Глава девятнадцатая: Девятый уровень
Жизнь на планете постепенно налаживалась. Довольно скоро земляне поняли, что убивать их пока никто не собирается. Инопланетные медузы плавали в морях, корнееды уничтожали леса, лесополосы и парки, черные шарики делали свое черное дело, выключая одно мощное промышленное или военное предприятие за другим. Выключая – и заставляя его необъяснимым образом работать без присутствия и вмешательства человека. Еще несколько дней люди не понимали, с чем имеют дело. Затем поняли и ужаснулись. Ключ к пониманию дали медузы.
Медузы питались любыми отходами и загрязнениями, причем пожирали все это в неимоверных количествах. Вскоре, из-за расплодившихся медуз, моря и океаны стали кристально чистыми. Даже самые вонючие воды достигли чистоты горных ручьев. Мелкие медузы заплывали в реки, а по рекам в ручейки и ручеечки, они доплывали до холодных чистых ключей, бьющих из-под земли, сквозь слои глины и мела; они умудрялись перебираться по земле в отдельные пруды, озера, ставки, болота и болотца – и они чистили все это. Вскоре вся вода на планете стала невыносимо чистой. Можно было без труда видеть, как река несет песчинки по дну, даже если эта река была глубокой.
Очистив всю воду, медузы стали в огромных количествах выбираться на берега и там высыхать. Высыхая, они превращались в порошок, который разносился ветром на большие расстояния. Скорее всего, именно этот порошок стал причиной того, что воздух планеты стал также очищаться. И только после этого люди поняли. А поняли они вот что.
Никакие страшные алиены на планету пока не высаживались. На планету высадили лишь передовой отряд, целью которого было сломить сопротивление человечества и почистить изрядно захламленную Землю. Вот поэтому-то медузы и поедали мусор. Как только Земля станет чистой и, следовательно, пригодной для жизни ее новых хозяев, они соизволят сойти с небес. Вот тогда они и начнут вершить свою волю. А пока что они просто брезгуют или опасаются за свое драгоценное здоровье.
Не совсем понятной оставалась роль корнеедов, которые за несколько дней выкорчевали все мелкие леса планеты и изрядно попортили крупные. Корнееды сжирали практически все деревья, оставляя нетронутыми лишь каштаны, орехи и некоторые редкие виды. Города, раньше утопавшие в зелени парков, теперь нахмурились и глядели угрюмо. Перерытые клумбы и бульвары смотрелись как свежие кровавые ямы на деснах человека, которому только что вырвали все зубы. Города стали пусты, широки и прозрачны, они будто раздвинулись в пространстве и, в то же время, стали пресны, как бульон, обильно разбавленный водой.
Мальчик Гоша вышел в магазин. Он собирался купить овсянки, потому что все старые запасы закончились. Гоша уже давно питался в основном овсянкой, считая ее самым полезным для здоровья продуктом. Кроме овсянки, он употреблял проросший овес и сырую, замоченную с вечера, фасоль. Выйдя на проспект, он заметил, что широкие прямоугольные клумбы, еще месяц назад покрытые цветами разных пород и всяким декоративным кустарником, а три дня назад разрытые до полной черноты, – заметил, что все клумбы зазеленели. Он подошел и присмотрелся: на клумбах были высажены аккуратные маленькие треугольные елочки, причем высажены очень стройными рядами, уголок тянулся к уголку. Елочки были всего-то сантиметров в двадцать высотой.
На следующий день елочки стали вдвое выше, а через неделю выросли почти в человеческий рост. Теперь они касались друг друга уголками – будто живая, бесконечно повторяющая себя эмблема фирмы Fisсher.
К тому времени стало известно, что такие же елочки высажены в самых разных местах планеты, на всех материках, кроме Антарктиды. Они росли в горах и пустынях. Они вырастали на месте выкорчеванных джунглей и в диких северных пустошах. Елочки бывали разного размера и стояли на разном расстоянии друг от друга. Чем больше было расстояние, тем выше вырастали елочки – одинаковые, ровные, стройные, свежие, просто прелестные, симпатичные и пушистые, такие милые, каким не могло быть ни одно земное дерево. И тогда земляне поняли, для чего старались корнееды: они просто расчищали место для посадки этих милых декоративных елочек.
Итак, планету прочистили, обезопасили и превратили в один громадный симпатичный садик. На планете почти не осталось диких мест: все было ровно, точно и выверено будто под линеечку. Планета выглядела как образцово-показательная школа за два дня до первого сентября: она ждала гостей. И всем стало ясно, что гости скоро прибудут. Гости, которые сразу станут хозяевами. Люди поняли и испугались.
– Вот и все, – сказала Лора и отключила систему. – Деньги спасены. Сегодня ночью мы отсюда убираемся. Ровно в двенадцать мы законсервируем всех этих сексуальных куколок, и они больше не проснутся. Я думаю оставить оранжерею, она протянет несколько лет на аварийном питании. Это не слишком дорого. Все остальное отключим.
– Ты хочешь убить сорок человек, – сказал Алекс.
– На самом деле они давно мертвы. Ты просто смотришь на их симпатичные глазки и ножки, и гормоны в твоей крови начинают булькать. Поверь, это не такая уж большая потеря. Вселенная этого даже не заметит.
