О, Боже!.. Несть им числа — этим прытким журналистам, объявившим себя писателями… Вместо живых божьих талантов нам представляют литературных роботов, но, естественно, весьма агрессивных… Я бы даже назвал их литературными террористами… Браконьерами, мародёрами в беззащитном, увы, Заповеднике Русской Культуры…
Но хватит о них!.. И так у них в руках вся пресса, вся реклама, все деньги!.. И легионы литературоведов — сребролюбцев…
Поговорим об истинных творцах.
Виталий Аверьянов — Поэт от Бога, а не от искусственного разума… Не от воплей базара… Не от криков рекламы…
Он скачет на Трёх Вечных Конях…
На Коне Поэзии…
На Коне Песни…
На Коне Мудрости, хотя Мудрости более подошёл бы седой верблюд…
Да!..
Поэты обычно инфантильны. Но Аверьянов — поэт-воитель, эпический суровый поэт, что особенно ценно средь бесконечных постъесенинских слезливых лириков, воспевающих свою быстротекучую сладкую плоть и тлен страстей. Или средь несметных эпигонов поэта-журналиста Бродского, этого хладного бухгалтера Русской Поэзии, непомерно и незаслуженно растиражированного[6].
Поэт Аверьянов как бы глядит за спину Пушкина, туда, где творили Державин, Жуковский, Сумароков, Ломоносов, мудрецы-летописцы…
И таинственный чудотворец Русского Духа и Слова — безымянный автор «Слова о полку Игореве». Мне чудится, что Аверьянов — его праправнук и любимый ученик…
И поцелован Им…
И скачет на Его Коне…
И потому Аверьянов — воительный Поэт — «Певец во стане русских воинов»…
Увы, воинство русское иногда спит с бутылью самогона в бурьянах и даёт бесам властвовать на Руси… Но вот — Слава Мечу Христа — просыпается и гонит бесов на их историческую родину — в ад!..
Два человека в русской истории мне кажутся учителями Аверьянова: это автор «Слова о полку Игореве» и Мусоргский, если говорить о музыке, о его творчестве как барда, баяна, певца русского могучего сопротивления, пока еще, увы, подземного, редко выбегающего наружу.
Аверьянов — отменный мастер гитары, напоминающий виртуозов фламенко… И тут разгульная Русь не уступает страстной Испании… В его гитаре слышны барабаны победных битв и струны чистейшей нежнейшей русской Души — Любви…
О, Боже!.. Нынче эта напевная хрустальная Душа-Песня растоптана, заглушена воплями кабака… И обезьяньими хрипами чужеземного, чужебесного полуграмотного рок-н-ролла… И эти хрипуны собирают целые стадионы одурманенных идиотов… А где в народной памяти хоть одна их вопль-песня?.. Хоть кто-то, в подгулявшей компании, запел их косноязычную песню-хрип, этот музыкальный мусор, который отторгает народная душа?..
А в песнях-былинах Аверьянова, напоминающих могучий мелос Мусоргского, Русская душа возрождается… Прекрасны и остры в его песнях перлы сатиры. Древние мудрецы Эллады говорили: «…Тому, кто пишет трагедии, подвластны и комедии…»
И несколько слов о Третьем Коне…
Философские блистательные письмена Аверьянова идут от Гоголя, Достоевского, Солженицына, Проханова… И таят в себе Светлые Пророчества и Пути Возрождения Святой Руси. Публицистика истинных писателей отличается от истерической надоевшей журналистики — как сочные портреты живописца от чёрно-белых фотографий…
Воистину!..
Писатели — живые свидетели-прозорливцы. Они видят суть и соль событий и вопиют о них… Потому их и не пускают в СМИ поголовной лжи и блуда… Потому мы не видим на экранах писателей, народных заступников… Потому мы не видим… и не слышим там Виталия Аверьянова.
Песок замалчивания густо сыплется на Русскую Жизнь и Культуру… Но пройдёт и эта Беда…
А бесы кричат, что писателей уже никто не слушает и они никому не нужны… Ложь!.. Да один Александр Проханов, героически прорвавшийся на государственную сцену, стоит рати пенных деньголюбивых журналистов.
Да!..
Дорогой собрат, Виталий Аверьянов! Желаю Тебе и дальше, с Божией Помощью, весело и грозно скакать на Трёх Конях… Поэзии… Песни… Мудрости… И пробуждать в людях Добро… Любовь… Надежду… Свет Божьего Слова…
И быть не Всадником Апокалипсиса, которых нынче шелудивое множество и которые блудливо упоённо сладострастно вещают о Конце Света, ощупывая в карманах иудины 30 сребреников, а быть трепещущим солнечным Парусом в Океане Святой Руси — Вновь Распятой и вновь Воскресающей на наших глазах…
С Богом!..
Восемь муз из девятиО романе «Бесконечный спуск»Владимир Елистратов[7]
Ассоциативное огниво
Открываем прозу Виталия Аверьянова, прозу философа.
Русская философия всегда была, так сказать, иконической, то есть образной. Иначе говоря — художественной. Это вам не германское философское терминоложество. Не Аристотелевская классификационная диктатура. Это скорее Платоновская многозначная эйдетика в самом ее исконном смысле. Самодержавие Иконы-Образа.
