-Снаряд в стадии активной разработки. Им сейчас занимается химик Бауэр, который работает у Кулибина, вы наверняка лучше меня знаете детали. Если следующей весной удачно проведём испытания, то через год у нас будет первая партия погремушек, как вы изволили назвать изделие. Производство лафета также зависит от испытаний передка, принципы примерно одинаковы. Готовим второй цех, но я пока не раскрываю секрета, что будем производить. Смущает меня местная охрана, если честно. Вашего царственного брата я поставил в известность, думаю, в ближайшее время будет наведён порядок. Директора завода собираются менять, он и не посещает завод в последнее время. Офицеры караульной службы также весьма прохладно относятся к своим обязанностям. Благо можно положиться на солдат из старослужащих.
-Я как раз хотел обратить ваше внимание на караульную службу. Но если вы всё знаете сами, то давайте смотреть цеха. А завтра сделаем выводы по итогам осмотра, может мне удаться вам помочь советом.
До усадьбы, вернее, нужного мне флигеля, через который я должен был в неё проникнуть, добирался уже в темноте. Хорошо, что Пётр дорогу изучил, никаких подозрительных личностей в округе не обнаружил, ну кроме сопровождения интересующей меня особы. Забавно будет нарваться на какой-нибудь армейский караул или частных сторожей. Вообще, организация самого процесса охраны на столь важном заводе и наплевательское отношение к безопасности города, порядком удивляли. До столицы сорок вёрст, рядом граница со Швецией, а здесь прямо какой-то курорт и раздолье для шпионов. Да и усадьба со стороны хозяйственных построек практически не охранялась. В Новгороде у нас бы мышь не проскочила, я уж молчу про отряд из пяти человек, крадущийся по вечерней дороге.
До двери меня сопроводил только Игнатьев, остальное сопровождение остановилось на близлежащей поляне. Благо лето на дворе и народ не будет мёрзнуть, хватит специально пошитых одеял, которыми укомплектованы летучие егеря. Дверь открыла пожилая служанка, держащая в руке подсвечник и молча, сделала знак рукой. Сердце началось учащённо биться и даже дышать стало тяжело, опять ловлю себя на мысли, что веду себя как подросток.
В дверь я вошёл без стука, да и шаги было трудно не услышать. Она сидела на стуле около будуара и напряжённо меня рассматривала. Я быстро обвёл взглядом комнату. Достаточно большая, у стены кровать, на подставке подсвечник на три свечи, закрытые шторы и она, всё так же напряжённо смотревшая на меня.
-Константин, нам нужно…
О чём говорить в спальне с красивой женщиной, ждущей тебя в халате и с распущенными волосами? Может, кому-то интересны разговоры о добром и прекрасном, но в другой раз. Я не дал ей закончить фразу, подошёл и нежно поцеловал в губы. Получив робкий ответ, продолжаю и через некоторое время понимаю, что больше не могу терпеть. Поднял любимую на руки и перенёс на кровать. Лосины я уже не ношу, так что от одежды избавился моментально. Халат также отлетел в сторону, и я опять с жаром приник к манящим губам.
Два дня пролетели в каком-то безумном ритме. Вчера угомонились под утро и даже толком не поговорили. Целый день боролся со сном, находясь на заводе. Начальство, кроме двух инженеров, так и не догадалась, что сын Императора посетил Сестрорецк. Большую часть времени мы обсуждали планы увеличения объёмов и скорости работ. Вспомнил всё, что знал об организации и планировании производства. В первую очередь разделение труда и рабочих процессов. Сейчас с этим была просто беда. Для инженеров было новостью, что один работник может изготавливать конкретную деталь. Не обязательно изготавливать все детали и сразу собирать ту же фуру. В принципе с Даниловым мы и ранее обсуждали эти вопросы, но не в таком развёрнутом виде. Не сказать, чтобы местные были отсталыми, просто они работали и мыслили по иному.
Резануло безразличное отношение к условиям труда, но я быстро погасил недовольство. Что является нормой в моём времени, здесь воспринимается как блажь. Но я всё-таки настоял на некоторых моментах. В первую очередь о сокращении рабочего дня до 12 часов, организация медицинской службы, так как травматизм был высок, прекращении использования детей на тяжёлых производствах. Моё предложение об организации общежитий с бесплатным жильём и дешёвым питанием, натолкнулось просто на стену непонимания.
-Господа, меня удивляет ваше отношение к мастерам и рабочему люду. Посмотрите на ситуацию не с точки зрения излишнего человеколюбия, в котором вы меня подозреваете, — обращаюсь, в первую очередь к двоим коллегам Данилова, — А со стороны практики и экономической выгоды. Ваш завод является стратегическим предприятием, от которого зависит боеспособность нашей армии и флота. Оружие нужно производить не только быстро, но и качественно. Задайтесь себе вопросом, сколько времени уходит на подготовку хорошего рабочего? А теперь представьте, что он заболел или сломал руку. Вместо того чтобы за казённый счёт направить к нему врача, человек остаётся наедине с самим собой. А если он умрёт от простого заболевания или рука срастётся неправильно? Можно выкидывать его на улицу и нанимать нового? У вас за дверью стоит очередь из грамотных мастеровых, которые только и мечтают, чтобы работать на вас? Я что-то таких не заметил. В итоге вы получите снижение скорости, а может, и качества производства. То же самое касается рабочего дня. Один раз попробуйте сами поработать четырнадцать часов. Человек устаёт, организму требуется отдыхать. Единственное к чему приводит такое отношение — это снижению эффективности рабочего и его истощению.
