— Ты понимаешь, что были уничтожены не просто офицеры противника? Твои егеря убили эрцгерцога Карла, короля Вюртемберга, наследных принцев Баварии и Гессена, а ещё брата герцога Баденского. Это, не считая десятков генералов и других важных персон. И своего пасынка, короля Италии, Наполеон тоже не простит, — братец чего-то совсем завёлся, аж покраснел от негодования.
— Мои парни ликвидировали руководство вражеской армии. Чины и звания здесь не важны. И король Богарне ничем не отличается от генерала Жана Тарро. Главное — войска неприятеля, которых оказалось больше, чем мы думали, так и не смогли восстановить управление. Жалко, что не удалось подловить Мюрата и хитреца Сульта. Они вдвоём стоят четверти французского генералитета.
Спокойно отвечаю готовому лопнуть от возмущения Александру. А чего? Мне нужно жалеть непримиримых врагов и верных союзников Наполеона?
— Но это ещё не всё, — продолжаю с ухмылкой, — Сейчас уже можно об этом сказать. Одновременно с атакой французского лагеря, были проведены акции во многих городах Европы. Министры, банкиры, крупные купцы и прочие промышленники отправились в мир иной.
На братца было страшно смотреть. Он резко сменил окраску и стал белее смерти.
— Это самое настоящие безумие, — наконец он вымолвил заикаясь.
— Отчего же? Я очистил вам всем путь. Взял на себя самую грязную работу. Только не рассказывай мне здесь про приличия, этикет и прочие моральные ценности. В большой политике их нет и не может быть. Что касается того же главы Банка Лиона или крупнейшего акционера Французской Вест-Индийской Компании, то они страшнее и опаснее любого генерала. Именно ростовщики и торгаши толкают корсиканца на новые завоевания. Понятно, что виновато его нездоровое честолюбие, но оно опирается на мощную поддержку финансовых и промышленных кругов всей Европы. А сейчас одним махом большая часть врагов уничтожена. Ещё и несколько талантливых учёных, работающих на военные заводы, нашли быструю смерть. Ты же можешь спокойно списать всё на безумного брата и заключить выгодный мир. В Россию вернёшься вообще триумфатором, которого доселе не было в нашей истории. Вот пакет с моими рекомендациями по предстоящим переговорам с французами. Надеюсь, у тебя хватит ума понять, что пора прекращать делать широкие жесты. Поляки и прочая сволочь не оценят твоей заботу, а будут только копить злобу, лелея надежду на реванш. Там же моё прошение об отставке с поста председателя Госсовета. Я возвращаюсь в Югороссию и займусь развитием региона.
Александр окликнул меня уже перед дверью, до которой я дохромал с помощью трости.
— Почему ты не убил Бонапарта?
Оборачиваюсь и смотрю на застывшего около кресла братца.
— Чтобы ты и твои лизоблюды не расслаблялись. Это ведь так приятно почувствовать себя самыми сильными, не имея к победе никакого отношения. Зато для вашей компании воспользоваться её плодами самое милое дело. Далее кому-то в голову придёт, что не пора ли свернуть часть реформ. А то народишко излишне распоясался, свободу почуял, шапки не ломает и спину при встрече перестал гнуть. Честные суды да образование этим сиволапым подавай. А как же наше природное право пороть, унижать и насиловать? Давай — ка ты батюшка Император, вертай всё назад. Мы же тебе служить будем верно, да снова Россию начнём разворовывать, — ухмыляюсь, наблюдая, как Александр опять начал краснеть, — Только с живым и здоровым Наполеоном не будет вам спокойствия. И новая война только вопрос времени. Надеюсь, что даже самый тупой и спесивый аристократ поймёт — следующая схватка будет ещё более кровавой. И более отсталая страна проиграет это противостояние. Тем более если внутри неё начнутся волнения и мятежи. Не думаешь же ты, что крестьяне, рабочие и мещане с купцами просто так вернут вам право относиться к ним как к скоту. Нет, ты со своими шлюхами в первую очередь кровно заинтересован в мощи русской экономики и внутреннем спокойствии.
— Ты безумец! — слышу в ответ.
Глава 22
Сентябрь — октябрь 1815 года Херсон, Екатеринослав, Николаев Российская Империя.
— Подсекай! Чего ты тянешь? — кричу, не сдержав эмоции.
— Сорвалась, — обиженно отвечает сын, надув губы.
— Так, не нужно здесь нюни распускать, — говорю ему с улыбкой, — Сейчас ты поймаешь самую большую рыбу, и мы пойдём варить уху.
Лицо Святослава осветила довольная улыбка и он сразу начал менять червяка. Мальчик оказался заядлым рыболовом, хотя откуда эта тяга у шестилетнего ребёнка, не знаю. Я ему даже специальную удочку заказал и николаевских умельцев. Вот теперь регулярно ездим по всяким притокам Днепра и ловим рыбу.
Последний год я сосредоточил своё внимание на семье, и получаю истинное наслаждение от общения с сыновьями. Два младших, правда, ещё совсем маленькие, но тоже заметили, что папа начал проводить дома времени больше, чем в разъездах. Хотя я и мотаюсь по краю, но в основном ограничиваюсь побережьем и Крымом. Более того, недавно в Николаев я приехал на поезде. Но обо всём по порядку.
