ещё я полез геройствовать и оставил своего протеже одного против более маститых полководцев. Хотя чего он мог изменить?
В общем, череда ошибок и неразберихи, сыгравшая французам на руку. Ко всему прочему, русское командование неверно оценило количество неприятельских войск. Мы успели вовремя и разрушили планы Наполеона, так как армия была уже на грани. Ещё и схлестнулись с гвардией французов. Сначала мы перемололи поляков, которые дрались весьма стойко. А далее была жестокая стычка с товарищами в синих мундирах. Её даже вспоминать не хочется. Далее были какие-то здоровые ребята в чёрных шапках с красными плюмажами слева. Их мы тоже неплохо так проредили, благо Каменский вовремя прислал резервы. Позже мы узнали, что это какие-то элитные гренадёры Удино. Не знаю, гвардия дралась лучше, пусть земля ей будет пухом.
И, конечно, отдельное спасибо Данилову и его усовершенствованной шрапнели. Я реально оцениваю наши силы. Может, мы и победили бы без погремушек. Вопрос — какой ценой? Выборжцы бы устояли, они не знают, что такое отступление. Но здесь мы были первой скрипкой, а не всем оркестром. Другие полки не обладали подобной стойкостью и выучкой. Так что разрывающиеся над головой снаряды, выплевавшие сотни шариков, несущих смерть врагу, дали нам огромное преимущество. Зарядов у нас хватало, а стрелять наши артиллеристы умели получше многих в Европе. Картечь в такой ситуации бесполезна, а вот наш девайс самое оно.
Странно, что французы ещё не начали массово использовать такую нужную вещь. Хотя даже англичане, которые уже не раз применяли изобретение Генри Шрапнеля, до сих пор не добились нормального эффекта от снаряда. У нас над производством трудился целый завод и КБ, так как один попаданец прекрасно представлял, что это такое. А конкурентам приходилось идти путём проб и ошибок, да ещё доказывать оборонному ведомству необходимость закупки нового боеприпаса. Но думаю, у России есть не более года. Наполеон артиллерист и далеко не дурак. Император проанализирует, чем мы сносили его любимых ворчунов и заставит французскую промышленность срочно начать производство. Тем более что, французы уже давно готовы обеспечивать армии этой вундервафлей, разработки у них ведутся не первый день. Но ничего, мы трудимся над артиллерийской гранатой нового образца. Хотя работы ещё очень много.
Вообще, произошедшее безумство разделилось для меня на отдельные эпизоды. Залп, выстрелы в ответ, штыковая. Вот я как сумасшедший башибузук орудую кинжалом. Перекошенное лицо француза, ударившего штыком с боку Савву, закрывшего меня своим телом. А ещё грохот, дым от пороха и эти жуткие звуки протыкаемых кусков человеческой плоти. Уж насколько я стал несентиментальным, но проняло до печёнок. Но самое ужасное — это смотреть, как рядом гибнут твои товарищи, которых знаешь много лет. Такое не забывается.
Но более страшной была картина поля боя, когда удалось взглянуть на неё более детально. Огромное пространство, заваленное телами людей и лошадей. Стоны раненых солдат, и жуткое ржание умирающих животных. Мне с алкоголем лучше не перебарщивать, уж очень может быть неадекватная реакция. Но ночью я тупо напился, принесённым Дугиным вином и отрубился. Благо сны не снились.
Если бы мы не успели прийти на помощь, то число жертв могло стать просто катастрофическим. Убитых и так было просто чудовищное количество. Не помню, какие потери были при Аустерлице, но наши нынешние — это очень много. Ведь погибла самая обученная часть армии, плюс раненные и больные. Последние войны также не пополняли русские войска, как раз наоборот. Был ещё корпус фон Буксгевдена, который двигался в нашем направлении. Вот его и нужно дождаться, пока мы отступать не планируем. Больше хорошо подготовленных частей у России просто нет. Понятно, что на Кавказкой линии и в Грузии действовали отменные полки. Но нельзя оголять границу, это чревато большими неприятностями. Можно бросать в бой вчерашних рекрутов или пенсионеров, но теперь мы старались подобным не заниматься.
Сейчас же меня занимал ещё один вопрос. В любом случае дело закончится переговорами, которые невозможны без Александра. И не знаешь, чего от него ожидать. Вон опять вокруг вьются какие-то непонятные персонажи. Иногда мне кажется, что всё напрасно. Ну не сломить подобную систему. Вернее, без чувствительных репрессий. Взглянув мельком на состояние Западной армии, сразу заметил, разницу с Южной. Это видно даже по внешнему виду солдат. Понятно, что при мне воровать боятся, да и Каменский отличался образцовой честностью. Нечто подобное я ожидал, и группа ревизоров едет вместе с подкреплениями.
Ощущение, что окружающие просто этого не понимают. Или я слишком многого требую от людей? А может, просто достал всех своими придирками. Ведь многие реформы и нововведения идут с большим скрипом, если не сказать провалились. Ну не хватает мне профильного образования. В своей прошлой жизни я никогда не управлял такого рода структурами. Одно дело маркетинг и совсем другое политика. Потому и покупаются мои игрушки, но экономика реально не начала прогрессировать. Там, где я присутствую лично, подбираю людей, вожу их за руки и вытираю сопельки, то всё неплохо. Иногда везёт с людьми вроде Кулибина, Митусова, Мясоедова или Орлова. Есть отличные исполнители, как Лебедев-Ласточкин или Харламов. Но чёткой системы выстроить не удалось.
