Я обратил внимание, что лицо одного почтенного господина стало просто свекольного цвета. Пригляделся получше, не дай бог удар и помрёт прямо здесь, испортив моё выступление. Зал проследил за моим взглядом, публика зашушукалась и начала откровенно хихикать, пока сдержанно. Товарищ начал нервно озираться, его лицо приобрело уже фиолетовый оттенок, а из-под парика потекла струйка пота. Вдруг он вскочил и начал кричать.
—Я не позволю издеваться над собой! Пусть это будет хоть сам господь, а не русский принц! С меня хватит!
Под откровенный ржач почти всех присутствующих, дяденька выбежал из аудитории. Чего-то я не совсем понял причину истерики, явно местные расклады.
—Так что вы конкретно предлагаете? — неожиданно к беседе подключился ректор.
—Я предлагаю сделать перерыв и пообедать. А после обсудить создание Европейского общества женской эмансипации, которое лучше назвать «Олимпия» в честь госпожи де Гуж.
Произнеся последнюю фразу, я не стал дожидаться новых вопросов и вышел из помещения. Зал же загудел как рассерженный улей. Чего-то я сегодня наговорил лишнего, хотя изначально хотел ограничиться больше историческими материалами.
—Всё в порядке? — спрашиваю Петра.
После его кивка иду в сторону мужских туалетов, которые мы соорудили во дворе. Это типа биотуалет, которые разбирается и увозиться. Нормальной канализации и водопровода в задании нет, а людям надо справлять свою нужду. Оглянулся и удивился, так как столы накрыли прямо в большом холле. Дугину виднее, он человек грамотный и бывалый.
Публика малость прифигела от сервиса. Им предоставили отдельные кабинки, комнаты для отдыха, кому надо привести себя в порядок. Далее шоу продолжилось.
—Ваше Высочество, нас будут кормить святым духом? — опять влезла София, под смех многочисленных дам быстро меня окруживших, — Я не вижу на столах приборов и салфеток.
—А их не будет, — отвечаю с серьёзной миной, — Мы с вами в некотором роде солдаты, которые готовятся к сражению. Пусть наше оружие не ружья и пушки, а ум и отвага, но тем не менее. Сегодня мы все будем есть пищу, которую едят русские солдаты в походе. Сейчас всем раздадут миски с ложками и добро пожаловать к кухне.
Если бы я сейчас громко и демонстративно испортил воздух, то это не так сильно смутило публику. У некоторых дам загорелись глаза, кто-то сморщил носики, но равнодушных не было.
—Это барон фон Рентелень, — представляю дамам подошедшего капитана, — Герой битвы при Веттингене. Георг командовал артиллерией союзников, и именно он внёс решающий вклад в нашу победу. А сейчас он покажет вам новейшее достижение русской армии под названием «походная кухня», которая накормит всех желающих. Гречка с мясом, свежий хлеб и компот, что может быть лучше. Капитан, вооружите прекрасных дам мисками и ложками, они должны на себе почувствовать, что значит настоящая походная еда.
Думаю, мне ещё предстоит неприятный разговор с фон Рентеленем, который реально сбледнул с лица, увидев десятки восторженных женских глаз, обращённых на героя-артиллериста. Проходящей мимо симпатичной девушке, которая устремилась за мгновенно выросшей толпой, я громко шепнул на ушко, чтобы все слышали.
—Очень перспективный офицер с великим будущим! А главное — не женат.
Судя по нескольким пронзительным взглядам, Жоре предстоит выдержать атаку похлеще французских пехотинцев. А может, просто удачно проведёт время с какой-нибудь вдовой. Посмеиваясь, начал наблюдать за забавной картиной, как высокородные дамы чинно выстроились в очередь для получения порции гречневой каши. Слуги начали выставлять на столы умопомрачительно пахнущий свежий хлеб. Думаю, впечатлений дамам на всю жизнь. Как же — ели кашу, приготовленную на самой настоящей походной кухне русской армии, ещё и из солдатских мисок. Романтика!
Смотрю, что присутствующие мужчины тоже заинтересовались разработкой русской промышленности. Не все с восторгом отнеслись к моему варианту обеда судя по некоторым недовольным лицам. Но в основном народ воспринял всё как шоу и отнёсся весьма благожелательно.
Вторая часть лекции больше состояла из вопросов. Кого-то интересовали конкретные юридические вопросы, например, брачные контракты, алименты и опекунство над детьми. Другим дамам была более интересна сама новая организация и её будущая деятельность. Далее было много вопросов по прошедшим сражениям в Швейцарии, как же без этого. Один из мужчин, одетый в гражданскую одежду, но с военной выправкой долго пытал меня по поводу походных кухонь.
—А кого мы выберем главой, создаваемого общества? — спросила почтенная дама с суровым лицом, которая, собственно, и организовала мероприятие в здании университета.
