Дорога на Ленцбург была перекрыта несколькими десятками телег и фур, которые мы взяли в лагере республиканцев. Передовой отряд гусар был встречен дружным ружейным залпом. Понеся большие потери, французы отступили. Очень надеюсь, что противник не успеет подвезти артиллерию, так как это разрушит наши планы. Мы только успели оттащить с дороги раненных и убитых кавалеристов, как из-за поворота появись синие мундиры французских гренадер. Решение грамотное, если не знать, что мы приготовили небольшой сюрприз.
После короткой перестрелки пехота в высоких меховых шапках с красными султанами пошла прямо на наши позиции. Не знаю, применяется ли в этом времени тактика артиллерийских засад, но эффект получился чудовищный. Ребята фон Рентелена ещё умудрись за столь короткий срок приспособить к стрельбе четыре трофейные шестифунтовки. Плюс получился перекрёстный огонь с двух сторон дороги.
Залп картечи в упор — это страшное зрелище, которое потом ещё долго мне снилось. Вот идут в атаку здоровые ребята, с ружьями наперевес и вдруг, будто прошлась кровавая коса. Летящие в стороны куски плоти и амуниции, стонущие, орущие на все лады умирающие люди. Это хорошо, что я ещё не ощущаю запахи от десятков разорванных тел. Не менее сильно меня поразили французы. Офицерам потребовалось несколько мгновений сориентироваться и перестроиться. Новые части синемундирников полезли на позиции артиллеристов, но были встречены очередным залпом в упор. В это время я скомандовал атаку и выборжцы, в специально приготовленные проходы выстроились перед неприятелем. Залп и уже классическая штыковая. Солдаты полка не просто так последние два года тренировали именно эти компоненты. Я орудую шпагой, чего-то рычу, рядом Дугин с перекошенным лицом, оба брата страхуют мне спину. Всё слилось в какую-то череду кадров. Вот, наконец, противник дрогнул и начал отступать. Мимо проносятся наши кавалеристы и довершают разгром.
Приказываю дать сигнал к отступлению, нам не стоит выходить из-за баррикад. Неизвестно какие силы накопили республиканцы. Мы уже собрали своих раненых и убитых, как начали возвращаться казаки с татарами. Судя по довольному виду, сеча была знатная, и французы умылись кровью. Ко мне подскакивает потрёпанный и весь в кровавых потёках казак, в котором я узнаю полковника Астахова. В это время полковники ходят в атаку, часто во главе своих войск.
—Ваше Высочество, надо отступать. Разведка обнаружила несколько колонн с фурами. Плюс часть войск пошла на север в сторону Аре, надо передать фон Миллеру, чтобы были готовы.
—Томас! Отступаем по плану. У сапёров всё готово? — спрашиваю не мене грязного Фитцнера.
Дождавшись утвердительного кивка, обращаюсь к полковнику.
—Уходите за Ленцбург, вам здесь не развернуться. А мы грузим людей и выдвигаемся следом.
Сам перемещаюсь к артиллеристам. В хозяйстве фон Рентелена всё в порядке. Немец, он и в Африке немец. Часть солдат споро цепляет орудия к передкам, другая грузит порох и цилиндры с картечью. Парни работают со знанием дела и без всякой нервотрёпки.
Примерно через полчаса, когда мы уже покидали Ленцбург, раздалось несколько сильных взрывов. Минут через двадцать нас нагнал десяток егерей на трофейных конях. По счастливому лицу Филипса стало понятно, что французы получили обещанный сюрприз. Только не уверен, что он им понравился. При захвате неприятельского лагеря к нам в руки попало большое количество пороха. Увезти всё с собой было проблематично, но до места засады большую часть доволокли. Там же выбрали узкий участок дороги и сделали несколько мин, нашпиговав их мелкими камнями, а также пулями и гвоздями. Обозники прихватили много всего, прямо мураши, а не солдаты. В итоге сапёры использовали разнообразные подручные материалы, а егеря остались, чтобы запалить фитили. Бикфордов шнур ещё не изобретён, поэтому приходится рисковать своими людьми. Надо сделать пометку себе в блокноте, чтобы ребята Кулибина занялись этим вопросом. А заодно и производством нормальной взрывчатки. Вещи крайне нужные и не только в армии.
—Хорошо рвануло, — начал рассказывать прапор, — Всё прошло, как и задумывали. Сначала пропустили передовой дозор и часть кавалерии. Когда колонна пехоты вытянулась по линии расположения зарядов, мы их подорвали. Все мины сработали. Вы бы видели, какой там был Армагеддон. Главное всем егерям удалось уйти. Какие потери у французов мы не считали.
Сказать, что генерал Клейн был взбешён, не сказать ничего. Так хорошо начавшаяся подготовка к наступлению фактически провалилась. И виновен в этом в первую очередь именно он. Не нужно заниматься самообманом и перекладывать всё на обстоятельства. За два месяца противостояния с австрийцами, которые даже не пытались форсировать Аре, его войска банально расслабились. Нет, республиканцы получили информацию, что русские заняли позиции своих союзников. К нему регулярно поступали новости о конных разъездах противника, но они редко пересекали Рёйсс, ограничиваясь патрулированием окрестностей расположения своих войск. И вдруг такая стремительная атака и полный разгром.