Возвращение домой было не особенно радостным. Если домашние во главе с Анной сделали вид, что ничего не произошло, то с остальными было сложнее. Мне пришлось задержаться в Польше, где я помогал войскам союзников организовывать оккупационный режим. Поэтому к августу в Херсоне уже знали всё о моих художествах. Вернее, это были слухи, преувеличивающие свершённые деяния в десятки раз. Хорошо, что хоть не обвинил в поедании печени врагов.
Изменение отношения я почувствовал ещё в Польше. Русские офицеры и чиновники вдруг начали чураться моего общества. Не все, но достаточно весомая часть. Мне на это реально плевать, поэтому общался с людьми строго по делу и не реагировал на показательный демарш. Удивил меня Август, с которым мы встретились в Кракове.
— Я не имею права осуждать вас, друг мой, — в своей экспрессивной манере выпалил Словенский король, — Если вы пошли на такой шаг, значит, так было нужно. Ведь действительно, уничтожив лучших военных, банкиров и торговцев врага, вы сильно его ослабили. Что касается морали, то мне на неё плевать, впрочем, как и вам. Но враг мог убить гораздо больше ваших людей, чем в нынешней ситуации. Поэтому ваши действия оправданы!
Мой голубой друг в своё время изрядно настрадался от всеобщего порицания. Поэтому сейчас понимал меня как никто другой. Свою резиденцию я снова устроил в краковском замке, где мы и беседовали с Августом, изрядно выпивая. После разговора обо мне, речь зашла о сложившейся ситуации с Польшей.
— Я совершенно не представляю, что будет дальше. Сейчас наша армия очистила вверенную территорию от мятежников. Но они и сами начали сдаваться, потому что узнали о поражении Наполеона. Никто не хочет умирать просто так, зная, что подмога не придёт. Только меня нисколько не обольщает эта мнимая покорность. Собрать сильную армию, которую могут поддержать легионы, воюющие сейчас за французов, вопрос времени. Подготовленных солдат у поляков хватает. Им нужно только провести мобилизацию и вооружить людей. Если для России такое войско неопасно, то Словения против него не выстоит.
— Есть идея, которую я предложил брату, — отвечаю собеседнику, сделав глоток вина.
Следующие минут пятнадцать я описывал королю свой нехитрый план. Основная идея проста, как пять копеек. Польша не будет разделена и формально сохранит свою независимость. Только её разобьют на четыре сектора, которые будут оккупированы соседними государствами. Мекленбург, Пруссия, Словения и будущее королевство Богемия будут контролировать свои зоны ответственности. И, конечно, Россия будет гарантом всего этого процесса. При этом полностью поляки сохранят внутренне самоуправление, полицию и прочие органы.
— Я думаю наша общая знакомая по имени Шарлотта, добьётся своего. После получения независимости Богемия станет королевством. А значит, это государство может рассчитывать на свой кусочек Польши.
— Это смешно, — Август долго хохотал, — Хочу посмотреть на её реакцию, когда расскажу, что она наша общая знакомая.
А он храбрец или бессмертный. Я бы на такой шаг не решился. Тем более что он с ней живёт.
Также в Кракове меня застала новость об очередном грандиозном сражении, которое завершилось весьма неоднозначно. Под Франкфуртом противники закончили битву вничью при небольшом перевесе русской армии. Но обе стороны к тому времени банально выдохлись. Под Лейпцигом мы перемололи лучшие части Наполеона, нанеся им просто чудовищные потери. Ведь союзникам приходилось атаковать укреплённые позиции при превосходстве противника в артиллерии. А ещё ракетницы, напалм и гранаты в ближнем бою. Мы просто физически уничтожили лучших бойцов. Новое пополнение даже наполовину не дотягивало до старых солдат. Русские же войска просто не могли атаковать превосходящего в живой силе противника. Пополнения были минимальны, плюс армия далеко отошла от магазинов снабжения. Цугцванг, однако. Поэтому и начались переговоры, благо Александр был уже в расположении наших войск, а его кандидатура не вызвала отторжения Бонапарта.
Итог был в пользу России. Пятилетнее перемирие предполагало закрепление всех старых границ. Кроме того, Богемия получала независимость. Франция обязалась не вмешиваться в наши дела с Портой, как и мы ограничивали свои интересы на рубеже Мекленбург, Богемия, Венгрия и Сербия. Пруссия сохраняла нейтральный статус. Польша лишалась права иметь свою армию, и ближайшие десять лет будет зоной оккупации четырёх стран, но под контролем французского комиссара.
Вроде победа? Но я, в отличие от многих, не обольщаюсь насчёт Наполеона. Другой вопрос в каком состоянии встретит его Россия через три или пять лет. Если реформы в обществе и экономике продолжаться, то можно особо не переживать за результат. Надо только провести перевооружение армии на ружья нового образца. А если начнётся реакция, то мне просто жалко страну и свой многолетний труд.
Меня вопросы большой политике теперь касаются мало. Я сосредоточился на делах края и семейной компании. Приходится лично контролировать как военные, так и гражданские объекты. Скоро закончится строительство инфраструктуры в Севастополе и флот с адмиралтейством покинут Николаев. Но он останется важнейшим промышленным и транспортным центром. Кроме инструментального завода, скоро будет запущен целый промышленный комплекс, где будут изготавливаться двигатели, турбины и много всего высокотехнологичного. А это потребует большого количества рабочих и инженерных кадров. Значит, уже сейчас создаются специальные школы, обучающие вчерашних крестьян. Также строятся бараки и общежития для будущих сотрудников.