– Это не только духовная связь. Одно время именно монастыри стали очагами сохранения русской культуры и истории. Многие стали оплотом сопротивления врагам Руси. Я очень рад, что ты так серьезно относишься к русской культуре и обычаям, – отвечаю Юле.
Мои слова принцессе понравились. Заулыбалась и прямо засияла. Хорошая она девушка, надеюсь, и дальше ее характер не испортится. Мне пока тяжело полностью осознать, что представляют наши с ней отношения. Брак – это понятно. Я не совсем ориентируюсь в местных реалиях, но мне кажется, что наши отношения более душевные, что ли. Может, потому что я вижу в ней личность, а не только инкубатор по производству наследников. И мне кажется, что многие обращают внимание на наши отношения. Наверняка и завидуют. Как бы в будущем не стали гадить, если уже не начали. Юля по молодости может не заметить некоторых нюансов. Надо будет с ней провести потом беседу по выбору правильного окружения. Ее фрейлина Анна Жегулина производила приятное впечатление, но это малый круг ее общения. Это ко мне бесполезно людей подсылать, все уже это поняли. А вот если захотят кого-то внедрить в окружение супруги, я проконтролировать не смогу.
И мне действительно нравится настрой Юли и Лизы. При поддержке Головиной они всерьез погрузились в историю России. Благо увлекаться есть чем. С учетом фонда, развитие которого они не переложили на управляющих, а сами следили за всеми процессами, думаю, и увлечение историей у них надолго. Надо подкинуть им идею создания какого-нибудь кружка любителей истории и старины. Желающих принять участие в подобном начинании наверняка будет немало. Тому же Карамзину еще только 30 лет и все его труды впереди.
С Александром удалось поговорить на следующий день. С утра я опять уехал в усадьбу. Хотя встал с трудом. В полдень вернулся в Путевой. После обеда у нас были запланированы коньки. Пока народ перемещался к залитой площадке, мы с Александром прогуливались по парку и беседовали. Рядом с площадкой сложены дрова для костров, поставлены кресла, столики и приготовлены пледы.
Под ногами скрипит снежок, на улице легкий мороз, день сегодня был пасмурный, но не снежный. Еще достаточно светло, хотя около площадки слуги уже зажигают факелы, чтобы наши фигуристы не попадали в темноте. Впереди метрах в пятнадцати идет охрана, в виде четырех конногвардейцев, которые постоянно сопровождали брата по Новгороду и посменно ночевали во дворце. В арьергарде топали Савва с Кузьмой. Мы с Александром выглядим так же контрастно, как наша охрана. Он в епанче поверх мундира, двууголке и вообще весь такой официальный. Конногвардейцы также в мундирах и епанчах, хотя холодновато для такой погоды. Я же одет в удобный костюм, типа охотничьего, в белую бекешу и бобровую шапку. Моя охрана одеждой больше похожа на каких-нибудь зажиточных казаков или гайдамаков. В первую очередь папахами и темными бекешами. Это я решил одеть свое сопровождение в подобную одежду, народ не возражал, а наоборот, с радостью принял обновки. Для особого взвода уже заказал похожее обмундирование вместе с теплыми сапогами и башлыками. Летнюю и осеннюю форму тоже сейчас обсуждаем. Убедился уже прямо на службе, что нынешняя форма очень неудобная. Тем более для особого взвода нормальная форма и обувь так же важны, как и вооружение.
– Хочу поблагодарить тебя за необычные впечатления. Если быть откровенным, то не могу вспомнить, когда веселился и отдыхал душой, – начинает разговор Александр. – Я рад, что изменил мнение и поддался на уговоры Лизы. Ехать не хотел, да и отец возложил на меня много дел.
Он сегодня на удивление расслабленный и веселый. В обед много шутил, особенно над своей неуклюжестью на льду. Возможно, действительно небольшая передышка и отсутствие толп придворных пошли ему на пользу.
– Иногда полезно сменить обстановку. Плюс много новых впечатлений, связанных с дорогой, новым городом, новыми людьми.
– Да, впечатлений мы набрались надолго. Но ты хочешь поговорить со мной не для того, чтобы похвастаться новыми играми или конкурсами.
– Скрывать не буду. Есть несколько мыслей, которыми хочу с тобой поделиться.
Александр развернулся четко по-военному, даже с некоторой долей позерства, и мы зашагали в обратную сторону. Ну, любит человек покрасоваться в мундире, у всех есть свои слабости.
– Мне нужно, чтобы ты поддержал некоторые мои идеи, – продолжил я разговор. – И в первую очередь это касается дел военных. Я понимаю, что спорить с нашим отцом – дело неблагодарное. Но нельзя допустить, чтобы преобразование армии, которое он задумал, навредило толковой идее. Ограничение срока службы солдат и офицеров, прекращение произвола в отношении нижних чинов, новый устав, изменение рекрутского набора, создание дополнительных родов войск, строительство казарм, внедрение шинелей – это нужные вещи.
По мере понимания, что я говорю, брови Александра от удивления непроизвольно поползли вверх. Не мог я знать сути готовящихся преобразований. По крайней мере, таких подробностей. С другой стороны, сами реформы готовились давно, только Павел провел их слишком быстро. Заодно ошибок наделал из-за своей торопливости.