У инженеров была своя правда, и в первую очередь всё упиралось в финансы. Понравилось, что они сами понимали бесперспективность подобной эксплуатации, когда люди работали буквально на износ. В итоге пришли к определённому знаменателю, теперь нужно ещё добиться поддержки Александра и что-то сдвинется. Сестрорецком я ограничиваться не собираюсь, надо внедрять адекватное отношение к рабочим на всех казённых производствах. Моим оппонентам очень понравилась идея ремесленных училищ, когда на завод приходит уже более-менее грамотный и подготовленный работник. Но опять всё упирается в отсутствие денег. Здесь нужна государственная программа, но казна такие расходы не потянет.
Сегодня ночь была не менее бурная, но какая-то размеренная. Вчера был эмоциональный взрыв, сумбур и всё походило на человека, измученного жаждой, который никак не может напиться. Вторую ночь мы просто без всякой спешки наслаждались друг другом. Поспать опять толком не удалось, может, минут на тридцать провалился в сладкую дрёму. Уже начало светать и скоро надо собираться. Будто-то, почувствовав мои мысли, слева началось шевеление и два сонных глаза удивлённо уставились на меня. Через секунду любимое лицо озарила улыбка, и она провела рукой по моему лицу.
-Я думала всё это сон. Никак не могу поверить в то, что мы вместе, пусть и на столь короткий срок.
Сердце на миг сжалось и сразу забилось с бешеной силой. Умом понимаю, что надо забыть эти две ночи как сладкий сон и даже в мыслях запретить себе думать о них. Но не могу себя заставить, а скорее не хочу. Предстоящее расставание не даёт мне покоя и в голове роются варианты следующих встреч.
-Мы ещё обязательно будем вместе. Главное наше желание, — начинаю поглаживать сразу набухшие соски и опускаю руку ниже к плоскому животику.
Дрожь, пробежавшая по столь желанному телу, стала командой к дальнейшим действиям. Начинаю гладить внутреннюю поверхность бедра и постепенно приближаюсь к светлому пушку. Слышу сдавленный всхлип, понимаю, что не могу больше терпеть и готов взорваться от возбуждения. Ложусь сверху, медленно вхожу в неё и начинаю постепенно наращивать темп. Через некоторое время она обвила меня руками и ногами, а сладостный всхлип сменился нарастающим стоном. Боги, какое же это непередаваемое наслаждение слиться с любимой женщиной в полнейшем экстазе!
Я долго не мог отдышаться после того, как всё закончилось. Понимаю, что этого больше может не случиться и я готов на многое, чтобы такие моменты продолжались снова и снова. Поворачиваюсь набок, обнимаю столь желанное тело и прижимаю к себе.
-Тебе пора, а то кто-то из моего сопровождения может заметить, — грустно произносит любимая.
-Я знаю, скоро будет совсем светло. Как тебе вообще удалось организовать нашу тайную встречу? Самая настоящая интрига, — целую тонкую шею и зарываюсь в пушистые волосы.
-Это всё Натали, без неё бы ничего не вышло. Кроме неё, мне некому доверять. Она и служанка, которая со мной с самого детства, вот и все мои настоящие друзья.
Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Быстро одеваюсь, некоторое время смотрю в набухшие от слёз глаза, нежно целую припухшие губки и выхожу из комнаты. Не люблю долгих расставаний, итак душа разрывается на куски.
Не знаю, когда Кузнецов успел, но он уже обзавёлся конспиративной квартирой в столице. Из Сестрорецка мы как раз заехали в небольшую усадьбу на окраине. В город решил не ехать, ограничусь письмом для Александра. Да и честно говоря не хотел видеть Юлю. Вроде особо не переживаю, но какой-то осадок присутствует.
Обстановка в гостиной роскошью не баловала, но и убогой её не назовёшь. Я расположился на единственном кресле, Игнатьев стоял за дверью. Вошедший человек в мундире семёновского полка, сильно удивился, когда увидел меня. Но достаточно быстро совладал с собой и приподнял шляпу в качестве приветствия.
-Здравствуйте, подпоручик. Я смотрю, вы не очень удивлены, значит, ожидали, что наша встреча повторится?
-Ваше Высочество, я всегда искренне рад видеть вас, — ответил Вебер.
Нашего неудачливого наводчика Кузнецов опекал весьма плотно. На встречу его заманили якобы по просьбе Жеребцовой. Эти интриганы даже не удосужились установить нормальную систему связи и знаков, чтобы распознать обман. Просто слуга передал подпоручику письмо, с указанием времени, когда за ним заедет карета. Поразительное разгильдяйство или я слишком много хочу от данной эпохи.