—Значит, продуманный заговор с очень опытным организатором? Внешнюю составляющую повесили на поляков, — барабаню пальцами по краешку стола, — Ещё и явные попытки поссорить меня с братом. Прямо отдаёт делишками одной флорентийской семейки.
—Как мы ответим? — произнёс Богдан.
Этому бы только резать. А здесь думать надо. С другой стороны, акцию возмездия надо готовить.
—Не будем торопиться. Я хочу наказать всех виновных. Доведите до конца расследование. Поймайте координатора, он не мог уйти. Губерния была быстро перекрыта. Да и глупо дёргаться заранее, просто попав в руки мобильного патруля. Уходить он собирался после покушения. И не упускайте вариант, что человек двинется на юг через Порту. Контрабандистов в округе пока хватает. Заодно приказываю государственным службам, переловить всех незаконных торговцев, определить их базы и уничтожить. Просто физически вся эта греческая вольница через неделю должна исчезнуть со всего побережья. Приказ губернатору, флоту и войскам, подготовлю сегодня. Ни одна муха не должна пролететь над побережьем.
Полыхнув нездоровыми эмоциями, я немного успокоился. Обнаглевших греков, пора давить. Одно дело мои морейские пираты, официальные торговцы из Мальтийской торговой и вообще агенты. И совсем другое, начинающееся плодиться контрабандное братство. Не все изгнанники смирились с выселением из Крыма и достаточно быстро вернулись. Как раз удобный способ их уничтожить. Заодно временно насыщу свою тягу к крови. Меня аж распирает от желания кого-то убить.
Дугин что-то быстро чиркал в блокноте. Наверняка текст указа уже готов. Но сейчас не до этого.
—Нужна тщательная подготовка, — обращаюсь к главе егерей, — Твои люди в первую очередь боевики и диверсанты. Опыта базирования и розыска в городе у них нет. Значит, будете учится. Определите главные города, где находятся основные заговорщики — Варшава, Краков, Данциг и прочие Берлины. Заранее создайте там базы, проведите слежку, определите всех винновых. И далее хочу, чтобы вы нанесли удар. Резать всех от мала до велика. Из Чарторыйских не трогайте только молодого немца, он мне враг. Всех остальных демонстративно убить. Но и не стоит лишний раз рисковать, сохранить своих людей важнее.
По мере понимая моего приказа Богдан просто расцветал. Это же новая игрушка и интересная задача. А ещё убийства. Псих!
—Возьмёшь в помощь людей Иванова, им сподручнее работать на чужих землях. И запомни — мне нужны виновные. Устраивать акты устрашение не нужно. Наша задача — отомстить.
Богдан был сейчас похож на адепта какой-то секты получивший благословение от руководства. А ведь я для него и являюсь неоспоримым законом в последней инстанции. Он нарушит любые божеские и людские законы, если один цесаревич отдаст приказ. Совесть его точно мучить не будет.
—Ещё не мешает решить польский вопрос. Если они так бурно сопротивляются, забыв про творимый ранее произвол, то мы напомним им про их прегрешения, — перевожу взгляд на настороженного Герхарда Шульца, — Найдёшь способ определить деяния наиболее одиозных семейств, связанных с заговорщиками. Ростовщичество, покровительство шинкарства, произвол арендодателей, запрет посещать православные храмы, казни, пытки, изнасилования и прочие прелести магнатской жизни. Денег не жалей и начни немедленно. Списки должны быть готовы к зиме.
Финансист уныло кивнул. Он никогда не любил лезть в иные сферы, боясь крови. Но сейчас не до его рефлексий.
—А мы их тоже всех убьём, — с надеждой спросил Богдан.
—Да! Или просто изгоним. Будем оценивать меру вины и поддержку заговора.
Как бы младшего Фитцнера Кондратий ни хватил. Его и так изрядно потряхивало. Как мало нужно человеку для счастья? Всего лишь убивать людей.
Судили и рядили ещё долго. Первоначальных планов не меняли. Хотя Филипс пробовал отговорить меня от решения заняться террором польских фамилий. Мол, они же русские подданные, а у нас ныне эпоха закона. Остальной народ задачу понял. Очень много зависит от того, удастся ли поймать координатора. В принципе можно выстроить версию и на основе косвенных причин. Но лучше получить доступ ко всему объёму информации.
А далее меня ждала долгая дорога. Тело Юли забальзамировали, положили в специальный гроб. Она член императорской фамилии, значит, хоронить будем в столице.
В поездке и начались самые настоящие откровения. Я прекрасно знал, что общественная деятельность супруги давно вышла за границы Питера. Но не понимал масштаба и количества привлечённых лиц. По всему пути следования траурного кортежа нас встречали разного рода общественники, которых организовала Юля.
А ещё были люди. Тысячи искренне сочувствующих, вне зависимости от сословной принадлежности. Я внимательно наблюдал за поведением скорбящих в церквах Николаева, Умани, Киева, Чернигова, Гомеля, Витебска и Пскова. Народ плакал совершенно искренне. И не по принцессе Анне Фёдоровне, а женщине, которая сделала их жизнь лучше. Десятки домов призрения, больниц, школ и училищ. Такое ощущение, что за десять лет моя экс-благоверная решила в одиночку изменить страну. И если сравнивать количество проектов, которые чуть не равнялись государственной программе, то это ей удалась. Как же я мало знал о Юле.
