыв на Веге. Приходите как-нибудь вечером, и я покажу вам марсианские каналы. У нас есть несколько интересных предположений относительно их происхождения.
Биология, физика, химия, психология — эти и другие бесчисленные науки интенсивно изучались в лабораториях Центра. И все же Вудли заметил одну странную вещь. Хотя технические работники выглядели вполне любопытными, временами они казались удивительно непрактичными. Они были увлечены своими научными манипуляциями, но одержимые какой-нибудь новой, но бесполезной идеей, мгновенно переключались на ее решение. Они работают, решил Вудли, когда им этого хочется. В другое время они были ничем не обеспокоены.
ГОРОД являлся целостной единицей, самодостаточным организмом, защищенным и изолированным от внешнего мира. Обитателям Центра казалось, что снаружи ничего не существует. Они знали, что находится за пределами стены и рва, но их это не интересовало. Они сосредоточились на том, чтобы сделать Центр вершиной совершенства.
Ученые Центра в своих изделиях широко использовали пластмассу, поскольку ее прочность при растяжении превосходила прочность стали. Все в городе, казалось, двигалось, как хорошо слаженный механизм, но важно было то, что никаких механизмов не было видно. Они были скрыты за лепным пластиком, фресками, мозаикой.
На кровлях зданий располагались огромные парки и зоны для развлечений, какие только были душе угодны. В Центре никто не был за чертой бедности, потому что здесь деньги не имели значения. Каждый мог получить желаемое в любых объемах даром.
Существовали медиумы, возбуждающие чувства по желанию каждого индивидуума, и даже машины, вызывающие желаемые сновидения с помощью звукового внушения. Работа выполнялась только тогда, когда это доставляло удовольствие, в противном случае практически все делали трудосберегающие машины. Необходимый труд был сведен к минимуму.
Люди казались счастливыми, хотя, подумал Вудли, слегка безумными. Они были расслабленными и изнеженными. Но это был настолько щепетильный вопрос, что он никак не мог решить, хорошо это или плохо...
Он попытался придумать слово, которое бы описывало Центр. Наконец он вспомнил подходящее. Город гедонистов, придерживающихся доктрины, что удовольствие — это главное благо. Все подчинялись этому культу.
Он не мог найти ни единого изъяна. Это была эгоистичная цивилизация, самодостаточная и совершенная сама по себе. Бесконечная гармония. Погода управлялась искусственно. Болезней не существовало. Работа выполнялась теми, кто полностью наслаждался ею.
Вудли не видел ни одного несчастного лица среди тех, кто жил в Центре. Их было немного — всего несколько тысяч мужчин, женщин и детей. В отличие от дикарей за пределами рва, они становились старше и рожали детей.
Пресытившись красотой и гармонией, Вудли попросил аудиенции у Сената. Ответ не заставил себя долго ждать. Шарн немедленно доставила его на пневмолифте в большую комнату, которая выглядела довольно непринужденно. Среди кустарников и ярких цветов, приятно освежая воздух, били фонтаны. Стены представляли собой мозаичную фантасмагорию. Сенат состоял из двенадцати мужчин и женщин. Они сидели, удобно расположившись в мягких креслах, потягивали напитки, курили и лениво разговаривали.
Стоя рядом с Шарн, Вудли обвел взглядом собравшихся. Члены Сената выглядели немолодо. Вудли с интересом осмотрел всех. Одеяния подчеркивали оригинальность и неповторимость каждого конкретного человека. Он увидел бородатого седого человека в тоге. Светловолосая женщина, сидящая рядом с ним, была одета в платье из серого паутинного материала, которое загадочно скрывало нежные изгибы ее тела.
Сенат с любопытством наблюдал за Вудли, пока Шарн вела его к креслу.
— Мы на заседании рассмотрели твое дело, — сказал бородач. — Было удивительно обнаружить разум за пределами рва. Мы думали, что там живут одни дикари.
Вудли колебался.
— Дикари могут стать цивилизованными.
— Этого не может быть. Более ста лет, даже намного больше, те, кто находился вне Центра, оставались такими же дикарями. Они не поддаются обучению. Что-то затуманило их разум, хотя и продлило им жизнь.
— Понимаю... Вы все, конечно, знаете мою историю.
Седоволосый мужчина кивнул и продолжил:
— Сейчас, если хочешь, мы постараемся помочь тебе полностью восстановить память. Ты сможешь остаться в Центре и жить здесь, если захочешь. Во внешнем мире для тебя ничего не осталось.
Вудли беспокойно заерзал на стуле.
— Кто-нибудь знает, что уничтожило цивилизацию? — спросил он.