Этот вопрос я уже обдумал. Выбор пал на Софию, о которой удалось навести справки. Вообще-то, она по мужу Калиновская, из достаточно известного и разветвлённого польского рода, вернее, литвинского. Мадам как раз вышла замуж не за старика, а вполне себе молодого мужчину. Вот только жизнь Софии не была усеяна лепестками роз. Пан Ян Калиновский был тираном и жутко ревновал красавицу жену по любому поводу. Если бы не высокопоставленный папа, то госпожу фон Перген просто заточили в каком-нибудь подвале. Всё это накладывалось на сексуальную немощь супруга, которого еле-еле хватило на несколько месяцев семейной жизни. После нескольких лет мучений, насыщенных разнообразными скандалами, Калиновский умер, не заделав жене даже одного ребёнка. Скорее всего, не выдержало сердце, от постоянного приёма средств для улучшения потенции. Виагру ещё не изобрели, и чего там употреблял ревнивый муж, неизвестно. И смех, и грех.
Кстати, никаких нездоровых шлейфов за молодой вдовой не тянется. Зачем она приняла участие в интриге Чарторыйских, не понимаю. Великосветской шлюхой её не назвал ни один из источников, просто богатая и мающаяся от безделья молодая женщина. Вот заодно и вобьём клин между влиятельными семьями.
—Думаю, временным статс-секретарём можно избрать графиню Калиновскую — фон Перген, — произношу под перешёптывание присутствующих и ироничные взгляды некоторых дам, направленных на Софию, — Кому как не ей знать о мужском произволе. А далее, предлагаю провести всеевропейское собрание и утвердить устав с руководством новой организации.
Перешёптывание перешло в гул и народ начал активно обсуждать услышанное. Наверное, некоторые дамы ещё сомневались в серьёзности моих намерений поспособствовать созданию женской организации. А теперь желание трансформировалось в действие и надо принимать решение. Графиню я выбрал, в том числе потому, что она компромиссная фигура — знатная австрийка, родившаяся в Кракове, бывшая замужем за поляком. Когда дамы наговорились, и стало потише, последовал вопрос.
—Почему бы не избрать статс-секретарём герцогиню Марию Чарторыйскую или её уважаемую мать? Герцогиня более высокородная и влиятельная особа.
Говорившая сидела рядом с мамой и дочерью Чарторыйскими, а вопрос был явно провокационным. Это вы зря. Костя Романов особой щепетильностью не страдает, и плевать хотел на этикет.
—Герцогиня Чарторыйская взвалила на себя тяжелейший груз ответственности, — делаю серьёзное лицо и добавляю в голос побольше пафоса, — На её хрупкие плечи легла судьба всей Польши. Ведь без госпожи Марии и её почтенной матери полякам никак не выжить. Только они и никто иной являются настоящими патриотками, а также хранителями польского духа. Именно поэтому княгиня Изабелла, переполненная истинным чувством патриотизма, отправила обоих своих сыновей служить Императору Всероссийскому.
По мере того, как я троллил полячек настроение в аудитории менялось. Особенно сначала напряглись австрийцы. Но когда до публики дошёл смысл сказанного улыбки начали появляться у большей части сидящих в зале. Чарторыйские и их союзницы, наоборот, будто лимон съели, особенно тяжело держала удар Изабелла. Мария внешне сохраняла спокойствие, но глаза у неё просто пылали от бешенства и ненависти. А некоторые присутствующие начали тем временам откровенно посмеиваться, но не так громко, как над рогоносцем. Мамаша с дочуркой могут считать себя кем угодно, но по происхождению они точно не особо знатные, если сравнивать с польскими магнатскими родами. И наверняка они оттоптали множество мозолей, перетягивая на себя одеяло главного польского патриота.
Я же получал просто истинное наслаждение. Когда ещё представится такая возможность прилюдно унизить патологических врагов моей страны, чья семейка виновата в гибели тысяч русских людей? Ничего, я им ещё и головы отрежу, когда придёт время. Братьев я давно мысленно приговорил, но пока руки связаны. Оба Чарторыйских действительно находятся на русской службе и их убийство не поняли бы даже мои соратники. Егеря и особенно Богдан убьют кого угодно, главное — указать цель. Но мне нужны союзники в разных слоях общества, а с кровавым безумцем вменяемые люди не будут иметь никаких дел. За безопасность я в принципе не переживаю. Игнатьев охраняет меня как российского президента, даже в туалет хожу под присмотром. И сейчас в зале незримо присутствует несколько человек, кроме Михаила, стоящего за спиной и старательно изображающего лакея.
—Тогда предлагаю поднять руки тем, кто считает графиню Софию достойной временно занять должность статс-секретаря Европейского общества женской эмансипации «Олимпия».
Данный способ голосования здесь неизвестен. Поэтому публика сначала недоумённо смотрела на мою поднятую руку. Затем несмело, одна за другой вверх устремился лес рук. Даже Чарторыйские, сидящие с перекошенными лицами, были вынуждены проголосовать за графиню. Потом обсудили небольшие организационные вопросы. Пообещал завтра прислать дамам структуру общества, как я её вижу. Далее пусть сами решают, я же буду только немного поправлять и подталкивать в нужную сторону.
День удался. Еле смог отбиться от восторженных дам, которые просто не хотели меня отпускать. Но я им подкинул мысль, что дальнейшее обсуждение они должны вести сами и без мужчин, ведь организация женская. Домой вернулся поздно. После университета заехал в расположение роты, где пообщался с сослуживцами, решил насущные хозяйственные вопросы и просто потрепался с соратниками. Долго мылся в здешней парилке и просто отдыхал. Не думал, что мероприятие дастся мне так тяжело, в первую очередь морально. У меня даже голос почти пропал, так как я сегодня ответил на сотни вопросов.