По мере того как генерал слушал доклад начальника штаба, прежнее бешенство сменилось на холодную ярость. 6-й конный кавалерийский полк уничтожен практически в полном составе. 17-й и 2-й драгунский полки потеряли до трети состава ранеными и убитыми. Гренадеры и линейная пехота потеряли более трёх рот. Итого только людских потерь более восьмиста человек, из которых половина безвозвратно. Ещё неизвестно, сколько раненных выживет и вернётся в строй. Ко всему прочему драгуны лишились более половины коней и сильно потеряли в мобильности. Но самое страшное заключается в том, что дивизия лишилась почти всей своей лёгкой артиллерии. Теперь любое скоротечное полевое сражение ставит его войска в заведомо невыигрышное положение.
После ухода полковника, Клейн опять начал ходить по кабинету, нервно сжав ладони в кулаки. Его не беспокоило, что Массена может назначить другого командующего дивизией. И плевать ему на возможные насмешки коллег генералов. Он потерял темп и поставил под угрозу основной план атаки на русские позиции. Ещё и потеря лёгких пушек сильно ограничивали его маневры, и заставляет ждать пополнение. Необходимо что-то срочно противопоставить русским, иначе можно получить второе поражение под Цюрихом, но куда более разгромное.
[1] Михаил Зиновьевич Дурасов (1772–1828) — генерал-лейтенант русской императорской армии.
[2] Михаил Никитич Кречетников (1729–1793) — российский военный и государственный деятель, граф, генерал-аншеф екатерининской эпохи, генерал-губернатор Малороссии, Калужского, Тульского, Рязанского, Псковского и Тверского наместничеств. Участник русско-турецкой и семилетней войн. Брат генерал-майора П. Н. Кречетникова.
[3] Этьен Гюйо (1767–1807) — французский военный деятель, бригадный генерал (1805 год), участник революционных и наполеоновских войн. 8 июня 1807 года убит казаками при Клайнфельде.
Глава 16
Сентябрь 1799 года, Отмарзинген, Мегенвиль, Швейцарский Союз.
—Таким образом, проводить разведку прежним образом становится слишком опасно. Казаки уже два раза вступали в бой с конными егерями республиканцев. И надо сказать, что преимущество не всегда оказывалось на нашей стороне.
Сидим в доме, который занимает фон Миллер со своим штабом и проводим совещание. Присутствует наш командир, полковник Астахов, командир 1-го батальона майор Резвой, фон Рентелень, фон Лоде и представитель Дурасова майор Соколовский[1].
Как раз именно командир казаков и докладывал, что вести разведку в прежнем режиме невозможно. Дороги и даже тропинки перекрыты и началась контрдействия со стороны неприятеля. Лёгкая конница французов начала активно противостоять нашим разъездам и пытаться атаковать позиции. Егеря перестроились моментально и стали действовать строго в лесной местности, которую перекрыть полностью нереально. По крайней мере, у французов просто нет специально обученных войск, чтобы противостоять моим башибузукам.
—Какие будут предложения? — фон Миллер обратился к присутствующим.
В принципе мы с ним обговорили дальнейшие действия, сразу после успешного рейда. Но обстановка стремительно меняется и требует соответствующей реакции.
—Командующий решил увеличить вашу группировку. Решено переправить на левый берег кирасирский полк Свечина и батальон ярославцев. Недостатка артиллерии у вас нет, но в случае необходимости, командующий готов усилить вас как минимум двумя батареями. А также получены новости, что из Шаффхаузена к нам движется 4 полка из резерва Остен-Сакена и австрийцев. Как только они прибудут, часть будет переведена под ваше командование. Остальные резервные войска должны выдвинуться на усиление позиций генерала Маркова.
Активность Дурасова вполне понятна. Человек он неглупый, сделал ставку на меня родимого и начал принимать самостоятельные решения. Ещё и такой успех, когда батальон пехоты с полком кавалерии наносит ощутимое поражение целой дивизии. Банальную зависть к чужим успехам никто не отменял. А так как фон Миллер мой человек, то примазаться к его достижениям проблематично. Вернее, можно попробовать, но никто же не гарантирует адекватную реакцию одного странного цесаревича. Вот и решил наш генерал полностью поддержать полковника, у которого получается бить врага. А там глядишь и ему самому достанутся лавры полководца. Новости о подходе резервов и то, что Римский-Корсаков среагировал на сообщения разведки, были главным положительным фактором. Наш локальный успех меня не обольщал. Просто удачно воспользовались расслабленностью противника. Ответные действия французов показали, что они умеют быстро реагировать на действия противника и всё только начинается.
—Ярославцам лучше занять позицию у Рёйсса. Там сходятся два важнейших шоссе. И если мы контролируем дорогу на Арау, то северный тракт надо держать. Если французы совершат фланговый обход, то положение наших сил станет критическим. Пространства для манёвра как такого нет. Скорее всего, путь на юг занят противником. Поэтому я бы не стал сильно увеличивать наши войска на этом берегу. Уж очень большие силы сосредоточены по всем направлениям.
—Что мне передать командующему? Вы решили отступить?
Была какая-то нотка презрения или насмешка в этом вопросе. Хотя майор произнёс фразу спокойным тоном, не выказывая эмоций.
