—Мы ждём, когда начнётся дезертирство из полков мятежников, — отвечаю на резонный вопрос командира лейб-егерей Рачинского[2], — Или вы считаете уместным, что русские солдаты должны убивать друг друга? Операция по вызволению моего брата прошла успешно. Развал в стане наших врагов только вопрос времени. Как только нижние чины и младшие офицеры массово побегут из города или начнут сдаваться, тогда мы и ударим. Думаю, это вопрос двух — трёх дней.
На самом деле командующий лейб-егерей производит самое приятное впечатление. Было у меня к нему некое пренебрежение, так как он бывший гатчинец. Да и не нравятся мне тридцатилетние полковники. Разобравшись в ситуации, выяснилось, что Антон Михайлович грамотный командир. И ни в коей мере не виноват в убийстве Павла. Император сам раскидал свои личные войска по разным гвардейским частям и перестал уделять им должное внимание. Если бы на посту в Зимнем стояли лейб-егеря, то захват папаши становился затратным занятием. И не факт, что его бы так легко убили. Но случилось иначе. Рачинского и его батальон, а далее полк, давно начала обхаживать Лиза, негласным шефом которого она являлась. Молодец, что тут можно сказать. И я прекрасно понимаю, с кого она брала пример. Если Лиза не могла принести егерям чего-то новое в плане подготовки, то у неё было достаточно денег, чтобы всячески помогать новоиспечённым гвардейцам.
Среди старых частей лейб-егеря считались выскочками и не пользовались особой популярностью. Зато одна хитромудрая принцесса регулярно общалась с офицерами, была знакома с их жёнами, даже стала крёстной некоторым детям. Далее обеспечила в полку самый современный лазарет, помогла увечным отставникам деньгами, некоторых трудоустроила на предприятия Фонда, ещё и открыла школу для детей, в которой не чурались учиться взрослые. Всю эту информацию мне недавно предоставил Волков, и я просто восхищался бывшей серой мышкой, которую никто не воспринимал всерьёз. Интересно, есть ли у неё в рукаве ещё козыря? А брат в итоге оказался один, окружённый только соратниками-болтунами и несколькими гвардейцами вроде Васильчикова с Кикиным. Необходимой силовой поддержки в нужный момент у него не оказалось. Вот и думай теперь, не выпустил ли я джина из бутылки, вернее, тут уместно сравнение с демоницей.
Меж тем события в Питере развивались по моему сценарию. В рядах мятежных полков начался полный разброд. Большая часть нижних чинов вернулась в казармы или попряталась в городе. Нужно сказать, что вчера гренадеры фон Эссена перестали скрываться и перекрыли северные подступы к городу, заодно контролируя значительную часть Петербургского острова. С моря была полная блокада, Чичагов запретил всем судам временно покидать столицу. К тому же морская пехота заняла Острова и объединилась с гренадерами. Ловушка захлопнулась.
Не знаю, на что надеялись заговорщики, но двадцать пятого августа они провели попытку прорыва. Я же говорю — мечтатели и дилетанты. Если Тучков укрепил улицы на пути следования моих войск, то с чего они решили, что это не сделают наши сапёры? С учётом того, что наша разведка фактически находилась в расположении мятежников и передавала каждый их чих, то они были обречены.
Но у кого-то, скорее всего Депрерадовича, хватило ума не атаковать лихим кавалерийским наскоком. Наши ловушки и артиллерийские засады были незаметны, но конницу он поберёг. Несмотря на общую расслабленность, коей является гвардейская служба, нам противостоял обученный и мотивированный враг. Вернее, загнанный в угол зверь.
Атака началась с мощного артиллерийского обстрела, так как противник сильно превосходил нас в калибре орудий. Мы такой дальностью похвастаться не могли. На самом деле приём был скорее психологический, так как бить из осадных пушек по пехоте затея сомнительная. Ну, удалось пристрелявшимся расчётам разрушить несколько домов, вызвать небольшие пожары. Было убито три или четыре солдата, которым просто не повезло. Остальная часть войск спокойно отсиживалась в зелёнке и специальных блиндажах, выставив только караулы.
Далее последовала попытка штыковой атаки. Гвардейцы кто угодно, но не трусы. Глупо и преступно убивать русских людей в этой бессмысленной войнушке, но иного выхода не было. Подпустив колонны семёновцев, измайловцев и преображенцев на прицельный выстрел, фон Рентелень накрыл их несколько залпами шрапнели. Отчаянная попытка прорыва практически всей кавалерии также захлебнулась в картечных залпах и многочисленных ловушках, со снайперскими засадами. Виктория? Нет, всё только начинается. Нам предстоит ещё зачищать город и вылавливать попрятавшихся трусов. Главное — после начала активных боевых действий у егерей и помогавших им пары десятков солдат моей роты был приказ брать живьём главных фигурантов заговора. Особое поручение было у верного Богдана. Фитцнер должен был захватить Зубовых, Жеребцову и посла Уитворта. Как я узнал позже, у него была самая лёгкая работа. Убогие Зубовы не придумали ничего лучшего, как укрыться в особняке посла.
