Потом один из неформалов лупанул по колоколу ногой, и отовсюду стало доноситься шипение, а сам колокол засветился. Было очень круто, конечно, но потом стало как-то совсем непонятно и даже страшно. Бугай в капюшоне скинул куртку и выставил вперёд руки с пистолетами. Руки его при этом тоже светились. Как колокол.
Настя решила было, что это мужик из BRTZN, типа модератор или данжен-мастер, и сейчас скажет что-то пафосное, типа «Игра началась, бегите, глупцы!», а он вместо этого деловитым тоном произнёс:
— Дуйте-ка все под колокол и сидите там тихо. Тут сейчас стрельба начнётся.
— Я просто даю ответы! Я закрываю своими предположениями лакуны[3], силюсь заполнить белые пятна и ставлю заплаты, если ткань повествования трещит по швам. Таков мой недуг, вызванный проклятьем. Я не властен над ним!
ГЛАВА VII
Точки
Игорь лежал на кровати, смотрел в потолок и ждал. Ждал, что случится раньше: он сдохнет тут от скуки или хозяин вызовет его в кабинет, и обратно Игорь больше не вернётся. Он был такой не один. В бараке их было человек тридцать — все подростки, примерно одного с Игорем возраста. Он не понимал толком, сколько времени уже тут торчит. День? Месяц? Последнее яркое воспоминание — разговор с хозяином в его кабинете.
— Ну, что ж. Ты победил. Можешь просить, чего хочешь.
— Там… Коля и остальные! Они!..
— Ой, пацан, не забивай голову. Это всё — трёхмерные модели и дополненная реальность, все живы, целы. Им сейчас синяки йодом мажут.
— Правда?
— Ты лучше говори, чего желаешь.
— Д-деньги нужны. Родакам. Нужно… Пятьсот тысяч.
— Полляма долларов? А не жирно? — хозяин приподнял бровь.
Игорь хотел сказать, мол, каких долларов? Рублей! Но хорошо, что не успел.
— Сто тысяч дам.
Хозяин начертил на полу мелом круг, и в нём тут же возникли пачки валюты.
Игорь не верил своим глазам. Тут же… на всё хватит. И Колькиной матери, и родакам — ипотеку закрыть.
— Осталось только договор подписать. Чтобы у инстанций не возникало вопросов.
— Ага, давайте ручку.
— Это ты мне ручку дай.
Хозяин схватил правую ладонь Игоря и чиркнул по ней иголкой. Потом Игорь приложил кровоточащую ладонь к какому-то листку бумаги… и начались одинаковые дни. Он перестал думать о родителях, о том, что стало с той сотней тысяч, перестал Коляна вспоминать — потому что отчего-то понял, что слова хозяина про дополненную реальность были ложью. Как и все остальные его слова. Игорь часами лежал на кровати, иногда вставал, ел что-то чисто на автомате, а потом проваливался в сон без сновидений.
— Шмыг, введи в курс дела: вот эти твари с ког-тями — это тоже демоны?
— Это духи. Проклятые души, обладатели которых привязали себя к какому-то объекту. Когда обладатель души умирает, то становится стражем объекта, которому себя обещал.
— И на кой чёрт кто-то вообще так делает?
— Дураков, Даня, везде хватает, — просто пояснил Шмыг.
— Ставлю вопрос ребром: их убить можно?
— Они слабее демонов. Тебе с ними драться — всё равно что в «режиме бога» играть. Но и песка с них не будет.
— Ничего, обойдусь, — ухмыльнулся Данила и принялся крошить духов, сбежавшихся на звон колокола.
Когтистые твари изменяли форму тела, вытягивались в ленты и разлетались на осколки, лишь бы не поймать бесобойскую пулю, но охотник на демонов стрелял без промаха. Когда сияющая пуля, несущая в себе частицу мощи волшебных татуировок, пронзала чудище, оно вспыхивало пурпурным огнём, а в воздухе раздавался еле слышный вздох облегчения. Развоплощённые духи освобождались от проклятия и отправлялись дальше, по одним им ведомой дороге.
Концентрация чудищ в воздухе резко снизилась. Бесобой велел Шмыгу:
— Вроде тут теперь довольно безопасно. Выведи этих умников отсюда, — он кивнул на неудавшихся «разбойников», спрятавшихся под колоколом духов. — Скажи, что тут был разлив химикатов, они надышались — и мы с тобой, мол, и эти духи — это всё глюки.
Шмыг заглянул под колокол:
— Слышали, что дядя сказал? Марш отсюда, бегом! Дядю надо слушаться, дядя плохого не посоветует.
Все тут же бросились к лестнице, ведущей на первый этаж. Все, кроме лопоухого пацана. Его глаза вспыхнули жёлтыми огнями.
— Ладно, поначалу мне было весело, но теперь это уже ни в какие рамки не лезет. Гостей спугнули, армию духов перебили. Знаете, сколько я её собирал, а? Никакого уважения к чужой работе!
Шмыг оглянулся на пацана и бросил убегающим «разбойникам»:
— Давайте там дальше сами. Я тут понадоблюсь.
Он налетел на лопоухого школьника и принялся проводить ритуал истинного облика:
— Бартузан, сын Агалиарепта, демона хитрости и перевоплощения, взываю к тебе! Яви свой истинный лик!
Бесобой приготовился к тому, что из пацана сейчас повалит чёрный пепел, но ничего такого не произошло.
— Шмыг, ты имя перепутал, что ли?