Повторю сакраментальный трюизм: любой настоящий русский философ — художник, любой настоящий русский художник — философ. Это такая фатальная риторическая фигура русской ментальности — хиазм. От соответствующей буквы греческого алфавита в виде Андреевского Креста. Это вечный крест настоящего русского творческого человека. И не важно, какой из девяти муз он служит.
Роман Виталия Аверьянова — это художественный трактат. Или философская проза. Что одно и то же. Как говорится, «фишка» здесь следующая.
Если бы Аверьянов был, скажем, Джойсом, он бы и выступил как Джойс, то есть примерно как профессиональный шифровальщик британской разведки. Каждый знак текста имел бы одну дешифровку. Слопал этот дублинский хрен почки — вот тебе подтекст из античности, потужился в сортире — вот тебе другой подтекст. Однозначный, как термин какого-нибудь Авенариуса. Филологам, философам, культурологам есть чем заняться. От Юстаса Алексу.
Но Аверьянов не Джойс и не Авенариус. Его угораздило родиться русским. С хиазмом-крестом и образом-иконой, которые ему предстоит нести всю жизнь. И вот следствие.
Когда я читал роман, я постоянно ловил себя на том, что нахожусь в каком-то 3D, даже в 33D. То есть я вижу, что в тексте есть некий подтекст. Но мне сразу становится не так важно, что именно вложил туда сам автор, а важно, что удается вынуть из текста мне самому. Я как бы вступаю в поле полной семантической свободы, а лучше сказать — смысловой воли. Автор великодушно предоставляет мне безграничное право делать с его текстом все, что я хочу. Мне — и сотням других читателей.
Например. В эпиграфе есть ссылка на Данте. Все понятно. Круги ада и все такое. Только этому предшествует антитеза альпинистов и горнолыжников. Главный герой — горнолыжник. Он спускается в ад. А в конце — побег, то есть он поднимается. А кем был Данте? Ад у него описан сочно. Чистилище — пожиже. Редкий читатель дочитывает «Божественную Комедию» до сусального рая. Почему-то вспоминаются горнолыжные итальянские курорты… Нет, все-таки Данте — горнолыжник. А тут еще Гоголь, сжегший «Чистилище» второго тома…
Фамилия главного героя — Комаров. А это, случаем, не погибший советский космонавт?..
Название произведения — «Бесконечный спуск». Первая ассоциация — «Бесконечный тупик» Галковского. Или это издержки ассоциативно-семантического поля гуманитарного образования?
Для меня многие эпизоды «Бесконечного спуска» суть ассоциации, мои, личные! с — а) «Кин-дза-дза!», б) известным текстом Оруэлла, в) фильмами Тарковского. Что касается Тарковского, это не только «Зеркало». Это, например, еще и карлик из «Соляриса», и Зона из «Сталкера».
А разбитое зеркало в моем сознании четко легло на «полочку» «Черного человека» Есенина. А побег Комарова — связался с последней главой булгаковского «Мастера…». А главка про сад с различными формами сизифова труда (Березовский, Яковлев) — с садовником Европы Боррелем. Ведь, собственно говоря, Комаров побывал не только в аду, он посетил «Мета-Запад». Здравствуй, Даниил Андреев…
Понимаю, что это мои проблемы. И Аверьянов тут вроде бы и ни при чём. Но ведь высек он во мне, грешнике, весь этот, прости Господи, бэкграунд.
Я мог бы еще долго и азартно вытаскивать из себя всю эту ментальную ризому, все более погружаясь в «бесконечный тупик» моей нейросети.
Могу сказать только одно: ассоциативное огниво «Бесконечного спуска» — это источник бесконечного «счастливого анамнесиса». Роман Аверьянова, если, конечно, предпринять некоторое духовное усилие, в полном смысле слова «заискрится» культурой.
Огниво есть. Страждущий — да высечет нужную ему искру. А из искры, как известно…
Кстати, про Ленина я ничего в тексте не нашел. Или пропустил? Странно. Я волнуюсь…
Русский даос
Если спросить Виталия Аверьянова, кто же он — в конечном счёте, как бы он ни назвал свою профессию, как бы ни обозначил своё предназначение — он всё-таки не кто иной, как словесник. Если спросить его о его предназначении, он однозначно отвечать на этот вопрос не будет. Загадочно улыбнётся и вновь сядет к компьютеру. Но я еще раз отвечу на этот вопрос за него.
Аверьянов — словесник. В самом широком, исконно русском значении этого термина. Всё, о чём бы он ни писал, касается в конечном счёте Слова. Как Оно живёт, как Им кто-то там пытается манипулировать и т. п. Будь то «крестовина слова» или «Музыка Русской Идеи», где, опять же — про Слово. Немного перефразируя заголовок интервью автора для информационного агентства News Front, опубликованного 13 октября 2019 года, можно сказать, что: «Политическая философия и песни — это сообщающиеся сосуды».
Аверьянов последовательно, как говорится, «по всем фронтам», от философского до музыкального, внедряет в русское сознание эту идею-мечту о первостепенности Слова. Мы точно спасёмся словом. Мы спасёмся, когда найдём правильные слова. Главные, судьбоносные. И здесь нет никакого пафоса. Просто есть желание выжить. Мне кажется, Аверьянов посвятил своё творчество именно этому.