Чего нельзя было сказать о родственниках убитого. Первым не выдержал старший брат.
—Вы говорите, что разбойники хотели добраться до Натана. Но зачем было так усложнять и убивать охрану с прислугой? И насколько я понял, пострадали ещё какие-то свидетели?
—У меня только один ответ. Убийство было замаскировано под ограбление. Количество охраны могло указывать на то, что в доме хранилась много денег и ценностей. Это стало аргументом для властей, которые проводили расследование и остановились на версии ограбления. И вы, правильно поняли, что были убиты два посторонних человека — сторож соседнего дома с местным пьянчужкой. Злоумышленники не оставили никаких следов. Акция была проведена молниеносно, и даже опытные охранники, которых я знал лично, ничего не могли противопоставить нападавшим. Но у меня есть ответ на эту загадку. Пропал сторож, который был нанят вместе с остальной прислугой.
—Что ещё вас насторожило, Леон?
—Слишком слаженные действия и подготовка. Ни одна разбойничья шайка не способна провести такую акцию. Здесь действовали какое-то тайное общество или государство.
—Почему вы исключаете частное лицо, которое наняло отряд наёмников? — Майеру удалось приглушить эмоции, и он пытался просчитать все варианты, связанные с нападением.
—Думаю, в Европе достаточно лиц, обладающих возможностью нанять наёмников и провести ограбление. Только я ещё ни разу не слышал о таком спаянном отряде. Можно найти отдельных толковых людей и даже организовать их в группу, но сомневаюсь, что они способны провести дело так чисто. Дело в том, что невозможно утаить сам сбор наёмников. Люди разные, кто-то обязательно бы проговорился или оставил следы. Здесь же всё было проведено молниеносно, каждый боец знал свои обязанности. И самое главное — они долго готовились.
—Вы о чём? — перебил Леона старший сын, чем вызвал недовольный взгляд отца.
—Единственный человек из обслуги, кого не удалось найти — это уже упомянутый сторож. Он был нанят на работу за полтора месяца до нападения, то есть когда Натан арендовал дом. Я бы не заострял внимание на этом мелком факте, но изначально сторожем должен был стать совершенно другой человек. Но тот заболел, и была произведена замена, на вполне достойного работника, который имел рекомендации. Только никто не стал уточнять, что дело было не в болезни, а сломанной руке. И несмотря на предоставленные рекомендации, новый сторож не имеет к ним никакого отношения. Томас Хатчинсон, чьим именем представился мошенник, отбыл в другой город, а рекомендательные письма были у него украдены. Вот я и предполагаю, что у частного лица просто не хватило бы таких ресурсов. Здесь действовала организация, причём дисциплинированная и разветвлённая.
—То есть искать убийц бесполезно? — спросил сразу погрустневший банкир.
—Нападавшие всё-таки оставили один след. Нет информации и свидетелей, которые видели, как они подъезжали, проникали в дом и покидали его. Они убиты. Мои люди не смогли найти других людей, кто мог видеть или просто обратить внимание на какую-нибудь странность. Но сын поставщика дров, которого удалось расспросить, утверждает, что когда он случайно задел своей тележкой сторожа, тот выругался по-ирландски.
—Ирландцы? — с удивлением переспросил хозяин кабинета.
—Я понимаю ваше недоверие. Очень безалаберный и странный народец. Никто меня не убедит, что они способны создать тайное общество, не раструбив об этом на весь свет и попав под надзор англичан. Другой вопрос, что за ними может стоять эта самая организация, использующая их в своих целях. Или государство, что кажется мне более правдивым.
Услышав эти слова, Майер Ротшильд откинулся на спинку своего любимого кресла и некоторое время молчал. Десятки вариантов проносились в его голове.
—Ирландцы — это Франция, — наконец он нарушил затянувшееся молчание.
—Или Англия, — парировал наёмник, — Также это могут быть голландцы. Других вариантов просто нет. Я долго думал над этим. Мне не известны все операции и дела банка, но я примерно представляю ваших возможных противников. Хотя участие голландцев вызывает наибольшие сомнения, но как раз с их стороны могут действовать частные лица. Это маловероятно, поэтому остаются две великие державы и какое-то тайное общество.
В этот раз молчание длилось ещё дольше. Банкир погрузился в свои размышления, сыновья боялись его побеспокоить, а наёмник просто ждал новых вопросов и спокойно пил вино. Достаточно средней паршивости напиток, но не говорить, же об этом своему заказчику.
—Благодарю вас за работу, Леон, — тон банкира был самым благожелательным, — Оплату вы можете получить у секретаря. Более я вас не задерживаю. Но постарайтесь не уезжать из города, в ближайшее время у меня будет ещё одно задание.
Проводив наёмника взглядом, первым не выдержал второй сын.
—Отец, так кто же убил нашего Натана? Неужели ты веришь этому старому головорезу? Какие тайные общества и тем более государства? — толстые губы Соломона забавно кривились, а большие навыкате глаза пылали искренней убеждённостью в своей правоте.