Школьник лишь махнул рукой:
— Были бы вы, ребята, поумнее, то знали бы, что для настоящего мастера перевоплощений истинный лик — это тот, который он выберет сам. Хочу — буду школьником, хочу…
Он хлопнул в ладоши и превратился в респектабельного мужчину, глаза которого всё так же зловеще светились жёлтым:
— …Стану взрослым. А захочу…
Снова хлопок.
— …Стану одним из вас!
И вот в помещении казармы одним Шмыгом стало больше. Новый Шмыг тут же бросился на старого. Пока черти крайне комично дрались друг с другом, Бесобой силился понять, какой Шмыг — настоящий. Двигались они оба стремительно, и ни у одного из них не светились глаза. Бартузан, само собой, не стал оставлять такую очевидную подсказку.
Тогда Бесобой выстрелил в воздух:
— А ну, замерли! А то обоих пристрелю!
Черти расцепились и уставились на Бесобоя.
— Вопрос на миллион, Шмыг. Какие пельмени мы с тобой зареклись покупать?
Левый Шмыг тут же выпалил:
— «Вильгельм Пелль» — пишут, что стопроцентная говядина, а на деле соя голимая!
Бесобой выстрелил в правого Шмыга. Тот пытался увернуться, но зачарованная пуля всё же скользнула по его плечу, и раненому Бартузану пришлось-таки принять истинный облик демона. Спустя мгновение перед Бесобоем стоял плюгавый лысый монстр с кожей цвета мела, алыми губами и странным символом на лбу.
Бесобой снова выстрелил, но на этот раз демон растворился в облаке зелёного дыма. Затем он материализовался снова, уже прямо перед противником, и вцепился рукой в его жетон:
— Мне нужна какая-нибудь твоя вещица. Я одолжу, ты ведь не против?
Бартузан сорвал с шеи Бесобоя жетон и снова скрылся в зелёных клубах.
Вновь демон появился уже ближе к выходу:
— Прости, Бесобой, я бы подрался с тобой честно… но, насколько я знаю, как минимум для троих моих знакомцев драка по правилам не кончилась ничем хорошим. Поэтому не обессудь.
Бартузан достал из воздуха кожаную куклу с огромной головой и застёжкой-молнией на месте рта. Демон положил ледяной жетон врага кукле в рот, застегнул молнию и тут же вмазал кукле кулаком. Бесобой ощутил зверскую боль в груди и повалился на спину.
— Пока я буду тебя убивать, можешь рассказать мне, кто тебя подослал? Дай угадаю: это всё интрига Визаров? Баффорт Ракшор не мог смириться с тем, что Аваддон нашёл способ создать себе целую армию здесь, в мире людей, чтобы затем вторгнуться в Ад и изменить наконец баланс сил?
Бесобою было бы интересно послушать про треволнения в Аду и, может даже, кое о чём спросить, вот только он был занят — пытался понять, как теперь бороться с демоном без амулета. Только прикосновение жетона пробуждало его татуировки, а татуировки в свою очередь наделяли любое оружие в его руках способностью разить демонов. Без жетона он простой человек. Но это ведь не повод сдаваться, верно? Если бы люди бездействовали и ждали, пока на них обрушится суперсила, человечество так и оставалось бы в каменном веке, а то и вовсе сгинуло бы, уступив первенство более инициативным видам… Итак, демоны уязвимы ко всякой магической ерунде. Может, попробовать…
Бесобой рванулся к «Колоколу духов», чтобы снять его с цепи. Колокол пропитан колдовством — может, получится пристукнуть Бартузана им…
— Куда полез? — крикнул демон и махнул куклой со всей силы.
Бесобой отлетел метров на десять.
— Говори, прав я или нет? Ты — марионетка Баффорта Ракшора?
Бесобой вскочил на ноги и снова побежал к колоколу.
— Я погляжу, ты всё не сдаёшься. И говорить не хочешь. Что ж. Обидно. Хорошая была куколка, жалко будет ей башку отрыва…
Внезапно в воздухе раздался нечеловеческий рёв. Неподалёку от колокола буквально из воздуха возникла лохматая четвероногая тварь, от которой разило серой.
— Фас! — приказал существу Шмыг и ткнул пальцем в Бартузана. Чудище тут же бросилось на демона.
— Это что было, Шмыг? — Бесобой повернулся к напарнику.
— Бартузан разбросал тут магические мелки, чтобы люди свои души могли к колоколу приковать. Но, если знать печати, с помощью адского мела много что сделать можно. Я вот дьявольскую пантеру призвал. Самую кровожадную тварь Преисподней. Круто, да?
— А что там у них происходит? Чем она чавкает? — Бесобой сощурился, всматриваясь в демоническую схватку.
— Да это самое… Бартузаном и чавкает. Она его жрёт.
— В смысле? Совсем? Она его загрызла? Насмерть?
— А чего ты так удивляешься? Обидно, что демона не ты замочил, а я? Ну, технически.
— Нет, просто… Он же мастер перевоплощений. Опасный тип. А его какая-то пантера сожрала.
— Они из одного мира, Даня. Вот скажи: если бы в одном углу ринга был сам Наполеон, а в другом — тигр, ты бы на кого поставил?
— Ладно, понял. А чего мы тогда всех демонов вашему зверью не скармливаем?
— Ну… это самое. Потому что голод наших зверей неутолим. Видишь — она кость глодает, а смотрит на нас.
Пантера и правда уже закончила с добычей и поглядывала на напарников голодными глазами.