Спутники Харламова с Сусловым точно не ожидали вместо жилища особы императорской фамилии увидеть какой-то филиал базара с табором. Повозки с санями приезжали и отъезжали, внутри бегали слуги и стоял шум. Я с утра наконец-то поехал в усадьбу: терпеть этот бардак не было никакого желания. По словам Некрасова, встретившего меня вечером при входе, гостей было трое, некие Болотов[74], Полторацкий[75]и Ливанов[76]. Из этой троицы знакома мне была только фамилия Ливанов, но не уверен, что это был предок актеров из моего времени. Они вначале отказывались побыть моими гостями и вообще вели себя очень скованно, но постепенно успокоились. Быстро нашли общий язык с Кулибиным, которого неплохо знали.
За ужином обсуждали общие темы, ничего конкретно не касаясь. Я приглядывался к гостям, заодно переваривал информацию о них, которую мне выдал Харламов. Андрей Тимофеевич Болотов – помещик из Серпуховского уезда, Дмитрий Маркович Полторацкий – помещик из Калужской губернии и Михаил Егорович Ливанов, профессор и тоже агроном, ныне проживающий в Николаеве. Все едут в столицу по разным делам. Харламов заехал к Болотову для консультации по подсолнечнику, там встретился с Полторацким и Ливановым, которые приехали к хозяину, чтобы вместе выдвинуться в столицу. Поручик уговорил всех троих посетить меня в Новгороде, все равно по пути.
После ужина мы переместились в гостиную. Так как я планировал обсуждать сельское хозяйство, то особых секретов не было, и собрались практически все обитатели дворца.
Пожилой мужчина с мясистым лицом, с коренастой фигурой, явно физически крепкий, в парике, одетый в сюртук старинного покроя, был ни много ни мало светилом русской агрономии. По сути, он и являлся основателем русской агрономии как науки. Интересы Болотова простирались на ботанику, лесоводство, философию, еще он слыл неплохим писателем. Я в своем времени слышал только о Мичурине, Вавилове и Тимирязеве и ни слова о своем сегодняшнем госте. Странно. Судя по его словам, он регулярно печатался в «Экономическом магазине», издаваемом нынешним главредом «Вестей» Новиковым. А еще он управляющий личного имения Екатерины в Богородицке[77]. Собственно, по вопросам этого имения он и направляется в столицу. Императрица умерла, усадьба требовала определенных средств на содержание, и непонятно, кто теперь ее хозяин. Я сразу понял, что унаследовать такой интересный дворцовый комплекс может только один человек. Здесь необходим просвещенный, прогрессивный и неравнодушный к сельскому хозяйству человек. И зовут его Константин.
Второй гость был полной противоположностью первого. Вдвое моложе, тонкий в кости, с правильными чертами лица, одет в кафтан, явно из дорогого сукна и пошитый у хорошего портного. Он более походил на придворного из столицы, чем на провинциального помещика. На поверку Дмитрий Полторацкий тоже оказался агрономом. Но не это главное. Он был новатором и адептом введения в российском сельском хозяйстве самых передовых технологий. И не просто копирования западных наработок, а полноценного изучения собственных земель, внедрения современных инструментов и отказа от устаревших форм хозяйствования. Дмитрий много путешествовал по Европе, где детально изучал самые успешные немецкие и английские методы хозяйствования и технику. Начал разводить новые породы коров и занялся коневодством. Кстати, он был в хороших отношениях с Алексеем Орловым, который уже перебрался в свое имение и, по словам Полторацкого, «принялся хозяйствовать со всем радением». Оба гостя были еще фанатами картофеля, если можно так выразиться. В моем лице они нашли полное понимание и поддержку. Заодно пообещал им назавтра блюдо из картофеля, в приготовлении которого мой повар достиг большого успеха.
Я думал, меня уже сложно чем-то удивить в нынешней России, но третьему гостю это удалось. В молодости он учился в Англии, осваивал передовые достижения агротехники. Отправлен он туда был по инициативе Потемкина, который хотел принести опыт английского земледелия на новые земли. После окончания учебы Ливанов и его сокурсник поступили в подчинение бывшего фаворита. Профессор сделал очень много для развития сельского хозяйства и садоводства в Новороссии. Но не менее успешно он занимался поисками полезных ископаемых. Насколько я понял, он открыл месторождения железа, меди, угля, каолина и много всего, чем богаты недавно присоединенные земли. Еще более удивительными были новости, что планировавшийся сталелитейный и фаянсовый завод так и не были открыты. А со смертью Потемкина, который своей энергией в одиночку дал толчок развитию этого богатого края, все заглохло. Судя по описанию, завод хотели открыть на месте, где в мое время располагалась «Криворожсталь». Совпадения, конечно, возможны, но сомневаюсь, что есть два города с названием Кривой Рог. Разговор с Ливановым я аккуратно перевел на перспективы земледелия в регионе, сразу получив развернутый анализ того, что землю эту надо заселять и обрабатывать. По сути, делается все спустя рукава, и переселение идет достаточно слабо. Деньги в промышленность и сельское хозяйство почти не вкладываются.
