Беседую с полковником Антоном Эстергази, младшим братом главы самого богатого и влиятельного рода Венгрии. Насколько я понял, эта семья единственная удостоилась титула фюрста, то есть Имперского князя по-русски. Два полка пехоты прибыли к нам из разделённого резерва Елачича. Полки русских кирасир, венгерских гусар и пехоты отправились на усиление позиций Маркова.
Что сейчас творилось южнее расположения наших позиций, я не знал. Судя по едва слышимой канонаде, там было жарко. Оставалось вести светскую беседу с высокородным венгром, командиром 34-го полка. Выборжцы и ребята Антона находились в резерве, вместе с частью кавалерии и артиллерии. Идиотская позиция, которую оставил нам эрцгерцог, сразу показала свою ущербность. Французы сегодня форсировали Лиматт в районе Дитикона и одновременно атаковали наши позиции у Цюриха. Дурасов выступил с частью войск на помощь Маркову. А чуть ли не половина нашей группировки была вынуждена сидеть в резерве, опасаясь атаки и на наши позиции.
Ближе к обеду прискакал гонец, который сообщил весьма тревожные новости. Войска Маркова опрокинуты и разделены на три части. Основные силы отступили в сторону Цюриха. Сам генерал попал в плен или убит. Центральная группа наших войск рассечена на три части. Ради такого дела я посетил штаб Елачича, который сейчас возглавляет наши резервные полки. Из офицеров присутствовало только высшее командование и я. Посыльным Дурасов оказался один из его адъютантов.
—Скажите прапорщик, — решаю первым нарушить молчание, — А как получилось, что полки из Шаффхаузена, недавно пришедшие к Маркову, не участвовали в сражении и отступили на север?
—Насколько удалось разобраться, данные части не успели занять позиции у реки и располагались в районе Букса. Атака французов была стремительная. Они ударили двумя колоннами и оттеснили войска генерала Маркова к Регенсдорфу. Генерал Дурасов остановил наступление французов у Вюренлоса. Наши войска как раз в это время должны провести контратаку, поэтому генерал послала меня с приказом, чтобы резервы были готовы к выступлению.
В принципе манёвр Массены понятен. Растяпу Маркова, который не обеспечил нормальную оборону, просто задавили количеством и артиллерией. Отдельный вопрос, какого чёрта этот деятель не интегрировал пришедшие ему на помощь резервы? У него под рукой было около четырёх тысяч пехоты и два полка конницы. Как можно было не удержать свой берег? Ладно, буду разбираться с этим по окончании кампании, если останусь жив.
—Барон, — обращаюсь к хорвату, — Как вы считаете, может нам собрать все наши силы в одном месте? Как бы мы не оказались в ситуации генерала Маркова. Если хотя бы один полк уйдёт на помощь генералу Дурасову, то мы просто физически не сможем удержать переправу через Лиматт. Конечно, если французы решат форсировать руку в нашем районе.
Елачич некоторое время молчал и хмурил свой высокий лоб. Наверное, так у него выражается глубокий мыслительный процесс. Затем озарил нас решением.
—Согласен с вами, принц. Нет смысла растягивать войска. Хватит постоянного патрулирования. Тем более что мы в любом случае не удержим Кобленц, если враги захотят форсировать Рейн в том направлении.
Он колдун, что ли? Здесь волей-неволей начнёшь верить в сглаз. Буквально часа через три после гонца от Дурасова прискакал казак из Кобленца. Шабран начал переправу на наш берег сразу через Рейн и Аре. Про то, что это 7-я дивизия мы узнали ещё через час, когда егеря притащили свежего языка. Вечер перестал быть томным. Вот ни капельки я не верю в полководческие таланты Елачича. Человек в пятьдесят лет еле дослужился до генерал-майора, которого получил за сомнительную победу при Фельдкирхе. Я сначала не поверил, как пять тысяч австрияков умудрились разбить двенадцать тысяч французов. Как оказалось, Елачич сидел в глухой обороне на хорошо укреплённых позициях и целый день отражал атаки республиканцев. Не удивлюсь, если половина войск Массены состояла из кавалерии, бесполезной при штурме горной цитадели.
Но наш герой уже фельдмаршал-лейтенант и ему точно невместно прислушиваться какому-нибудь полковнику. Надеюсь, что фон Миллер найдёт общий язык с союзником. Хотя верится в это с трудом, дошли до меня уже слухи о неадекватных высказываниях австрийских офицеров. Мол, выборжцам повезло и все наши действия чистая партизанщина. Уроды, блять!
Перед началом второго за день совещания меня посетил фон Миллер. Человек он грамотный и не стал долго рассусоливать свои мысли. Коротко и ясно до меня донесли мысли в какой мы заднице. А также полковник указал оптимальный выход из тупика, заодно и слабые звенья своего плана.
—Карл Карлович, вы можете рассчитывать на мою полную поддержку. Тем более что я придерживаюсь схожей точки зрения на сложившуюся ситуацию.
В штабе Елачича опять были только командиры полков и один контуженый принц. Как я и ожидал, наш временный командующий нёс какую-то пургу про необходимость манёвров. Только без всякой конкретики. В итоге хорват предложил высказываться офицерам. Фон Миллер не стал играть в демократию и сразу обозначил свой план.