Я немного поинтересовался насчёт его личности и именно поэтому сдержал полезший негатив. Соколовский был действительно боевым и заслуженным офицером с более чем пятнадцатилетним стажем службы в русской армии. И будучи поляком, он весьма успешно воевал с конфедератами. До этого участвовал в эпохальных для России штурме Измаила и Хотинской битве. И своего Георгия майор носил не за красивые глаза. Тут моё отношение к полякам вступало в когнитивный диссонанс. Грамотного офицера всячески зажимали и мешали продвигаться по службе, именно из-за национальности. Ну нет у человека должной протекции. При этом польские аристократы были всячески обласканы при дворе, будучи часто людьми пустыми и бесполезными. Вот такие двойные стандарты. Не удивлюсь, что ещё играла роль принципиальность офицера.
—Мой адъютант передаст вам письмо для командующего с объяснением моей позиции. Считаю, что наша нынешняя тактика является оптимальной, — фон Миллер не заметил подначку или ему всё равно.
Я же решил прояснить ситуацию. Нельзя допустить, чтобы Дурасов впал в грех авантюризма и совершил ошибку.
—Вы, Иосиф Карлович не совсем понимаете текущее положение дел. На небольшом участке коим является захваченный нами выступ, очень сложная обстановка. Только с северного направления выборжцам необходимо контролировать три дороги, по которым возможны фланговые удары и выход в тыл. С юга этих направлений также три. И если разведка доносит, что движений сил неприятеля пока нет, то это ни о чём не говорит. Французы на следующий же день показали зубы. Клейн уже обложил нас по всем направлениям и, скорее всего, атакует завтра. Никто не мешает южным дивизиям совершить марш и сделать это одновременно с северными. Это не турки, которые воюют по старинке, предпочитая численность войск их организации. И не австрийцы с их нездоровым стремлением к маневрированию, а также неумением использовать своё преимущество. Здесь мы столкнулись с совершенно новым типом военного искусства.
—Вы хотите сказать, что русская армия полностью уступает республиканцам и единственный выход — это отступление?
Соколовский остался равнодушным к приведённым аргументам. А он мне нравится. Нагло дерзит полковнику и сыну Императора. И ведь понятно, что делает это не из-за склочности, а упрямого характера. Надо будет узнать о нём побольше и привлечь в свою команду. Пока же постараюсь донести до упрямца сложившуюся диспозицию.
—Пусть это прозвучит дико, но французская пехота в массе своей подготовлена лучше русской. По крайней мере, лучше большинства полков, входящих в наш корпус. Я внимательно наблюдал за действиями русских командиров во время движения по Европе. И был неприятно удивлён, что практически ни один полк не проводил обучение личного состава. Одно дело шагистика и действия в строю, но солдаты совершенно не занимаются штыковым боем. За четыре месяца стрельбы проводил только наш Выборгский мушкетёрский. Позавчерашний бой был первым в моей жизни. Но в полку достаточно офицеров и солдат, которые участвовали в разных войнах. По их мнению, французы совершенно не уступают русским, а в некоторых вопросах даже превосходят. Глупо недооценивать противника, потом можно умыться кровавыми соплями. Но даже если приведённые мною аргументы для вас несущественны, предлагаю положиться на такую науку, как математика. Неприятель может в течение двух дней выставить против нас три полноценные дивизии и просто размазать тонким блином по швейцарской земле. А если мы влезем на этот выступ и переправим более существенные силы, то это обязательно произойдёт. Более того, республиканцы полностью поменяют свои планы. Сейчас мы знаем общие направления удара и готовимся к этому. А что, если эти три дивизии уничтожат наш полк, далее форсируют Лиматт, сомнут правый фланг корпуса и атакуют с севера. Одновременно произойдёт удар по центру, где у нас наименьшее количество войск.
Не рассказывать же офицерам, что преимущество французов в первую очередь в более грамотном командовании. Нет, тактически русская армия сильная и на поле боя способна удивить неприятеля не только стойкостью солдат. Но стратегически многие генералы и полковник весьма ограниченные товарищи. Мало кто из высшего командования озабочен такими вещами, как тактическая разведка, рекогносцировка на местности и даже подготовкой личного состава. Муштра, шагистика и прочий внешний лоск начал заменять военную подготовку. И это при живом Суворове! Вот вам пример — учитесь. Ага, прям побежали.
В общем, майор согласился с моими умозаключениями и более не дерзил. Далее совещание прошло в рабочей обстановке. План был прежний — ждём атаку французов, наносим максимальный урон и отходим на заранее подготовленные позиции. Гладко было на бумаге, надеюсь в бою особых оврагов не будет. Русская армия давно не воевала против такого грамотного, обученного и морально стойкого противника. Думаю, последний раз нам противостояла такая машина во времена Семилетней войны. Тогдашние пруссаки не чета нынешним и попили у России немало крови. Нынешние шведы, турки и поляки слеплены из иного теста, хотя я никоим образом не умаляю наши победы над ними. Если учесть, что во главе французских дивизий хватает талантливых и незашоренных командиров, то наш корпус ждут очень тяжёлые времена. Надо учитывать, что в данный момент выборжцы один из самых подготовленных полков в русской армии. Это не бравада, думаю наши парни обучены не хуже богатырей Суворова. Ещё мы застали противника врасплох и далее вынудили драться на наших условиях. Будь условия противостояния иные, неизвестно как бы всё бы закончилось.