После мы выслушали небольшую лекцию Полторацкого о необходимости внедрения новых видов плугов, борон, сеялок и прочих молотилок. По его словам, в Древнем Риме были куда более совершенные инструменты для обработки земли.
Я как-то не вникал так глубоко в проблемы сельского хозяйства. Просто обратил внимание на отсутствие привычного для меня подсолнечного масла и очень дорогой сахар. Оказывается, подсолнечник знали давно, но не культивировали. Сахар же был тростниковый и везли его из Нового Света.
Договорились, что завтра проведем более детальное совещание со специалистами в сельском хозяйстве. Для себя же решил, что Ливанова никуда не отпущу. Сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться. Единственный негатив в том, что мне не понравился желтоватый цвет его лица. Надо будет проконсультироваться с Блоком. Такие кадры на дороге не валяются. Шутка ли, человек владеет практически всей известной информацией по полезным ископаемым Донбасса и Криворожья на данный момент. Насколько я помню, сталелитейные заводы были еще в Запорожье и Днепропетровске. Буду уточнять по карте у Ливанова.
На следующий день более детально пообщался с гостями после обеда. С утра они поехали в какой-то монастырь, ну надо людям помолиться или пройтись по святым местам, мне этого не понять.
Я же посвятил первую половину дня обсуждению отчета о поездке Харламова и Суслова. Слушая отчет о проведенной работе, я понимал, как же мне повезло с отставным поручиком. Человек обстоятельный и серьезный, плюс с явными талантами в управлении, он правильно воспринял ситуацию. В преклонном по нынешним меркам возрасте ему выпал шанс, и он им полностью воспользовался. Удалось не только провести разведку на местности, но были выкуплены и застолблены участки в Тамбовской и Воронежской губерниях. Южнее пока решили не соваться, ближе земли хватает. Более того, Харламов уже договорился с несколькими разорившимися помещиками о выкупе крепостных. Заодно нашел двух перспективных людей, знающих тамошние земли и работавших управляющими. Суслов больше занимался сбором информации среди более простой публики, что тоже немаловажно. Еще через Афоню легче общаться и объяснять крестьянам перспективы. Я принципиально решил создавать артели, где сначала крестьяне будут наняты как наемные рабочие, а потом получат свои паи. Процесс этот нелегкий и, думаю, не быстрый. Но любой участник нашего предприятия должен быть в курсе, для чего все делается и какие лично он может получить выгоды.
Договорились, что завтра поедем смотреть, как устроена работа артели, производящей игрушки. К моему удивлению, незамысловатые деревянные поделки начали пользоваться какой-то бешеной популярностью. Небольшая мануфактура, состоящая из двух мастеров-резчиков и девушки, которая расписывала деревяшки, буквально за две недели превратилась в целый кооператив из двух десятков работников. Я подкинул Астафьеву идею разделения труда, так что каждый человек занимался своим делом, и производительность выросла в несколько раз. Сейчас как раз шло освоение производства матрешек, ну не мог я пройти мимо такого направления. Я думал, что матрешки уже известны, но Семен сильно удивился, когда я описал ему концепцию игрушки. Пока доводили до ума производственную часть. С художественным оформлением все было в порядке. Купец сразу уловил уклон в народный стиль, сделали несколько вариантов росписи и решили пока остановиться на двух. В общем, было что показать Харламову.
После обеда собрались более узким кругом – Харламов, Болтов, Полторацкий, Ливанов и в качестве консультанта по механизмам Кулибин.
Гости внимательно рассматривали мой кабинет. Мне недавно изготовили классический стол для совещаний и более простые стулья, не такие вычурные, какие сейчас в моде. Стол примыкал к деловому бюро с выдвижными ящиками. На широкой столешнице располагалась вертикальная подставка для бумаг с бортиками. Также в комнате был обыкновенный шкаф типа «стенки», как в моем времени, без всяких вычурностей и пока без стеклянных дверей. Но это дело наживное. Элементарные конструкции, но как же долго мучились два лучших мастера Новгорода, выполняя мой заказ. Как таковой фанеры в классическом понимании в России еще не было. Мастера методом проб и ошибок в итоге смогли изготовить то, что я хотел. Свежий запах дерева перебивал надоевшую гарь от свечей, благо еще было светло и пока их не зажигали. Гости расселись за столом, на зеленой скатерти перед каждым лежало несколько листов бумаги и карандаш. Что тоже вызвало у всех присутствующих, кроме Кулибина, искреннее удивление.
– Дмитрий Маркович, – обращаюсь к Полторацкому, – вижу, вам приглянулся мой секретер, который называется деловой стол. Не стесняйтесь, можете посмотреть внимательно.