Генерал мерил шагами свой просторный кабинет и изредка посматривал на дверь. Ещё с тех пор, как он стал лейтенантом республиканских войск, он старался не принимать скоропалительных решений. Поэтому, несмотря на желание начать действовать, ждал максимально полную информацию о произошедшем конфузе. Поражения случаются, но главное — обдумать случившееся и не допустить подобного впредь.
Наконец за дверью послышались шаги, и после стука в кабинет вошёл его начальник штаба Гюйо[3]. Вид у полковника был усталый, сапоги и куртка изрядно грязные, но сейчас не до политесов.
—Пейте, Этьен, — генерал кивнул на открытую бутылку, стоящую на столике, — Торопиться нам всё равно некуда. Сейчас принимать какие-то решения крайне неразумно.
—Спасибо, мой генерал, — полковник налил себе полный бокал вина и не стесняясь залпом опорожнил его, — Ситуация действительно сложная, но не всё так критично.
Налив себе ещё вина, заметно взбодрившийся начальник штаба сел на предложенный стул.
—Начну с того, что недавно прибыл курьер из расположения генерала Менара. Позиции 6-й дивизии, впрочем, как и 5-й дивизии Лоржа не подвергались нападению противника. Скорее всего, мы имеем дело с самоуправством командующего русскими силами. Нам противостоит достаточно крупная группировка во главе с генералом Дурасовым. Атаковал нас полк некоего фон Миллера при поддержке двенадцати эскадронов кавалерии. Надо признать, что нам противостояло не более четырёх тысяч человек. И то, больше половины сил пехоты не принимали участия в нападении. Они ограничились обстрелом Арау и отступили.
Клейн поморщился, будто съёл что-то кислое. Мало кому приятно услышать, что целую дивизию, атаковал батальон пехоты и полк конницы, одержав при этом полную победу.
—Откуда такие сведения? Удалось захватить кого-то из русских офицеров?
—Никак нет, — Гюйо сделал ещё добрый глоток вина, — В руки разведки попал дезертир. Хорошо, что лейтенант гренадер разобрался и не дал парням поднять русского на штыки. Это солдат из обоза, который тоже принимал участие в атаке. Несмотря на низкое звание перебежчик оказался человеком крайне полезным и на удивление грамотным. Он происходит из семьи богатых русских торговцев и в армию попал по нелепому стечению обстоятельств. Благодаря ему мы знаем состав участников набега и ещё весьма интересные подробности.
—Не томите, Этьен. Что такого мог рассказать простой обозник.
—Нам противостоит Выборгский полк, в котором служит сын русского Императора. У меня сложилось впечатление, что дезертир сильно ненавидит и боится принца. Именно Константин стоял во главе атаки и, скорее всего, ему принадлежат подлые приёмы, которыми пользовались русские, — видя непонимающий взгляд командующего, Гюйо пояснил, — Командование 6-го полка было убито практически в полном составе. Только мало кто знает, что их просто перерезали спящих, как баранов. Не спасли даже дополнительные посты охраны. Часовые также убиты холодным оружием, в основном ударом в затылок и шею. Именно это послужило фактором того, что артиллеристов застали врасплох, и они не смогли оказать организованного сопротивления. Тоже самое касается минной ловушки, в которую попала 102-я линейная полубригада.
—И какое отношение к этому может иметь сын Императора, — недоуменно спросил генерал.
—Перебежчик рассказал, что в роте, возглавляемой принцем, есть особый взвод егерей. Объяснял он путано и наговорил много чего невероятного, но удалось узнать главное. Основная специализация этого взвода — разведка и диверсии. Насчёт ловушки я сомневаюсь, там явно поработали сапёры. А вот охрану офицеров начиная с полковников, я бы усилил. И вообще, надо начать контрразведывательную деятельность. Служба квартирмейстеров доложила, что два дня назад пропал полковой интендант. Думаю, его захватили русские и именно от него противник узнал информацию о расположении наших войск.
—Вам не кажется, что вы демонизируете русских? Разведка всегда работала на территории неприятеля и захватывала языков. Другой вопрос, что мы расслабились и были жестоко наказаны за разгильдяйство.
—Не соглашусь с вами мой генерал! Если не брать в расчёт захват языков, против нас применили не совсем традиционные методы ведения войны. Русский принц как раз славится своей экстравагантностью и даже безумием. Поэтому был бы крайне осторожен в дальнейших действиях и максимально усилил дозоры с охраной. Ещё меня смутила минная ловушка. На открытом пространстве она бесполезна. Но на горной или узкой лесной дороге это страшное оружие. Я бы также обратил внимание нашей разведки на подобные нюансы.
—Здесь трудно с вами не согласиться. Завтра надо всё обсудить на совещании командующих полками. Оставьте ваши бумаги, я ещё подумаю какие меры надо предпринять против русских. Ещё нужно согласовать наши действия с генералом Массеной и отправить ему подробный доклад. Что с потерями?