—Нет никакого смысла покидать нынешние позиции. Как мы и планировали, надо дождаться возвращение всех наших силы расположенных вдоль Лиматта. Общая численность союзных войск, включая ушедшие на помощь Маркову, не может быть меньше дивизии Шабрана. Если брать артиллерию, то количеством стволов мы в два раза превосходим любую дивизию французов. Я предлагаю только перекрыть развилку дорог у Эрендингена и расположить там батальон пехоты и полк конницы на случай, если неприятель пойдёт двумя колоннами, пытаясь отсечь нас от дороги на Бюлах/Шаффхаузен. Но пока лучше дождаться сведений от разведки и генерала Дурасова.
Я сразу поддержал мнение полковника, дабы сразу было понятно, что это общее мнение русской части группировки. К моему удивлению, венгры тоже оказались на нашей стороне. Мучали меня сомнения, что под манёврами Елачич подразумевал возможность отступить. Эстергази не первый день в армии и сразу просёк направление мыслей своего начальника. Венгры были настроены воинственно и драпать никуда не собирались. За это им огромное спасибо.
После обеда один из австрийских полков отправился контролировать перекрёсток. В помощь ему выделили дополнительно две батареи и полк казаков. Очень мне не нравилась организация дел в войсках союзника. Если в полку Эстергази был идеальный порядок и дисциплина, то 28-й Богемский под командованием графа Вартенслебена, мягко говоря, не радовал. Состав у части был смешанный, немецко-чешский. Народ был какой-то забитый, расхристанный и с нездоровой тягой к грабежам. До меня уже доходили слухи даже о попытках изнасилований. Большая часть жителей Веттингена осталась в своих домах, хотя и была готова покинуть их в любой момент. Так что нонкомбатантов хватало, вот на них и обратили внимание богемцы. Но такие вещи в русской армии пресекаются моментально, дело дошло до Дурасова, который сразу пообещал расстреливать мародёров и насильников. Венгры в принципе ничем не лучше, просто у них служба поставлена жёстко. А так дай им волю, то вскоре окрестности напоминали бы выжженную пустыню.
К вечеру начали приходить новости от Дурасова. Не самые приятные, надо сказать. После трёх безуспешных атак на прорвавшихся французов, войска нашего фланга остались в Вюренлосе. Но это полбеды. Хотя мы понесли существенные потери, особенно в кавалерии. Самое страшное, что французы разбили не только центр русских позиций, но и продвинулась к Цюриху. Генерал Остен-Сакен не смог оказать сопротивления дивизии Лоржа и отступил. Более того, французы полностью уничтожили резервные полки и второй колонной отрезали левый фланг от Бюлаха. А это значит, что Римский-Корсаков потерял прямую дорогу к Шаффхаузену. Что сейчас происходит на левом берегу Лиматта неизвестно. Но думаю, хорошего тоже мало. Горчаков опытный генерал, но вряд ли ему удастся выдержать атаку сразу двух дивизий.
Вообще, вся эта кампания от начала до конца череда каких-то нелепостей. Если брать даже наш корпус. Мы разве не знали, что у французов минимум пять полноценных дивизий? Или генералы не понимали, что нельзя растягивать войска и коммуникации на тридцать километров? Я фактически настоял на переброске резерва в помощь Маркову, но этот недотёпа умудрился не воспользоваться дополнительными частями. Более того, они полностью разбиты и неизвестно, в каком направлении отступают. А сейчас наша группировка подпирается с трёх сторон неприятелем. Поэтому крайне важно удержать перекрёсток и дорогу на север. В противном случае — окружение.
Повезло мне с фон Миллером. В отличие от большинства генералов, которые натурально маялись фигней, полковник занялся организацией обороны Веттингена. Городок расположен удачно и подходы к нему уже укрепили, но лишние редуты не помешают.
Следующие день прошёл в напряжённом ожидании. Французы подошли вплотную к Оберзингенталю, что в трёх вёрстах от наших позиций, но не делали попыток атаковать. На севере пока тоже спокойно. Вечером прибыл очередной гонец, сообщивший, что Дурасов опять провёл две безуспешные атаки на французов и вернулся на прежние позиции. Надеюсь, генерал воевал грамотно, а не положил в землю половину солдат. От Горчакова и Римского-Корсакова сообщений не было, но судя по канонаде, бои там шли ожесточённые.
Егеря притащили одного французского офицерика, но в качестве языка тот оказался бесполезен. Мы, итак, знаем, что атакованы дивизией Шабрана. О нахождении сил Клейна он ничего не знал. После того как пленного увели, я попытался достучаться до Елачича.
—Барон, я остаюсь при своём мнении. Нам необходимо провести разведку боем. Пока французы не сосредоточили для прорыва силы всей дивизии, то почему не попробовать разрушить их планы?
—Ваше Высочество, мы не знаем о точном количестве войск неприятеля. И генерал Дурасов не давал приказа атаковать позиции республиканцев. За последние дни мы достаточно укрепили подходы к расположению союзных войск. Сейчас нет необходимости терять солдат в бессмысленных авантюрах.