Теперь он вспомнил все: падая и бесконечно спускаясь в бездну, он достиг ее дна, отпружинил и ушел наверх по параболе. Его падение превратилось в полет.
Молния среди молний, он свой среди своих. Он ступает ногами на твердую землю, землю прекрасную, светлую. Теперь и всегда, без срока и времени его принимают там, откуда пролился этот свет. Его возьмут за руку, его душу исторгнут из беспробудного забвения. Они узнают друг друга в лицо. Не узнать невозможно…
— Теперь-то ты знаешь, куда идешь.
Стихи и песни последних лет
I. Метаморфозы(фантасмагория)
По всей Мультивселенной ходят слухи
Про революционный сдвиг в науке.
Мол, формула старения добыта,
И карта злого демиурга бита.
Уж скоро черти смерть отменят к черту,
Оставив с носом ангелов когорту,
И старший вестник смерти Машехит
В огонь на переплавку заспешит.
Возвеселился бездны нижний ярус.
Убавилась в котлах кипящих ярость
И притупилась доблестная злость.
По аду облегченье разлилось:
«Амнистия! Амнистия, ребята!
Три кубика — и вы не виноваты!»
Ликуй Адам! Все полубоги братья!
И с Евы снято древнее проклятье.
Когда б смогла, не только фигу зла —
И дулю жизни б к носу поднесла!
И подопечных, обдавая серой,
Учили черти славить Люцифера:
«Ubiquitus, везде он, там и тут,
Попы его Антихристом зовут…
Но он и есть ваш творческий спаситель,
Ваш Прометей, да Винчи и Пракситель!
Распятый, Лжец-Галилеянин
ныне
Не актуален.
Нет Его в помине!
Позор и плеть и крест —
вам это надо?
Да здравствует бессмертие для ада!!!»
И в нашу глушь добрался этот слух.
О нем услышал первым тот кто глух,
Кто часто зависает в цифросфере
И знает толк в люцихеровой вере…
А это был сосед наш снизу Коля,
Что сам себе булавкой руки колит,
За зельем гадким бегает в продмаг.
А после медитирует впотьмах.
Сначала Коля наш смущал старушек.
И тем покой в дому у нас нарушил.
Мол, нет нужды в страховке медицины
Для тех, кто примет чертовы вакцины.
Он к мужичкам подсел за домино,
Но те ему свое сказали «но»…
Сам дядя Вова, бывший участковый
Дал Коле знак, что он чудак готовый,
Опоен электронною сивухой,
Не будь глухим — уж схлопотал бы в ухо!
Таких к игре в «козла» не допускают.
Ведь знает даже в школе каждый скаут,
Что душ бессмертных нет как таковых,
А человек есть вакуумный вихрь.
И если эти вихри сохранять,
Их скоро будет некуда девать.
А ежли смерть придержат как-нибудь,
Тогда и на земле не продохнуть,
И космос захлебнется серой слизью,
Как бомбой разорвется вечной жизнью!
Народ, как это водится, зрит в корень:
Бомонд бесовский был обеспокоен.
Мандраж везде в правительственных сферах,
И весть о том дошла до Люцифера.
Верховный Жрец, потомок Велиара,
Был сущий гений в области ПиАра.
И вот собрал он темный свой синклит
И так им, усмехаясь, говорит:
— Бессмертие для нас не испытанье.
Мы обезболим адские страданья.
Род человечий в бесконечный сон,
В лимб виртуальный будет погружен.
Так, — слава тьме прогресса технологий! —
Мы в них убьем и мысль саму о Боге!
А тех кто жив и чает доли лучшей —
На день дверей открытых заполучим.
Мо донесем до них в большой Рекламе:
Пожалте на роскошный бал с чертями!
Чрез то захватим верхние просторы,
Достроив ад до самого Престола.
Без башен вавилонских обойдясь,
Мы купол звезд опустим прямо в грязь!
Лишь малое задрипанное стадо
Не соблазнится на Рекламу ада:
Сморчки-святоши, постники-враги
Укрылись где-то в глубине тайги.
Придется попотеть спецслужбам бесов,
Чтоб их найти и выкурить из леса…
Восторг волной прошел меж демонами,
Лишь главный над банкирскими домами
Упрямый гешефтмахер Вельзевул
По-своему на все это взглянул.
Проект бессмертья он почел за придурь,
Поскольку от него какая ж прибыль!
— А что я буду с этого иметь?
Но Люцифер возьми да и ответь:
— Здесь можно барышей поднять достойных,
Поболее чем в опиумных войнах.
И за билет на бал у Сатаны
Заплатят, сняв последние штаны.
А сыворотку адского бессмертья
Сполна нам отработают, поверьте!
Заложат свои души добровольно
Они с благоговеньем малохольным.
К нам Кое-кто собрался татем ночью… —
За койку в тьме порвут любого в клочья!
И раз в году наш пятизвездный ад,
Поднимем мы на смотр, на стрип-парад,
Парад прививших смерть, непобежденных,
Избравших сны, навечно прокаженных!
Включил Лукавый на дисплеях кадры:
Идут дивизионы и эскадры
В объятья наркотических чудес,
Страстей и странствий, битв и черных месс.
Глаза их фосфорят зловещим светом,
А где прошли — там струпья с гнойным следом.