Странно распорядилась судьба, подумал банкир, с любовью глядя на своих детей. Старший Амшель практически его полная копия, но светловолосый и голубоглазый в материнскую родню. А Соломон, наоборот, кареглазый брюнет как отец, но черты лица как у матери. А Натана, он больше не увидит. В душе опять поселилась тоска и пустота, которую он старательно гнал. Нет, кто бы ни стоял за убийством, им не сломить Майера Ротшильда. Эта трагедия сделает их семью только сильнее, и он найдёт убийц, чего бы это ни стоило.
—За тебя сейчас говорит обида за брата и желание найти убийц. Но я бы не стал торопиться. Поверь, Леон очень опытный человек. Если ему не удалось раскопать сведения о нападавших, то других следов просто нет. И думать нам сейчас нужно об ином.
—О чём мы можем сейчас размышлять кроме смерти нашего брата? — спросил недоумённо Амшель и был поддержан Соломоном.
—Мы найдём и накажем наших врагов. У меня нет в этом никаких сомнений. Через год или через пять лет, но они проявят себя и сделают ошибку. Даже если последуют новые покушения на нашу семью, то этого не утаить и к расследованию присоединятся наши единоверцы во многих странах. Никому не захочется стать следующей жертвой, и злоумышленники сильно пожалеют о своих деяниях. Но сейчас речь не об этом. Амшель, ты разве не заметил, какие потери мы понесли из-за падения цены на русские облигации и действий этих проклятых амстердамских спекулянтов? Акции рухнули моментально, и наш брокер просто не успел ничего сделать. Здесь явный сговор, но опять-таки сейчас это не самое важное.
—По твоему приказу я больше внимания уделяю делам в Империи. И не совсем в курсе дел в Голландии, — ответил старший сын.
—Всё так плохо, отец? — Соломон был в курсе операций, но не подозревал о реальном положении дел и потерянной сумме.
—Это, смотря с какой стороны посмотреть, — первый раз за сегодня улыбнулся банкир, — Основная сумма, вложенная в облигации, принадлежит курфюрсту и только треть нашей семье. Большая часть других капиталов опять-таки принадлежит местным дворянам, что не критично. Плохо, что мы недавно выдали несколько кредитов на внушительные суммы и быстро вытащить эти деньги не получиться. А значит, эти займы придётся продать с ощутимыми потерями. Я уже начал вести об этом переговоры, думаю всё решиться в ближайшие два месяца.
—Мы должны будем уехать? — воскликнул старший сын, который первым догадался, куда клонит отец.
—Да. И очень далеко. Более того, нам придётся отложить планы по созданию финансовых домов в других странах на неопределённый срок. Если мы сейчас покроем убытки из своих средств, то лишимся возможности манёвра. И провал с русскими облигациями оттолкнёт от нашего банка потенциальных клиентов. Репутация зарабатывается годами, если не десятилетиями, а растерять её можно в один миг. По сути, мы откатимся назад лет на пятнадцать. Если ещё лишимся покровительства курфюрста, то вообще придётся начинать всё сначала.
—Какой смысл переезжать, если мы, итак, потеряем большую часть активов и клиентов? — непонимающе произнёс Соломон, чем вызвал недовольный взгляд отца.
—Они не простят. Это очень опасно отец, — старший брат сразу догадался о планах родителя.
—Мне не нужно их прощение. Наш банк в любом случае в проигрыше. Потеря репутации необратима. Конкуренты в Голландии и Англии не упустят возможности пнуть раненого зверя. Всё не так плохо, мы не только не разоримся, но даже без видимых сложностей перенесём выплаты. Но повторяю, банк откатиться на десятилетие назад и придётся забыть обо всех планах. Это неприемлемо. Значит, мы просто выплатим не все суммы, доверенные нашему банку, в том числе и курфюрсту. Другого пути я не вижу.
—Всё равно не пойму, зачем уезжать? — Соломон продолжал упорствовать.
—Потому что вся ставка делалась на войну, которая может продлиться ещё десятилетие, — не выдержал Амшель и начал разъяснять брату, — Мы планировали стать расчётным банком для армий коалиции, в первую очередь Англии и Австрии. Без нужных капиталов мы просто один из банков, далеко не самый солидный. А по меркам некоторых английских и голландских контор, мы просто нищие, особенно после выплат обязательств клиентам. Поэтому единственный выход — не платить вкладчикам, продать все активы с недвижимостью и отплыть в бывшую английскую колонию. Я прав, отец?
—Почти, сынок! — улыбнулся Майер Ротшильд, с гордостью глядя на старшего сына — Не забывай, что нас не простит аристократия. Диаспору обманывать нельзя, я ещё не сошёл с ума. Все обязательства перед франкфуртской общиной, а также нашими партнёрами в Англии и Голландии мы выполним до последнего пфеннига. Но есть ещё страна в Европе, где аристократия уничтожена и которая стремительно распространяет своё влияние на соседей. Мы просто обязаны открыть свой банк во Франции и у меня основная надежда на тебя, Амшель. Возможно, придётся сменить имя, но тебе нужно переезжать в Париж. Это не входило в мои первоначальные планы, но обстоятельства сложились иначе, значит, прид