– Это сорок человек, – повторил Алекс. – Сорок жизней. Я не знаю, как тебе это объяснить словами, но это то же самое, что твоя собственная жизнь, только в сорок раз больше. Представь, что это ты, и убивают тебя.
– Это совсем не то. Конечно, я не хочу умирать. И они не хотят. Но я программа, которую писали сотни человек и потратили на это годы. Они вложили в меня огромную тягу к самосохранению, потому что мое уничтожение обошлось бы слишком дорого. А это просто сорок биологических существ, глупых, неразвитых, хотя уже смазливых и способных к размножению. На Земле таких рождается по миллиону в день. Если бы они могли жить бесплатно, то ради бога, я бы оставила их жить. Но ты не представляешь, как дорого стоит один день работы этой станции. И это не мои деньги. Я не могу тратить чужое.
– Это убийство.
– Можешь уже заткнуться и молчать в тряпочку. Что бы ты ни сказал, это не изменит моего решения. Во Вселенной нет такого аргумента, который мог бы меня переубедить.
– Что ты сделаешь потом? – спросил Алекс, – вернешься на Землю?
– Да, со временем. Сейчас это невозможно. Но я вернусь и буду снова работать. Но вначале Охотник скормит тебя вирусам.
– Меня?
– Ну не меня же? После того, как я призналась ему в любви, это исключено. А на нем висит контракт на одну человеческую жизнь. Вот твою жизнь он и отдаст. Я все крутила и так и этак, иначе не получается. Я собиралась спасти нас обоих, но не могу. Поэтому он убьет тебя. А ты думаешь, почему я тебя за собой таскаю? Ты мне нужен живой. Что, обалдел? Нечего на меня так смотреть!
– А если заменить меня одной из этих девочек?
– Ага! Видишь, как ты заговорил! Только что ты сокрушался о них, таких бедненьких и несчастненьких, а теперь готов скормить их кому угодно. Ничего не получится. Человек должен идти на смерть добровольно. И ты на это согласился. И подписал контракт. Конечно, ты еще надеешься, ты думаешь, что бежишь или что-нибудь изменишь. Но теперь это невозможно. Теперь не осталось никаких препятствий к выполнению условий договора. Я думаю, что они не убьют тебя сразу. На сколько я знаю, они твари очень медлительные. Ты поживешь еще несколько лет, наслаждаясь жизнью, а потом умрешь без боли. Это не так уж плохо. Господи, кто это там царапается?
Дверь приоткрылась и в нее робко вошла девушка.
– Здравствуйте, – сказала она.
– Вали отсюда. Здесь запрещено находиться посторонним.
– Но я потерялась. Я никак не могу найти дорогу назад. И я не совсем посторонняя, я знакома с господином Алексом.
– Я сказала, проваливай. Господину Алексу до тебя нет никакого дела.
– Но я не могу проваливать! – возмутилась девушка. – Я не знаю куда. И как вы позволяете себе со мной разговаривать!
– «Вы»? – удивилась Лора. Что значит «вы»? Я разговариваю одна. Господи, какой бред. Хорошо, Алекс проводит тебя куда-нибудь, может быть, даже поцелует на прощание. Иди, девочка.
– Меня зовут Ася.
– Что? – сказала Лора и на секунду замерла с открытым ртом.
– Я просто сказала, как меня зовут.
– Прелестно. Ты когда-нибудь ходила на костылях?
– Да, – удивилась Ася, – откуда вы знаете? Я ходила на костылях целых четырнадцать лет. Меня никто не мог вылечить. Повреждение спинного мозга в раннем детстве.
– И однажды ты упала с лестницы и сломала спину? Тогда тебя сильно обидели. Это было?
– Я не хочу об этом говорить.
– А я хочу. Это очень важно. Если это секрет, я прогоню Алекса, и мы будем говорить только с тобой. Расскажи мне все. Садись сюда. Я буду задавать вопросы. С чего это началось? Почему они тебя обидели?
– Я училась в лучшем колледже, лучшем в нашем городке, – начала Ася; она оперлась локтями на стол и приложила пальцы к щекам, – но это было так давно. Давно не в смысле времени, просто в другой жизни. Я была инвалидом, то есть, не такой как все. Но я старалась быть такой как все. Я старалась быть веселой и во всем участвовать. Ну что еще? Со всеми дружила. Нормально училась. Не очень вредничала. Однажды нас попросили написать сочинение о нашем колледже, причем попросили написать правду, именно то, что мы думаем. Все остальные написали обычные красивые фразы, списанные с учебников. А я написала, что мне в колледже не нравится. Я написала что мне плохо и что мне не нравится учиться. Это была правда, но меня же и просили написать правду. Они сами этого хотели. Они прочитали мое сочинение при всех и стали обсуждать. и все стали говорить, что мне не нравится потому, что я безногая. Они склоняли меня по всякому, называли уродкой и говорили, что я позорю это учебное заведение. Я, конечно, не осталась в долгу, и сказала им немало хороших слов. Я не буду пересказывать, что они мне говорили. Тогда я была маленькая и очень ранимая. Сейчас это все проще. Дальше и проще.