— Бессмертье — кислота, что все разъест.
Народы, церкви — вы у нас вот здесь!
Пусть грешникам во снах блаженство снится,
Чума в мозги чумные просочится!..
Мы без стерилизаций, эвтаназий
Покончим с размноженьем этой мрази…
А для любви найдутся суррогаты, —
вновь ухмыльнулся теософ рогатый.
— Увековечим гордость мы и похоть,
И адскую тоску! — тут страшный хохот
Как гром Мультивселенную сотряс…
Синклит уже спешил строчить указ.
Но поперхнулись даже сами черти
От перспективы тухлого бессмертья.
Уж содрогнется глубина Эйн-Соф
От скулежа бессмертных мертвецов!
2018
Эй, начальник струга!
Где ж твои ветра?
Заметает вьюга
Море для багра.
Эй, начальник струга,
Надо чалить к лесу.
Ты ж глядишь на друга,
На морского беса.
Эй, глава корабля,
Что же ты такая тля?
Не следишь ты за звездою,
Все якшаешься с бедою…
Ты, я чую, правишь
Прямиком на дно.
Вместо пива ставишь
Солоно-вино.
Не пивать нам хлебный квас,
Ни родной сторонки.
Берега бегут от нас,
Ширятся воронки.
Эй, глава корабля!
Хлещет, гля, из-под киля.́
Рулевые нулевые.
И глаза что два нуля.
Шобла-вобла, скрёбля-грёбля!
Скинь же штурмана с руля!
Ах ты окаянный,
Предвкушаешь званный
Пир Левиафана
В недрах окияна.
Эх, начальник судна,
Это безрассудно.
Есть ведь Бог над нами,
Суд над временами.
Эй, глава корабля!
Что же это ты такая… Эх!
Вал заело, трали-вали!
Штур сорвали, тру-ля-ля!
Мичман с коком снасть загнали
И гуляют от рубля!
А у шкипера делирий.
Кружкой в небо запуля,
Под волной он видит Ирий,
Башни Китежа кремля.
Вон, хрипит, Гиперборея! —
Наша древняя земля!
Эй, глава корабля!
Опля-гопля, дал дупля!
Боцман вдупль. Лоцман двинул
Кони мимо патруля.
Крысы стибрили и мыло,
И веревку… Вуаля!
Эй, начальник струга!
Дрябнут паруса.
С неземного круга
Грянут голоса!
Давным-давно, сто лет назад, когда кончал МГИМО,
В мой круг общенья затесалось редкостное чмо.
На буги-вуги разводил как сущего балду,
На тутти-фрутти, хали-гали, шуба-дуба-ду…
Но я кремень и танцы-шманцы их видал в гробу.
Прошли года, я в США кую свою судьбу.
И вдруг я это чмо встречаю в situation room.
Такой ибыр-ябыр, талды-ялды, шурум-бурум!
Меня он хлопал по спине как старого дружка,
Повел в Манхэттен, на Бродвей по лучшим кабакам.
Выспрашивал, чем я дышу, но я мычал сперва:
— Ни бэ ни мэ, ни тпру ни ну, ни два ни полтора…
У нас у дипломатов жизнь с фуршета на банкет.
Вокруг разведчики снуют и ловят свой момент.
Иной был перспективный тип и завтра стал бы VIP,
Но в шуры-муры вляпался иль в шахер-махер влип…
Красотки лезут в душу мне, понятно — вербовать.
Когда пора в кровать, я начинаю дурковать.
Легенда: берегу жену от герпеса и гриппа,
Авось-небось, кабуть мабуть — потерпят цыпы-дрипы!..
Карьера моя в гору прет, хоть до чинов не жаден.
Но раз в Давос — так на панель. На воды — в Баден-Баден.
В Монако с принцем тет-а-тет, скупаю брик-а-брак.
Я Ванька-Встанька, ё-мое, Иван да не дурак!..
(Примерно как-то так!)
Умерен я насчет вина и всяческих услад,
Хотя бы то была жена французского посла б.
На их шпионский клофелин в ответ несу пургу:
— Ни хвост к кобыле пришпандорь, ни к черту кочергу!..
Но если дашь с ней слабину, имплант подцепишь в мозг:
Жучок и вошка, два в одном, сработал Илон Маск.
Тут ватой уши не заткнешь, внушает мысли вошь —
И все, ты шишел-вышел, volens nolens, хошь не хошь.
Пиндос вещал, мол, Джобс отец, Ютуб евонна мать.
Что дверь ногою к Соросу он может открывать.
Про Гугл глядя в угол пел, а я юлил как мог:
— Ни тыр ни пыр, ни в зуб ногой, ни Гог я ни Магог!
Он взялся агитировать про их трансгуманизм,
Здесь не сдержался, зыкнул-рыкнул я:
«Угомонись!
Гляди в стакан, фанфан-тюльпан, махровые вихры!
Коньяк-маньяк, шашлык-машлык, я ж не хухры-мухры!
Я чист насчет ЗППП, грибочков и айваски,
Без психоаналитика справляюсь с нервной встряской.
Ну а у вас — куда ни ткни — гнилая полужизнь:
Ни тэ ни сэ, ни ху из ху, ни баба ни мужик!..»