Параллельно шли доклады моих людей, которые прояснили общую картину. Главное — взяли координатора. Действительно, англичанин, работающих в России много лет. Уже легче. Может, не удастся определить всех организаторов на острове. Тогда будем бить по площадям. Этих тварей не жалко.
Заодно радовали успехи разозлённых моряков и армейцев. Они с чего-то решили, что греческие контрабандисты виноваты в заговоре. В общем этой нездоровой торгово-социальной группы, включая десятки прибрежных деревень больше нет. Просто уничтожены. Мой личный зверь слегка успокоился, виртуально напитавшись кровью. Чего-то я стал превращаться в сущую жуть.
Но всё только впереди. Прощать подобное я не собираюсь. Нет у меня в списке личных качеств такой глупости, как милосердие.
Интерлюдия-5.
Интерлюдия-5.
Нельзя сказать, что он был удивлён. Но перемены просто бросались в глаза. За короткий срок дворец Фонтенбло был отремонтирован и снова являл собой неоспоримую мощь Франции. А ещё появился какой-то непередаваемый лоск, среди новых элит, которые теперь правят Империй. Нет больше республиканских мужланов. Есть высшие чиновники, генералы, а по сути — новая аристократия, которая силой завоевала своё место под солнцем. Его это радовало и печалило одновременно, заставляло думать о тысячах дворян, убитых безумной толпой.
Наполеон тоже изменился. Это уже нет тот боевой генерал, прокладывающий шпагой путь наверх. Очень многое прямо кричало, что теперь перед гостем историческая фигура. Даже гордая посадка головы, изменившиеся движения и взгляд всё изменилось. Мельком он подумал об игре в исполина, который намерен и далее сотрясать Европу. Уж слишком несло показухой от некоторых жестов. Но сегодня Монбрюну было не до этого. Он понимал, что провалил задание, отчего был неожиданно вызван на ковёр.
Император встретил посетителя в рабочем кабинете, стоя у окна. Даже в этом простом действии ощущалась некоторая наигранностью. Или старый разведчик просто себя накручивает.
—Виконт, — Наполеон начал разговор без приветствий, так и глядя в окно, — За последние годы вы получили целый отдел в МИДе, где имеете возможность пользоваться любой информацией. Всё было сделано для того, чтобы русские дела были под контролем, и я регулярно получал достоверные новости. Вот и объясните, что чёрт возьми, происходит?
Гневный взгляд Императора просто кричал, что он взбешён, хотя пытается сохранить терпение.
—Поляки, сир! — быстро ответил разведчик, — Их антирусские настроения не имеют под собой разумной логики, с точки зрения европейца. Там замешана многовековая животная ненависть. Поэтому и происходят подобные казусы, когда невозможно просчитать этот эмоциональный посыл. Ещё Российское правительство ввело чудовищные законы против прав землевладельцев, католической церкви и отменило все привилегии. Более того, начался откровенный грабёж и вытеснение хозяев земель. На волне постоянной истерии излишне горячие головы решили ответить.
—Убийство жены брата Императора не самый лучший ответ. Я бы сказал, что — это безумие. Понятно, что целью был Безумец, но результат иной.
—Но ведь ситуацию можно использовать в нашу пользу, — виконт решил сгладить неопрятный разговор, — Константин ответит террором, что очевидно. Моральных терзаний он не приемлет.
—Плевать на эту шелуху, — вскричал Император, — Пусть Безумец мстит. Эти чёртовы идиоты поломали мне будущей план кампании! Тем самым навредив своей Польше. Сами взяли и уничтожили возможность посчитаться с русскими. Даже мои новые родственники-Габсбурги, которые ненавидят Россию и Константина, шипят, что нельзя иметь никаких дел с подлыми убийцами. Это бросает тень на истинного правителя. Чёртовы немцы, все они заодно!
—Прошу простить мою неосведомлённость, сир, — примолвил смущённый разведчик, — Но Великая армия, о создании которой было объявлено должна быть направлена против Англии.
—Мои войска отправятся туда, куда я их прикажу, — чуть ли не выплюнул Наполеон, — И вся идея была в том, чтобы запутать врагов и ударить именно по России через два года. Они как раз должны были увязнуть в очередной бойне с Портой. Польская кампания или русская, называйте, как хотите. Но сейчас меня выставили идиотом. Солдаты, имеющие отношение к французской армии, напали на представителя царствующей династии и убили её. И я уже получил через русского посла ноту. Это дипломатический скандал, Монбрюн.
—А как же Англия? — всё не мог успокоиться виконт, очень нелюбивший островитян.
—Никак! Франция добилась своего. Экономическая блокада постоянно бьёт по финансам и торговле острова. При этом у нас всё хорошо. Англичане не могут помешать нашей торговле, хотя и пытаются. Для полной блокады побережья им надо собрать почти весь флот, что сродни безумию. Нам же хватает просто нейтралов, которые полностью обеспечивают потребности материка в колониальных товарах.