И дело не только во мне. Ну, считает себя определённое меньшинство избранным. Особенно стоящий передо мной властитель. Вот как ему объяснить, что убитые солдаты — это тоже люди? Нет, они его поданные. Далее вниз по лесенке то же самое. Хотя вряд ли ситуация сильно отличается XXI века. В моём времени реальное отношение власти к народу не лучше. Просто говно завёрнуто в красочную этикетку разного рода демократий и прочих лицемерных государственных образований. Ещё всё это дерьмо подкреплено нехилой такой пропагандой, дабы плебс не отрывался от жвачки и пялился в зомбоящик. И тут я такой весь идеалист и реформатор.
С другой стороны, не зря я барахтаюсь. Для чего-то же мою душу занесло в этот мир? И пусть я двигался кривым путём, совершил много ошибок и хватался за не самые важные дела. Но уже многое не остановить и целые пласты перемен двинулись в путь, как горный сель. Есть мощнейшие проекты преобразований. Уже через пару лет страна выйдет на совершенно иной уровень использования механизмов в промышленности и земледелии. А главное — это сдвиги в обществе. Медленно, но неотвратимо меняется сам социум. И верховодят в нём здравые идеи о необходимости отмены крепостного права, реформы образования и сословных ограничений, развитие иных форм функционирования экономики. Нет, всё не зря. Уж если я судебную реформу протолкнул, то только за это достоин памятника. Обязательно на коне, с кинжалом в одной руке и шаром для петанка в другой.
Минутка хандры и самокопания прошла. Взглянул на Александра, всё также смотрящего на поле, затем на мнущуюся недалеко свиту. Вроде начали чистить армию от разного рода блатных и неучей. Так ведь нет, опять полезли как грибы после дождя. Ведь не сказать, что дураки и тем более трусы. Просто люди своего времени, которые не понимают ситуации. Что армия — это не только красивый мундир, атака на лихом коне и возможность получить орден побольше. Как каждодневный и тяжелейший труд свою профессию воспринимает едва ли треть. Но ничего, реформу армии я доведу до конца и разного рода мутные товарищи споткнутся на всеобщей аттестации. С фантазией у меня нормально, может, ещё чего придумаю.
—Что дальше? — наконец нарушил молчание несостоявшийся русский герой.
—Думаю переговоры. Посланник же отправлен, вот и ждём, что нам ответит новоиспечённый Император.
—А с чего он должен согласиться?
—Мы отошли и заняли весьма грамотные позиции. А уж чего-чего, а обороняться Кутузов умеет. Да и невозможно атаковать равные тебе силы фактически без артиллерии, — я первый раз за три дня улыбнулся.
В доме городского муниципалитета Вишау было многолюдно. С утра в него начали съезжаться многочисленные командующие и их адъютанты. Но в зале собраний сейчас воцарилась просто мертвенная тишина. Стоящие навытяжку высшие офицеры смотрели на мечущегося Императора и не знали, куда отвести взгляд.
—Как такое могло произойти? — уже в который раз повторял Наполеон, — У меня украли победу. Вернее, у меня похитил самую великую Викторию. Ещё одно сражение и русская армия просто перестала бы существовать! И что теперь? Как мы будем атаковать противника? Я вас спрашиваю?
Некоторое время померив комнату шагами, Бонапарт уселся на стоящее в одиночестве кресло и уставился в окно. Но замечательное весеннее солнце тоже не принесло ему облегчения.
—Где Петье[1]? Почему его нет на обсуждении провала интендантов?
Все стоящие генералы синхронно посмотрели на Раппа, державшего в руках объёмную кожаную папку. Впавший в немилость генерал-адъютант, продолжавший исполнять свои обязанности, спокойно ответил.
—Генерал-интендант убит. Недавно было обнаружено его тело, я просто не успел вам сообщить, сир.
Наполеон чуть снова не взорвался, но взял себя в руки. Некоторое время он смотрел в окно и уже спокойным тоном произнёс.
—Я понимаю, что жандармы находились на задней линии войск, готовые поддержать наступление. Но у Петье было достаточно солдат, пусть и тыловиков. Да и охрану обычно несут нормальные парни, а не тыловой сброд.
Все опять посмотрели в сторону Раппа, который открыл свою монументальную папку, но ответил, не заглядывая в неё.
—Часть тыловиков занималась фуражировкой и отсутствовала, другая сортировала припасы. Многих застали фактически безоружными.
Бонапарт вскочил в кресло и снова заметался по зале. Лица присутствующих опять напряглись. Это были уже не шутки, ведь дело попахивало трибуналом. Неожиданно Император остановился и посмотрел на своего брат Жерома[2]. Тот резко покраснел и опустил взгляд.
—Вы думаете, я не знаю, что некоторые из вас обделывают грязные делишки с интендантами? И дело касается не только трофеев, но и провианта с фуражом. Ну что, доигрались?