Но сейчас мне не до подобных мыслей. Дом за домом, мы продвигаемся к Зимнему, периодически отбивая контрудары огрызающегося противника. Не знаю, какой демон вселился в Тучкова, но дрались его люди отчаянно. Один раз мои парни даже попали в грамотную артиллерийскую ловушку. Залп картечи в упор — чудовищная вещь. Разорванные пополам тела, вывернутые кишки, корчащиеся на земле умирающие солдаты. Мои солдаты! После этого я просто озверел. Мы-то старались людей не убивать и брали мятежников в плен. Отбиваюсь от пытающегося меня удержать Игнатьева и ору выборжцам.
— Артиллеристов в плен не брать! Майор, блять! Накрыть этих гандонов погремушками и не давать им поднять голову. Вперёд!
Бегу как сумасшедший на баррикаду, слыша за собой топот сотен ботиков. Впереди раздаётся несколько взрывов. Обороняющиеся делают жидкий залп, погрузив своё хрупкое укрепление в дым. Рядом дико закричал смертельно раненный человек. Продолжаю молча двигаться вперёд, в голове то и дело играет минорная песня про Чёрный отряд, который как раз активно резал феодалов и клерикалов. С другой стороны меня переполняет холодная ярость и предвкушение битвы. Ибо я иду биться с несправедливостью. Хреново, что придётся убивать русских людей, но лучше вырезать эту заразу сейчас, чем гангрена распространится по всему телу.
https://www.youtube.com/watch?v=sv0AvFyYAmE
Второй залп не принёс нам никакого вреда, разве что пуля просвистела рядом с каской. Запрыгиваю на телегу, подкреплённую брёвнами, и сразу стреляю из пистолета в испуганное лицо какого-то усатого унтера. Спрыгиваю на землю, далее перекат и вспарываю живо нерасторопного семёновца. Затем битва превратилась в череду смазанных эпизодов. Выстрелы, звон клинков, крики умирающих и торжествующих солдат, взрыв гранаты ненадолго меня оглушивший. Вот и злосчастная батарея, обслуга как раз готовится дать залп по нам в упор. Ору во всё горло своим людям. Беспорядочная стрельба и выстрелить смогло только одно орудие. Рывок, парирую удар офицера в форме конной артиллерии, сегодня я неудержим. Рычу как сумасшедший и вонзаю кинжал в бок врага. Тут что-то грохнуло сбоку и моё сознание погружается в темноту. Неужели это всё?
—Я категорически настаиваю, чтобы вы прекратили ненужные геройства! Неужели некому более вести солдат в атаку? Ведь на вас завязаны многие люди, их дальнейшие планы, семьи наконец! А если бы заряд разорвался прямо под вами?
Волков как злая мамочка выговаривает нерадивому сыночку, меряя быстрыми шагами мой кабинет. Обычно он себе такого не позволяет. Спорит, конечно, частенько делает по-своему, но до нотаций дело не доходило. Лежу у себя в Мраморном и отхожу от последствий контузии. Не везёт мне с травмами головы. Вольф провёл осмотр и только что отбыл заниматься другими ранеными. Сергей Иванович тем временем продолжил.
—Мало того, что вы так беспечно относитесь к собственной жизни, так чуть было не навредили общему делу. Выборжцы подумали, что их кумир погиб и устроили жуткую резню. В плен перестали брать всех мятежников, а не только артиллеристов. Фон Миллеру и офицерам с трудом удалось остановить эту кровавую вакханалию и убедить личный состав, что вы живы. Кстати, солдаты стоят перед дворцом и ждут вашего появления. Будьте любезны выйти и успокоить толпу. В противном случае они просто перебьют всех пленных.
—Чего вы сразу не сказали? — возмущённо отвечаю главе разведки, — Петя, где мой мундир?
Довольный Дугин буквально залетел с вычищенной униформой. Обратил внимание, что он даже заштопал несколько дырок. У секретаря на левой стороне лица расплылся хороший такой фингал, но сам он просто сияет, как медный таз. Встаю, слегка покачнувшись, пресекаю попытки меня поддержать. Вроде нормально, голова слегка шумит, но жить можно.
Выхожу на ступеньки центрального входа. Там, где в моей реальности расположена статуя Александра III, а мы нашей дружной компанией играли в петанк, сущее вавилонское столпотворение. Грязные, ободранный, у некоторых на головах и руках повязки, но это мои орлы! Мой выход ознаменовался дружным рёвом счастливых победителей. Поднимаю руку, и толпа замолкает. Смотрю в знакомые и не очень лица, а на моём лицо произвольно появляется довольная улыбка. Судя по всему, прошло не так много времени. Это во время боя кажется, что он занимает часы, а на самом деле всё заняло несколько минут. Ярко светит солнце, со стороны Васильевского острова слышны одиночные выстрелы — это лейб-егеря с гренадёрами под контролем людей Волкова добивают остатки мятежников. Теперь точно Виктория!
—Сегодня мы сделали большое дело, — громко обращаюсь к солдатам и офицерам, — Подлые предатели, науськиваемые послами некоторых стран, решились на убийство своего Императора. Но врагам оказалось этого мало, и они решили, что могут править сами из-за спины моего брата, которого держали в заточении. Благодаря вам, настоящим русским солдатам и верноподданным, враг разбит. Низкий вам поклон за это, братцы!
Кланяюсь в пояс стоящим передо мной боевым товарищам. Главное — не грохнуться в обморок, так как чувствую я себя не очень хорошо. Жуткий рёв солдат отдался по больным перепонкам, но это можно потерпеть.