– Так вот, – не даю брату себя перебить, – наша задача состоит в том, чтобы всякая сволочь типа Кушелева, которая в жизни пороха не нюхала, не загубила правильные начинания. Я и так еле отговорил отца от повсеместного внедрения формы прусского образца. Чую, что торчат за этим ушки кого-то из его окружения, кто хотел получить подряд. Это же какой жирный кусок – переодеть и переобуть чуть ли не всю армию. Еле удалось переубедить Суворова не подавать в отставку из-за этой прусской формы. Если бы эти шакалы съели Суворова, то Чичагова убрали бы сразу. На флоте можно украсть даже больше, чем в армии. Пусть играют в свои игрушки с гатчинцами и обряжают их хоть в сутаны. Надо муштровать гвардию, им полезно, а то совсем мхом зарастут. Но загубить действительно нужные реформы в угоду внешнему лоску – просто преступление. Не менее преступно взирать на это и ничего не делать.
Я сделал паузу, чтобы перевести дух. Александр смотрел на меня уже менее удивленно. Наверняка прокручивал в голове какие-то расклады. Я совершенно не знал, что сейчас происходит в Совете. Главное, не давить на наследника, но и получить от него четкий ответ, поможет он или нет, необходимо. Собравшись с мыслями, я продолжил:
– Еще крайне важно создать комитет по новым вооружениям. Пока наше оружие не отстает, а в артиллерии даже превосходит европейцев. Но это пока. Англичане, французы, голландцы и пруссаки стремительно шагают в новую эпоху. Эпоху развития промышленности. Мы, в отличие от них, не просто отстаем, а топчемся на месте. Наши спесивые и глупые вельможи до сих пор считают свои состояния в душах крепостных. Основной же источник дохода видят в продаваемом зерне. А надо считать в количестве рудников и выплавляемого металла, произведенных тканях, выпущенных на наших заводах и фабриках готовых изделий. Мы продаем в Европу зерно, пеньку, деготь и воск, как сто, двести или триста лет назад. Нам же везут готовые поделки и продают втридорога. Лет через десять-пятнадцать мы отстанем без всяких шансов их догнать. Но в производстве оружия этого допускать нельзя. Надо выделить деньги и испытывать в армии разного рода новинки, пусть самые странные, с точки зрения сегодняшнего дня.
Мы какое-то время шли молча. Александр не тот человек, который будет принимать решение сразу. Пусть хорошо все обдумает, я только за.
– Ты действительно сильно изменился. Я уже устал удивляться твоим идеям. Но одно дело игрушки, и совсем другое – армия. Откуда у тебя такие мысли? Не думаю, что несколько молодых офицеров вашего полка, с которым, ты общаешься, могли натолкнуть тебя на такие мысли.
То, что за мной есть какое-то наблюдение и информация идет в столицу, я не сомневался. Странно, если бы было по-другому.
– Не важно, откуда такие мысли. Мне важно понять: ты со мной согласен? – спрашиваю Александра напрямую.
– Я согласен. И постараюсь оказать поддержку нашим генералам и адмиралам, чтобы отец не менял резко состав, который утвердила бабушка. Она перед смертью и так отправила в отставку и заменила многих заслуженных людей. Что касается вооружений, то у меня нет достаточного количества знаний в этом деле. Если ты сможешь, то сделай развернутый доклад, как ты видишь работу комитета по вооружениям. Если твои идеи осуществимы, то с радостью поддержу тебя и в этом.
Решили, что я не буду откладывать с докладом и напишу его до отъезда Александра. Была у меня еще одна тема, которую хотел обсудить с братом. Но нет смысла вываливать на него такой поток информации. Обсудим через пару дней, как напишу доклад.
Когда мы подошли к катку, уже начало смеркаться. Но темнота никак не отразилась на энтузиазме любителей коньков, к тому же факелы давали достаточно света. Я и сам накатался от души, заодно дал несколько советов, в первую очередь дамам. На ужине наши красавицы решили, что обязательно надо залить несколько катков в столице. Я с радостью поддержал эту инициативу. Благо амуницией все присутствующие были обеспечены. Плюс первая партия уже отправилась в лавку Астафьева. Уверен, что за первой последует еще не одна.
Каждое утро у меня начало походить на предыдущее. Сначала посещение взвода и уже потом, после тренировки, я уделял время гостям. Может, для этого времени такое поведение считалось неприемлемым, но я не собирался подстраиваться под чьи-то хотелки. А окружающие уже привыкли к моей эксцентричности и подозревают, что мне наплевать.
Дела роты я переложил на Томаса. Тем более, кроме караулов и патрулирования, никаких мероприятий не было. Единственное изменение, я приказал осваивать штыковой бой. До меня активных тренировок такого плана просто не проводилось, в нашей роте точно. Выделили нескольких умельцев из старослужащих, которые получили задание возглавить обучение, и солдаты методично лохматили мешки и чучела из соломы старыми и непригодными ружьями с такими же штыками. Хорошо быть сыном императора. С полковником и затем с интендантами удалось договориться о выделении всякого неликвида. Не из дерева же макеты ружей вырезать, обучение должно быть максимально приближено к бою.